Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Похожее описание крымской атаки на Сумский и Ахтырский полки, данное Глосковским, новых подробностей для описания сражения не содержит[763]. Вместе с тем этот резонансный эпизод сражения 16 мая получил отражение в казацких летописях, добавляющих к его описанию ряд деталей. Самовидец отмечает, что татары сначала начали ложную атаку на Стародубский и Прилуцкий полки, однако затем «отвернувши» и «скочивши на полк Сумской и Охтирский, там шкоду великую учинили»[764]. Самуил Величко добавляет, что хан решил ударить на слобожан как раз во время разразившегося ливня, усмотрев «нестроение» в их рядах, а от окончательного поражения их спас не Рязанский разряд, а присланные Мазепой (в ответ на «слезное прошение» ахтырского и сумского полковников) сердюки, которые отогнали татар, открыв по ним огонь из мушкетов[765].
Погромом слободских полков дело 16 мая не кончилось. Невилль сообщает также, что другой татарский отряд прорвался к русскому обозу в месте дислокации войск Казанского разряда Б. П. Шереметева, но тот «перенес удар поистине с большим мужеством, чем Емельян, и, наконец, принудил татар отступить»[766]. Судя по сводной именной росписи потерь, полку Шереметева действительно пришлось нелегко в этот день, однако масштаб столкновения и понесенный русской стороной ущерб не стоит преувеличивать. Характер ранений показывает, что крымцы осыпали полки Казанского разряда тучей стрел, но на прямое столкновение с русскими боевыми порядками решились немногие из них. Подавляющая часть ранений солдатами и офицерами была получена от выстрелов из лука, и лишь единицы были ранены от ударов копьями («пробита голова копьем») или саблями[767]. Эта информация позволяет уточнить рисунок боя, сводившийся именно к интенсивному обстрелу из луков полков Шереметева татарскими отрядами, поочередно приближавшимися к боевым порядкам Казанского разряда на необходимое расстояние[768] при довольно спорадических рукопашных схватках и интенсивном ружейном и пушечном огне с русской стороны по гарцующим татарам. Особенно в этой атаке досталось рейтарскому полку Данилы Цея, укомплектованному служилыми людьми из Галича, Вологды и Белоозера, Курскому рейтарскому полку Ивана Гопта (куряне, ефремовцы и козловцы), Касимовскому солдатскому полку Б. Беника и копейной шквадроне полуполковника Александра Шарфа.
Тяжело был ранен подполковник полка Цея Л. А. Сытин («ранен тяжелую раною»). Ранения получили еще ряд офицеров: ротмистры И. С. Фандерберхов («пробита левая рука в мышку да правая нога, икра пробита») и Ф. С. Гневышев, капитан-поручик А. А. Остолопов, поручики Д. А. Кольчугин, В. И. Брянченинов («голова пробита со лба, а [стрела] вышла в правое ухо, рука правая пробита насквоз»), С. М. Полозов, прапорщики В. М. Чернавский («правая рука, плесно насквозь пробито, да левая нога ниже колена пробита насквозь же, раны тяжелы») и Д. С. Баскаков[769]. Рейтар было ранено 48 человек (и лишь один записан как раненый копьем), некоторые получили по две стрелы, а галичанин Ларион Щулепников имел «шесть ран стрелных в спину, раны тяжелы». При этом убитых в полку было не много: 5 человек — трое галичан и двое вологжан[770]. У рейтар Гопта потери в офицерском составе были не так значительны, но все же заметны: ранены оказались 4 поручика (С. Ю. Сангер, П. Н. Процкой, Г. И. Карен, Ф. П. Мей) и 2 прапорщика (Д. И. Букреев и Г. К. Веневитинов). Причем Федор Петров сын Мей, судя по описанию его ран, попал в серьезную переделку: «ранен на шее в дву местех, поколоно копьем, да на правом плече да на локте порублено саблею, да на спине по правую сторону поколоно копьем наискось, да на левом плече в двоем месте подле шеи и по суставу порублено саблею, да на правой ноге выша колена в двоем месте поколоно копьем наискось, раны тяжелы». Рядовых в полку Гопта было ранено 67 человек (из них — 62 из лука), при этом многие легко, а в шквадроне А. Шарфа — 22 копейщика (из них 21 — из лука)[771]. В полку Б. Беника ранены были двое офицеров, майор-иноземец С. Ф. Федоров («ранен копьем по горлу») и поручик «из руских» В. Д. Инин («ранен из лука в кишку выше пупа»), а также и 27 солдат (26 — из лука)[772]. При этом убитых во всех трех формированиях не записано ни одного.
В меньшей степени татарская атака затронула другие полки Казанского разряда: рейтарский Христофора Ригимона, стрелецкий С. Кровкова и два солдатских полка — Воронежский А. Девсена (Девсона) и Симбирский Е. Линстера (Липстрома). Полк Ригимона понес заметные потери ранеными в офицерском составе: легко ранен из лука майор О. В. Линенбек, «из лука в голову выше затылка» — ротмистр И. Д. Некрасов, из луков же были ранены поручики Н. Я. Кулагин и Г. Т. Безпорточной («в левую ногу в стегно против естества»), а также пятеро прапорщиков. Рядовых рейтар было ранено 11 человек (10 — из лука), убито — пятеро (каким образом — не указано)[773]. В стрелецком полку Кровкова были ранены капитаны Е. А. Бехтеев, Л. Т. Шестаков и М. И. Шестаков и двое стрельцов (все из лука, причем Бехтеев — 2 раза)[774]. В Симбирском полку Линстера (Липстрома) был ранен поручик В. К. Ванцев (из лука «ниже левой титки» в двух местах и копьем в спину) и 7 солдат (все из лука), 2 убиты, 2 пропали без вести; в Воронежскому полку А. Девсина (Девсона) ранен был и вовсе один солдат[775].
Об ответе на татарские стрелы интенсивным ружейным и артиллерийским огнем свидетельствуют ранения нескольких служилых людей: трое стрельцов полка С. Кровкова были «на бое опалены зельем», у одного солдата полка Беника — И. К. Щедрина было «из пушки ополено лицо»[776]. При этом огнестрельные ранения присутствовали и у ратных людей Казанского разряда: 16 мая из пищали были ранены городовой дворянин из Ржевы-Володимеровой А. И. Болкавин, рейтары полка Гопта П. В. Григорьев («ранен в левое плечо ис пищали и пулка стоит в нем») и А. В. Поминов, рейтар полка Ригимона Я. М. Мишуков
