Констанца - Соколина Наталья
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ночью начались роды.
* * *
Боль усиливалась, и Констанца с ужасом, в промежутках между схватками, думала, что скоро не сможет удержаться от крика. Хмурый лорд Викториан, в одной рубашке с засученными рукавами, сидел у окна и, отвернувшись, смотрел на далёкие крыши города.
Около постели Констанцы стояли Ален, леди Эмилия и лорд Касилис и, перебивая друг друга, убеждали её оставить глупые и несвоевременные капризы и разрешить лорду Викториану принять у неё ребёнка. Та, бледная, с разметавшимися по подушке мокрыми от пота волосами, с дорожками слёз по щекам, упрямо смотрела в стену и требовала позвать повитуху. Кажется, только Ален понимал причину её нежелания принять помощь Его милости.
Леди Эмилия была в отчаянии. Ей стоило больших трудов уговорить лорда Викториана приехать в поместье, и вот, пожалуйста! Всегда покладистая и уступчивая Констанца стояла насмерть. Только повитуха. А Его милость потом посмотрит, чтобы с ребёнком было всё благополучно.
Ален склонился над её изголовьем, прошептал: — родная моя, девочка моя ясноглазая, ну что же ты меня мучаешь? — Она повернула голову, взглянула на него, также, шёпотом, ответила:
— я не могу, Ален, как ты не понимаешь?? Я умру от стыда!! Я не могу, нет, ни за что на свете!! — Она опять заплакала.
Лорд Викториан, украдкой отсчитывающий время между схватками, решительно поднялся на ноги, громко сказал: — прошу всех выйти! — К нему повернулись в растерянности, было лишь слышно, как всхлипывает Констанца. — Я сказал, всем выйти! — Повторил лекарь.
Присутствующие нехотя, оглядываясь на Констанцу, двинулись к двери. Его милость громко захлопнул за ними дверь и, мрачнее тучи, повернулся к роженице: — ну? Может быть, ты прекратишь истерику, и мы займёмся, наконец, делом? — Та возмущённо посмотрела на него, дрожащим голосом сказала:
— почему… вы так грубо… разговариваете со мной, Ваша милость?
Склонившись над ней, он резко сказал: — да потому, что ты маленькая идиотка! Из-за глупой стыдливости ты готова погубить и себя, и ребёнка! Муж избаловал тебя, а, на мой взгляд, тебя надо бы на конюшне пороть хотя бы раз в неделю! — Она ошарашенно смотрела на него широко раскрытыми глазами: — решай, — презрительно сказал он, — или мы с тобой сейчас будем рожать, или я немедленно уезжаю, а что будет с тобой — я знать не хочу! Пусть к тебе привезут грязную бестолковую бабу, и, если что-то пойдёт не так, вы с ребёнком погибнете оба! Ну??
Она потупилась, уже сдаваясь: — я… не могу…, вы мужчина… и…и…
— О-о-о!! Да ты, действительно, идиотка!! — Он схватился за голову, — где ты видишь мужчину, дурочка??! Я мужчина лишь в постели с собственной женой, да и то, в последнее время, не всегда из-за таких вот истеричек, которые всю душу вынут!! Уеду из столицы, к нечистикам, и буду спокойно жить в поместье, лишь бы не видеть таких вот избалованных мужьями девчонок! — Он передохнул и уже спокойно спросил: — ну так как? Мне уезжать?
Констанца крепко зажмурила глаза и пробормотала: — останьтесь, пожалуйста, Ваша милость…
Он облегчённо вздохнул, приоткрыл дверь и сказал людям, напряжённо глядящим на него: — пусть принесут много тёплой воды, чистые простыни и полотенца. — Две женщины-служанки, стоящие в отдалении, у открытой двери гостиной, не ожидая распоряжения, устремились к лестнице. Вскоре они несли тазы с водой и стопку чистого белья.
Лорд Викториан хотел уже скрыться за дверью, когда Ален задержал его: — Ваша милость, позвольте мне войти. Я хотел бы быть рядом с Констанцей!
Тот вспыхнул, закричал: — никогда! Вы слышите, лорд Ален, никогда мужчины не будут присутствовать при родах! Я этого не допущу! Это вам не представление в театре, а тяжёлое и кровавое зрелище! Нечего вам нервировать девчонку, ей и так не сладко! — В спальне вскрикнула Констанца, и Его милость с грохотом захлопнул дверь под носом у Алена.
Тот, побелевший, с серыми губами, тяжело опустился на подвернувшийся пуфик. Леди Эмилия, нервно ломая пальцы, быстро ходила по гостиной. Лишь лорд Касилис спокойно сидел на диване у окна.
Схватки слились в одну сплошную боль, разрывающую тело. Констанца пыталась терпеть, но крик так и рвался из груди. В какой-то момент, открыв глаза, она увидела сидящего у постели лорда Викториана. Он аккуратно вытирал салфеткой пот и слёзы на её лице. Встретившись с ней взглядом, улыбнулся: — всё идёт хорошо, Констанца, твой малыш вот-вот увидит свет. Вот, выпей немного вина, оно придаст тебе сил, — он приподнял её голову вместе с подушкой и поднёс к губам бокал с красным сладким вином. Она уже не обращала внимания, что лежит с широко раздвинутыми ногами, с задранной до пояса рубашкой. Краем сознания отметила, что его большие белые, чисто вымытые руки осторожно исследуют её тело. Она почувствовала, как лекарь ввёл два пальца в её лоно, но больно не было.
Крики прекратились, и люди в гостиной напряжённо прислушались. И, вот оно — слабый писк младенца оповестил о рождении новой жизни.
Леди Эмилия без сил упала в кресло, лорд Касилис выпрямился, глядя на закрытую дверь, а Ален решительно потянул за ручку: лорд Викториан спокойно мыл в тазу окровавленные руки, укрытая простынёй бледная обессиленная Констанца, со спутанными, влажными волосами слабо улыбалась ему с кровати, а на небольшом столике у окна служанка пеленала попискивающего младенца.
Лекарь с улыбкой обернулся к Алену: — Ваша милость, поздравляю вас с рождением дочери!
* * *
Войдя в дом, Констанца торопливо поднялась в детскую. Лиззи, немного подросшая, с пухлыми ручками и ножками, весело лепетала что-то своё лёжа на диване, под присмотром бдительной няни. Рядом, на корточках, сидел Ален. Девочка крепко держала отца за палец, а он осторожно поглаживал ножки, животик, тонкие волосики на головке, ласково и негромко разговаривая с ней. Они оба были абсолютно счастливы, и Констанца задержалась у дверей, не желая им мешать. Ален поднял голову, мягко улыбнулся: — мама говорит, что Лиззи очень похожа на их с отцом дочь, — Констанца поняла. Он говорил о своей, умершей в младенчестве сестре. Леди Эмилия, тяжело пережившая её смерть, увидела те, родные черты, в крохотной внучке, которую любила без памяти.
Констанца
