Варяжский сокол - Сергей Шведов

– Да с какой стати! – возмутился Вениамин. – В городе десять тысяч хазар. Вызови подмогу из кремника, бек Красимир, и разгони этих смутьянов.

– Я-то вызову, – мрачно глянул на рахдонита Красимир, – но еще вопрос, против кого эти хазары повернут свои мечи.

– Но надо же что-то делать, – резонно возразил правителю рабби Иосиф. – Попробуй хотя бы оттеснить толпу.

Красимир и сам понимал, что смерти рахдонитов, колдуны они или не колдуны, Обадия ему не простит. Уж коли каган сам воспользовался поддержкой сомнительных сил для достижения своих целей, то, надо полагать, и вина бека Вениамина не покажется ему такой уж значимой. Во всяком случае, это не та вина, за которую сын Тургана будет рубить головы. А вот за разоренный город Сарай он с Красимира спросит. Ибо правителем города является бек Красимир, а следовательно, и все неприятности, случившиеся здесь, будут отнесены на его счет, даже если их предотвращение было выше человеческих сил. Другое дело, нужно ли славянскому гану, пусть и принявшему чужую веру, служить Дракону. Быть может, следует бросить все и бежать на Русь, просить убежища в земле Новгородской, ибо только туда пока не дотягиваются длинные руки нового кагана. Другое дело, что Красимир не имел пока полной уверенности, что каган Обадия и его ближники связаны с Навьим миром, и нынешняя ночь должна была либо подтвердить, либо опровергнуть его сомнения. Пока ни о каком Черном Вороне не было ни слуху ни духу, равным образом никто не заикался о бесах, вампирах и упырях. Буйствовала городская чернь, всегда готовая пощипать ганов и купцов по наущению волхвов. А в том, что к нынешнему вот-вот готовому вспыхнуть бунту руки приложили волхвы, Красимир не сомневался. Не исключено, что жрецы языческих богов, потерпевшие сокрушительное поражение в Итиле, решили взять реванш здесь, в Сарае.

– Ладно, – махнул рукой Красимир, – нам бы только на навью рать не нарваться, а уж с чернью мы как-нибудь справимся.

Ган Карочей был того же мнения. Сидеть и ждать, пока ублюдки, обезумевшие от страха, оторвут тебе голову, по меньшей мере глупо. Надо разогнать толпу раньше, чем заводилы бунта бросят людей на дома и лавки сарайских купцов и ганов. Вмешательства навьей рати Карочей опасался куда меньше Красимира, но зато он всерьез боялся нападения на взбаламученный город ротариев князя Воислава Рерика. Нельзя сбрасывать со счетов и боготура Осташа: этот уже показал свое умение наносить удары в самых неожиданных местах. Карочей нисколько не сомневался, что голову Борислава преподнес Обадии на блюде именно этот хитроумный радимич из смердов. Скиф пока не знал, какое место занимал Осташ среди ближников бога Велеса, но по всему выходило, что не последнее, ибо только ведун очень высокого ранга посвящения мог себе позволить так обращаться с каганом.

При виде хазар, выезжающих из кремника на сытых конях, бек Вениамин приободрился. Хазары хоть и уступали толпе, собравшейся на торговой площади, в численности, зато явно превосходили городских обывателей в решительности. Во всяком случае, они принялись уверенно теснить горожан с площади, работая в основном витенями. Многих в толпе решительность хазар, похоже, даже обрадовала. Как не могло не обрадовать отсутствие навьей рати на улицах родного города. Похоже, слухи, гулявшие по Сараю весь этот день, оказались пустой болтовней, не повлекшей за собой серьезных последствий. И многие в этот момент вздохнули с облегчением. В числе этих многих был и взволнованный Вениамин, который даже нашел в себе силы, чтобы пошутить:

– Как видите, уважаемые беки, я оказался никудышным колдуном. Вызванный мною Черный Ворон так и не прилетел.

Шутка была неудачной и неуместной. Карочей уже собрался высказать уважаемому рабби по этому поводу несколько ласковых слов, но его опередил хазар Ярей, завопивший вдруг истошным голосом:

– Навий хоровод!

