Дневники 1923-1925 - Михаил Пришвин

С колокольни была видна вся жизнь за стеной: озеро, еще замерзшее, но отделенное от земли кольцом голубых заберегов.

Я думал о старом и новом. Я думал, отчего новое мне бывает более ясно, если я смотрю на старое, и почему ничего не вижу, кроме мертвого-старого, если смотрю только на новое. Верно, тут действуют законы зрительного расстояния: глядя от старого к новому, у меня является перспектива, а от нового куда же мне еще дальше глядеть?

1) Сергей Сергеевич 30 лет работал над жуками и попробовал торговлей и попал под закон о налоге, направленный на спекулянтов (те, кто бросил торговлю, вдвойне). Так что он теперь изготовляет коллекцию жуков.

2) Матриархат (собрать материалы о Свистуше).

3) «Сергей Сергеевич, — спросил я, — а есть у вас любимый жук?»

Оказалось, жужелица.

2 Апреля. Птицы, отдыхая на стене, оставляли семена склюнутых ими ягод, ветер обсевал летучками разных деревьев, и теперь на стене растет и береза, и рябина, и можжевельник, и земляника.

Матриархат на Свистуше.

Иван Сергеевич Волков взял жену у Катиных, и теперь никто на Свистуше не называет его Волков, а всегда Катин. То же было с Кедровым: взял у Бабочкиных девицу и стал Бабочкин. Еще Афанасьев переделался в Сапожникова, и немало других в обычном уличном пользовании именами стали называться на Свистуше по женам. В семейном быту кое-что и другое оставалось еще от времен матриархата, так, например, за обыкновение считается на Свистуше, чтобы детей одевала и обувала мать на свои какие-нибудь подпольные средства.

Теперь Свистуша называется улицей Володарского, и новые права женщин, новый закон о материнстве сошлись с чудесно уцелевшим матриархатом, как голова с хвостом.

Дело об убийстве Авдотьи на Свистуше.

Он — 12 лет жизни с ней отрады часу не имел. Он человек трезвого состояния. Она — гражданка вольная, ветродуй, занялась симпатичностью других людей (мужей), он же доит коров. За время войны она поставила дом. Грозилась увести ту самую корову, которую он 5 лет доил. Ее выбрали членом волисполкома, она ушла на фабрику, дети остаются необмытые, необшитые.

— Я у власти, я тебя выгоню.

Сказал ей:

— Посмотри там, с коровой что-то деется.

Она пошла, он за ней с лампой. Она спрашивает:

— Отчего у тебя лампа в руке играет?

Он отвечает:

— Озяб.

Кровь кипит, как кипяток, и всюду ее голос и она сама. Забрался на печь, и она в дверь. Взял два шеста, хочет припереть дверь — один шест короток, другой долог…

А в час дня он обещал соседке зарезать поросенка, является она:

— Иван!

И тут же невесты явились ему. (5 общественных дам — приговоры.)

3 Апреля. Щучий бой на Переславском озере, говорят, начнется через неделю (братья Комиссаровы).

Петр, завидев издали Переславское озеро, будто бы поехал верхом прямо к нему несжатыми полями. Вот одна старуха, зажиная рожь около деревни Веськово, и говорит ему:

— Тут люди работали, трудились, а ты топчешь.

Петр будто бы наградил эту деревню.

Петр усмирял озеро корабельным канатом и так, что и теперь на озере видны полосы.

Архип Геннадиевич Кратинский (от холеры), Амвросий Зертис-Каменский (горнее место).

[В] 1757-м церковь Успенская.

Пречистая на Горице. Елизаветинское барокко (все голубое), Екатерининский иконостас (золото). Горнее место (единственное в России). «Песочек берут?» Какой-то архимандрит благочестивой жизни умер от холеры и погребен под храмом, на полу место могилы обнесено решеткой, и тут же за решеткой есть бугорок — это земля из-под храма, через пол выпирает песочек со святой могилы. Конечно, песочек покрыт, и монах сам достает из-под плиты горстью. Теперь каждый может плиту открыть и посмотреть, что песочек насыпан просто в жестяную коробку от карамели и даже надпись сохранилась: «Эйнем-смесь».

Посетителям, много понимающим в искусстве, Михаил Иванович показывает Елизаветинское барокко, и они часами стоят, любуясь игрой света на голубых колоннах и пухленьких ангелах, и этого хватает; если же посетители мало понимают, то Михаил Иванович их подвеселит, показав коробку «Эйнем-смесь».

Было однажды: один посетитель строгий и неподкупный: он презирал Екатерининское и Елизаветинское искусство и не улыбнулся на поповскую хитрость с карамелью. Что делать? Михаил Иванович стал блуждать глазами по стенам, хватаясь хоть за что-нибудь, только бы развлечь мрачного посетителя. И вдруг его глаз упал на фреску богатого и Лазаря: богатый толстый человек кипел в аду, а Лазарь-бедняк был высоко горем, в лоне Авраамовом. Мрачному посетителю Михаил Иванович сказал:

— Это буржуй кипит, а наверху пролетарий.

Тогда мрачный посетитель вдруг весь просиял и остался доволен Музеем.

4 Апреля. С утра был день светлый, утренник скоро растаял, и к полудню утомительно было ходить в ватном пальто. Сильно кричали за стеной чайки. Грачи выгоняли последних серых помещиков из своих гнезд — ворон и воробьев. К вечеру они, видно, с этим покончили, и у них начался спор и крик между собой за гнезда, совсем как у мужиков из-за земли, когда они выгнали помещиков. Теплый пошел к вечеру дождик, и солнце садилось огромным красным несветящим кругом.

Ехал на передке, оглобли кончались крюками, на крюки задней стенкой опирался ящик и в ящике этом сидел мужик: умный мужик, и себе хорошо, и лошадь не убьет по весенней дороге.

В этом году всю весну света мне пришлось провести в Москве, добывать деньги, чтобы к 1-му Апреля (за неделю до Благовещения) уехать к озеру города Переславль-Залесский и там уже месяца два не думать о деньгах.

Начинается весна в городе, и даже не в городе простом, а в столице, заметная в просветах голубого неба между громадами домов, тут, бывает, голубь перелетит и в луче солнца сверкнет серебряными подкрыльями, глянешь на небо — и обрадуешься световому половодью: в это время весны света там, на небе, идет свой световой ледоход. А около стен домов уже тепленько, и снег у этого края тротуара возле стен подтаивает. В воскресенье, когда мало бывает людей, хорошо возле этих теплых стен идти себе без дела, держась только красной стороны.

Я бывал и в это время в деревне, и там заметно сверкает по-весеннему снег, и сосны, освещенные новым солнцем, зеленеют, молодеют, но куда до города! Город настоящий отец весны, — это он ее задумывает, в городе рождается у человека страстная мечта о свободе и воля к далеким странствованиям, и тут потом, когда вернулся, в огромных книгохранилищах лежит на помощь опыт всех людей, кто когда-либо дерзнул открывать новые страны.