Мое сердце - Бертрис Смолл

— Да, Мурроу. И возвращайся потом назад, потому что я не намерен хранить твой приезд в тайне от сестер. И Виллоу, и Велвет сейчас здесь, в Лондоне. В первую очередь об этом должна узнать Велвет, так как королева, уверенная в том, что мать вернется весной, приказала ей и Алексу оставаться здесь, чтобы Скай и Адам могли официально благословить их брак, Теперь же все откладывается месяцев на двенадцать, а то и больше, в зависимости от ветров и течений, прежде чем мы увидим мать и Адама. Алекс не захочет оставаться в Лондоне на такой долгий срок. Он не был в своем поместье уже больше года и захочет вернуться домой. Королева поймет его желание, но потребуются определенные усилия, чтобы освободить Велвет от ее обязанностей. Она с гораздо большим удовольствием останется при дворе с его развлечениями, чем проникнется мыслью быть просто чьей-то женой и матерью.

— Она еще очень молода, милорд, — попробовала Эйнджел защитить свою подругу. — И не надо забывать, что родители так оберегали ее от всего, что она почти ничего не знала о жизни, пока прошлым маем не присоединилась ко двору. В последнее время она просто развлекается, и когда вкусит всех радостей жизни, успокоится и станет прекрасной спутницей жизни для Алекса. И потом… он так преданно ее любит.

— Ни одному мужчине не нравится долго ждать рождения сыновей, — ответил Робин.

— Вы же ждали, — спокойно сказала Эйнджел.

— Но вы заверили меня, что носите под сердцем именно сына, мадам, — заявил Робин. — И так оно и есть, — подтвердила она. — Но до того у вас было три дочери, милорд. — Она повернулась к Мурроу. — Итак, мой новоявленный брат, как долго вы намерены пробыть в Лондоне?

Он задумался.

— Прежде чем я вернусь в Индию, на корабле надо обновить запасы продовольствия и заказать золотых дел мастерам отчеканить необходимый выкуп. Потом мне придется полностью заменить команду, ибо мои люди были в море почти два года и того короткого отдыха на берегу, который я могу им предоставить, конечно, недостаточно. Но во всех случаях я должен отплыть не позднее, чем через две недели, чтобы успеть пересечь Индийский океан, пока ветра мне благоприятствуют. Существует определенное время года, когда можно относительно легко обогнуть южную оконечность Африки и плыть на север через Индийский океан к Бомбею; и такое же определенное время есть для обратного пути. Во все другие времена ветра оказываются неблагоприятными.

— Тогда мы вас ждем сегодня к ужину, — сказала Эйнджел, — и я надеюсь, что вы будете считать этот дом своим на все время вашего пребывания в Лондоне. Это доставит мне удовольствие.

Мурроу подошел к кровати и, взяв руку Эйнджел, изящно поцеловал ее.

— Благодарю вас, — просто сказал он и, кивнув брату, поспешно вышел из их покоев.

Мурроу О'Флахерти предоставили свежую лошадь, и он ускакал в Уайтхолл, где разыскал леди Берли и при ее добром участии получил аудиенцию у Елизаветы Тюдор почти немедленно. Поклонившись, он опустился на одно колено перед королевой.

— Встаньте, капитан О'Флахерти, — сказала она — и поведайте нам новости, которые вы привезли. — Она уселась в кресло с высокой спинкой и приготовилась слушать.

Мурроу рассказал обо всем, что случилось, и лицо королевы потемнело от гнева.

Уильям Сесил, стоявший рядом с ней, тоже нахмурился, но не проронил ни слова, пока капитан не закончил своего рассказа. Потом он сказал:

— Не может быть и речи, чтобы мы разрешили такому количеству золота уйти из Англии.

— Решать не вам, милорд! — резко откликнулся Мурроу. — Это золото семьи О'Малли, а не Англии. Оно заработано нами, и мы будем делать с ним то, что сочтем нужным. И должен вам напомнить, что, не согласись мы оказать королеве эту услугу, моя мать и отчим сейчас не находились бы в столь бедственном положении и нам не было бы никакой необходимости тратить наше золото на выплату выкупа. Пока что эта авантюра не стоила Англии ни пенни, но весьма дорого обошлась нам. — Лицо Мурроу покраснело, что было видно даже сквозь загар.

— Мадам, — отвечал Берли, — я не согласен с логикой капитана О'Флахерти. Это золото может быть использовано против нас же, случись папистам развязать новую войну!

— Ба! — сердито возразил Мурроу. — Половина его пойдет прямиком в собственный карман вице-короля, а остальное используют иезуиты на обращение в свою веру туземцев. Португальское правительство никогда не увидит ни одного золотого. Будь Лиссабон уведомлен о нашем пребывании в Бомбее, нас бы уже давно всех казнили, а корабли конфисковали. Им нужно только одно — полный контроль над торговлей с Ост-Индией.

— Он прав, — сказала королева. — Лиссабон обычно ничего не знает о том, чем занимаются его вице-короли в колониях.

— Тогда давайте заявим ему протест! — Нет, милорд! — выбранила королева Берли. — Они не должны даже подозревать о нашем присутствии в том месте, которое они считают своим дворовым прудом. Эта миссия провалилась, но за ней последуют другие, и в конце концов нас ждет успех. В один прекрасный день все богатства Индии станут нашими. Сейчас же наша первостепенная задача — вернуть лорда и леди де Мариско живыми и невредимыми назад в Англию. — Она повернулась к Мурроу и улыбнулась. — Мне бы очень хотелось помочь вам собрать выкуп, капитан О'Флахерти, но расходы на военную кампанию против мощной испанской Армады прошлым летом оказались очень велики, и понадобится несколько лет, чтобы наша казна оправилась от таких потерь.

— Я вместе с вами, мадам, радуюсь разгрому короля Филиппа, — сказал Мурроу, — и полностью понимаю ваше положение. Вам надо заботиться о благополучии всей Англии. Вам не следует беспокоиться, мы вполне в состоянии сами выплатить требуемый выкуп.

Королева улыбнулась и протянула ему руку для поцелуя, что он и не преминул сделать.

— Тогда плывите с Богом, Мурроу О'Флахерти, — сказала она, — и благополучно возвращайтесь с вашей матерью и ее мужем. Дарую вам на то свое разрешение и свое благословение.

— Благодарю вас, мадам! — Мурроу поклонился и вышел из покоев королевы.

— Двести пятьдесят тысяч золотых! — воскликнул лорд Берли с отвращением, когда дверь за капитаном закрылась. — Знаете ли вы, что мы могли бы сделать с такими деньгами?

— Она моя подруга, — спокойно сказала Елизавета Тюдор.

— Эта ирландская стерва? — взорвался Уильям Сесил.

— Сколько раз она выказывала вам неповиновение, сколько боролась против вас, мадам?

— Да, Уильям, — так же спокойно согласилась с ним королева, — конечно, она не всегда повиновалась мне, боролась против меня все эти годы, но никогда, милорд, никогда Скай О'Малли не предавала меня. Ни разу. И к сожалению, я вряд ли могу сказать то же самое о себе.