Бек Красимир, сидевший неподалеку от Карочея в седле гнедого коня, испуганно ахнул и взмахнул рукой, словно отгонял страшное видение. Видение, однако, не исчезло. Теперь уже и скиф увидел огромного ворона, раскинувшего свои светящиеся крылья над обезумевшей толпой. А следом за навьей птицей на растерявшихся хазар обрушилась рогатая, хвостатая, заросшая шерстью рать с такими жуткими лицами, такими устрашающими клыками, что даже у далеко не робкого Карочея оборвалось сердце. Но ужаснее всего казалось свечение, исходившее от существ чужого мира: оно буквально парализовывало хазар, в ужасе ронявших мечи и становящихся легкой добычей взбесившихся навий. Толпа простолюдинов растаяла с такой быстротой, словно на нее с неба вдруг обрушилась кипящая смола. Участь шести тысяч хазар, не в добрый час выведенных беком Красимиром из кремника, оказалась куда ужасней – они были буквально растерзаны на куски кошмарными монстрами, вырвавшимися из глубин земли. Во всяком случае, так в тот момент показалось Карочею, на свою беду попавшему в самый центр бесовского хоровода вместе с другими беками и купцами, вышедшими из дома рабби Иосифа, чтобы полюбоваться на разгоняющих толпу хазар. На незадачливого колдуна Вениамина пал Черный Ворон. Бек в ужасе воздел руки к небу, но это не защитило его от удара стального клюва. Следом за Вениамином пал с коня рабби Иосиф. Дальше у Карочея недостало сил смотреть – закрыв в ужасе глаза, он ринулся прочь от опасного места, надеясь только на удачу. Однако в этот раз скифа подвел конь, хотя не исключено, что он его спас. Во всяком случае, у вылетевшего из седла Карочея появилась возможность ужом выскользнуть из навьего хоровода, кружившего по площади, и забиться в щель между амбаром и конюшней в усадьбе бека Красимира. Какой чудесной силой его сюда занесло, Карочей не имел понятия, но поклялся самой страшной клятвой, что если унесет в целости и сохранности голову из Сарая, то непременно принесет жертвы искупления всем главным славянским богам, включая божественного пса Смаргала. В воздухе запахло гарью. Судя по всему, пожар начался в кремнике, где хранились запасы на случай войны. Гореть там было чему, так что Карочей нисколько не удивился огромному столбу огня и дыма, взметнувшемуся к небесам. Оставалась надежда, что крепкие стены сарайской цитадели выдержат натиск огня и пожар не распространится по всему городу. Карочей и сам не знал, сколько времени он провел в спасительной щели, но по всему выходило, что много. Однако если судить по звездам, до рассвета было еще далеко. Шум в городе вроде бы стихал, а в усадьбе Красимира и вовсе царила мертвая тишина, тем более удивительная, что именно здесь Черного Ворона ждала наиболее ценная добыча.

То ли бек Карочей неуместными мыслями накликал беду, то ли по какой-то другой причине, но Черный Ворон воспарил-таки над усадьбой Красимира, повергнув челядь бека в неописуемый ужас. При виде огромных светящихся крыльев скиф поглубже забился в свою щель, нечаянно угодив при этом в навоз. Крики, несущиеся из усадьбы, внезапно стихли, и это удивило Карочея. Пересиливая страх, он все-таки рискнул высунуть нос из своего убежища и с удивлением обнаружил, что его окружают самые обычные люди. А в молодце, взбежавшем на крыльцо Красимирова дома, он без труда опознал боярина Воислава, с которым ему не раз доводилось пировать за одним столом. Судя по всему, этот человек был оборотнем. А чем еще объяснить, что он с такой легкостью меняет обличье? Ведь в усадьбу Красимира он залетел Черным вороном, в этом Карочей мог бы поклясться. Скиф до того увлекся своими исследованиями, что едва не наступил на лежащего у дверей конюшни человека. Человек был жив и шипел на скифа рассерженным гусаком. Карочей опознал в нем бека Красимира и с облегчением прилег рядом.