Второе открытие Америки - Александр Гумбольдт

Нас удивляло, что температура не достигала 35–36°; из-за крайнего раздражения кожи воздух казался нам раскаленным. Мы стали лагерем на берегу Гуарипо. Страх перед рыбками Caribes помешал нам выкупаться. Крокодилы, которых мы видели в этот день, были все необычайного размера – в 22–24 фута.

14 апреля. Мучения из-за Zancudos заставили нас пуститься в путь в 5 часов утра. Слой воздуха над рекой не так кишит насекомыми, как на опушке леса. Мы остановились позавтракать на острове Гуачако, где непосредственно на граните лежит формация песчаника или агломерата. Песчаник содержит обломки кварца и даже полевого шпата, сцементированные затвердевшей глиной.

В нем можно обнаружить мелкие жилы бурой железной руды, расслаивающейся на листочки или пластинки толщиной в одну линию. Мы уже находили такие пластинки на берегах между Энкарамадой и Барагуаном, где миссионеры принимали их то за золото, то за олово. Вероятно, эта вторичная формация некогда занимала большое пространство. Миновав устье реки Паруэни, за которой живут индейцы маку, мы расположились лагерем на острове Панумана.

Мне с трудом удалось взять высоты Канопуса, чтобы установить долготу этого пункта, около которого река неожиданно поворачивает на запад. На острове Панумана растительность очень богатая. Там мы снова увидели голые скалистые выступы, группы меластомовых, заросли низкого кустарника – необыкновенное сочетание, поразившее нас раньше на равнинах Каричаны.

Горы у Больших Порогов замыкали горизонт на юго-востоке. По мере того как мы двигались вперед, мы стали замечать, что берега Ориноко приобретали более внушительный и более живописный вид.

Глава VI

Устье реки Анавени. – Гора Униана. – Миссия Атурес. – Пороги, или Raudal Manapa. – Островки Сурупамана и Уирапури.

На пути с юга на север Ориноко пересекает цепь гранитных гор. Сжатый в своем течении в двух участках, он с грохотом разбивается о скалы, образующие уступы и поперечные плотины. Нет ничего величественнее этих мест. Ни водопад Текендама[145], ни грандиозное зрелище Кордильер не могли ослабить впечатление, произведенное на меня с первого взгляда порогами Атурес и Майпурес.

Если вы находитесь в таком пункте, откуда можете сразу охватить взором этот непрерывный ряд порогов, эту громадную поверхность пены и тумана, освещенную лучами заходящего солнца, то вам кажется, будто вся река повисла над своим руслом.

Два больших порога Ориноко, слава о которых распространена так широко и с таких давних времен, находятся в том месте, где река прокладывает себе путь сквозь горы Парима. Индейцы называют эти пороги Мапара и Куиттуна, но миссионеры переименовали их в Атурес и Майпурес – по названиям первых племен, которые они объединили в ближайших деревнях.

На каракасском побережье большие пороги попросту называют двумя Raudales[146] (пороги), из чего следует, что другие пороги, даже Камисета и Каричана, считаются недостойными внимания по сравнению с порогами Атурес и Майпурес.

Последние, расположенные между 5 и 6° северной широты, в ста лье к западу от Кордильер Новой Гранады, на меридиане Пуэрто-Кабельо, отстоят друг от друга всего на 12 лье. Удивительно, что об их существовании ничего не было известно Д’Анвилю, который на своей большой прекрасной карте Южной Америки указывает незначительные водопады Маримара и Сан-Борха, называя их порогами Каричана и Табахе.

Большие пороги делят область христианских поселений Испанской Гвианы на две неравные части. Поселения, расположенные между Raudal Атурес и устьем реки, называют миссиями Нижнего Ориноко; деревни между Raudal Майпурес и горами Дуида входят в состав миссий Верхнего Ориноко.

Течение Нижнего Ориноко, если, по примеру Кондамина, считать его изгибы равными 1/3 расстояния, проходимого рекой по прямой, составляет 260 морских лье; течение Верхнего Ориноко, если предположить, что его истоки находятся в трех градусах к востоку от Дуиды, равняется 167 лье.

За большими порогами начинается неведомая страна. По этой области, местами гористой, местами ровной, текут притоки и Амазонки, и Ориноко. Вследствие легкости сообщения с Риу-Негру и с Гран-Пара она относится, по-видимому, скорее к Бразилии, чем к испанским колониям. Ни один миссионер, описавший Ориноко до меня, ни Гумилья, ни Джили, ни Каулин, не проникали дальше Raudal Майпурес.

Хотя Каулин привел довольно точные данные о топографии Верхнего Ориноко и Касикьяре, он сделал это лишь на основании сведений, полученных от военных, которые участвовали в экспедиции Солано. Выше больших порогов мы обнаружили на берегах Ориноко, на протяжении 100 с лишним лье, только три христианских поселения; в них жили всего 6 или 8 белых, то есть людей европейской расы.

Не приходится удивляться, что эти ненаселенные места во все времена представляли классический пример легендарного волшебного края. Именно там, по серьезным утверждениям миссионеров, обитали индейцы, у которых был один глаз на лбу, собачья голова и рот ниже живота; именно там они видели все, что сообщали древние о гарамантах, аримаспах и гиперборейцах.

Неправильно было бы предполагать, что эти простые, часто довольно невежественные миссионеры сами придумали все эти нелепые сказки; они заимствовали их в значительной мере из рассказов индейцев. В миссиях, как на море, как на Востоке и вообще повсюду, где людей одолевает скука, любят рассказывать. Миссионер по своему положению не склонен к скептицизму; то, что индейцы повторяли ему много раз, запечатлевается у него в памяти.

Вернувшись в Европу, в цивилизованный мир, он находит награду за перенесенные им тяготы в том изумлении, какое вызывают его рассказы о фактах, будто бы собранных им, и его яркие описания чужедальних краев. Эти выдумки путешественников и монахов (cuentos de viageros y frailes) становятся еще более неправдоподобными по мере того, как вы отдаляетесь от лесов Ориноко и приближаетесь к побережью, где живут белые.

Когда в Кумане, Нуэва-Барселоне и в других морских гаванях, поддерживающих частые сношения с миссиями, кто-нибудь позволит себе выразить сомнение, его заставляют умолкнуть следующими словами: «Монахи видели это, разумеется, выше больших порогов, mas ariba de los Raudales».

Вступая в страну, которая так мало посещалась и только часть которой была описана теми, кто в ней побывал, я по ряду причин буду продолжать свой рассказ в форме путевого дневника. При таком изложении читатель легче поймет, что я имел возможность наблюдать сам и что сообщаю со слов миссионеров и индейцев.

Он будет следовать за путешественниками в их повседневных занятиях; и, осознав, как мало времени они имели в своем распоряжении и какие трудности им приходилось преодолевать, он будет снисходительнее в своих суждениях о них.