Когда отцветают розы - Барбара Майклз

Если в ту ночь Энди и заходил к ней в комнату, она ничего об этом не знала. Вопреки его совету она приняла таблетку снотворного. Это — или что-нибудь другое — возымело эффект. Спала она без снов.

Остальные трое утром выглядели так, словно напрасно не последовали ее примеру. Энди непрерывно зевал. У Мэри-Джо пролегли под глазами глубокие тени, а Уолт лишь хмурился в ответ на любые попытки вовлечь его в разговор. На шутки он отзывался лишь кривой усмешкой. Причину дурного настроения под конец прояснил он сам:

— Хорошая погода долго не продержится. Уже сейчас жарко и душно, как в июле. Если начнутся ливни, земля не будет пригодна для работы неделю или больше. Сегодня собралась только половина моей бригады. Парни говорят, что их жены жалуются на слишком длинный рабочий день.

— Всегда во всем виноваты женщины, — пробормотала Мэри-Джо.

— Никто их не винит! Я сказал только, что…

— Ты и так совершил чудеса, Уолт, — поспешно вмешалась Диана. — Эмили поймет, почему ты не смог сделать еще больше.

Мрачное лицо Уолта еще чуть потемнело. В этом и заключалась истинная причина его огорчения и нервозности всех. Разрешение проблемы со скелетом и прибытие Бэллоуза ненадолго принесли облегчение, но Ларри все еще был в бегах, а ведь наступила суббота. Николсоны должны были вернуться в понедельник.

— Постараюсь их как-нибудь задержать, — сказал Энди, разделявший общее настроение. — Лучше будет сделать это сегодня, а то как бы они не передумали и не вернулись завтра домой.

Диана попыталась встряхнуться. Она все еще чувствовала сонливость и отупляющее действие таблетки.

— Она говорила, что, возможно, задержится на день-два. Почему бы тебе не позвонить и не выяснить их планы?

— Мудро. Если они не собираются возвращаться до вторника…

Уолта неожиданно прорвало. Он так резко грохнул кулаком по столу, что все вздрогнули.

— Воскресенье, понедельник, вторник — какая разница?! Это может тянуться неделями. Бэллоуз, пижон напыщенный, не добился пока ровным счетом ничего.

— У него было меньше двух дней, — напомнила Диана. — Быть может, еще немного и все разрешится. Понимаю, ужасно чувствовать, что ничего не можешь сделать. Но нам стоило бы все-таки попытаться предпринять что-то, чтобы Эмили как можно дольше ничего не знала.

Лоб Энди разгладился, а губы сложились в улыбку.

— Представляю, как она разозлится, когда мы ей обо всем расскажем впоследствии. Мамочка хочет всегда быть в самой гуще событий.

— Вполне вероятно, мы перегибаем палку, когда так долго держим ее в неведении, — заметила Диана.

— Боже, а я и не подумал об этом, — в голосе Энди прозвучал неподдельный испуг. — Давай позвоним сейчас же и обо всем сообщим.

— Нет, я лучше позвоню Бэллоузу, — сказала Диана. — Черт возьми! Он мог бы держать с нами связь, даже если у него нет новостей.

— Правильно, — кивнул Энди, и рот его растянулся в широком зевке. — Пусть у каждого будут свои обязанности. Ты звони Бэллоузу, я свяжусь с мамой. Что у нас еще запланировано на сегодня? Уолт будет копать ямы и орать на свою команду…

— Мне нужно найти время, чтобы заехать домой, — перебил его Уолт. — Я почтовый ящик не открывал уже несколько дней.

— Учтено. А ты, Мэри-Джо?

— Я должна быть в школьной библиотеке. У меня в понедельник последний экзамен.

— Учтено. Я отвезу тебя. Не хочешь поехать с нами, Ди? Повидаешься со своим воздыхателем из библиотеки, пока я пройдусь по магазинам.

Диана не собиралась поддаваться на провокацию.

— Зачем тебе магазины? А, понимаю, проще покупать новые носки, чем стирать.

— Вы меня недооцениваете, и сильно, мадам. Я постирал свои носки вчера, когда все отправились спать. Это женщины привыкли работать от и до, а мужчины…

— Вообще не привыкли работать, — закончила за него Мэри-Джо. Она заметно повеселела. Разговоры с Энди обычно оказывали такое воздействие.

— Я отправляюсь за антиквариатом, — пояснил свои намерения Энди. — Наша старая знакомая Перл звонила вчера.

— Я слышала, что она наговорила на автоответчик, — сказала Диана, — но желания посетить ее лавку у меня не возникло. У нее со вкусом большая беда — достаточно взглянуть на нее саму.

Энди неожиданно и очень похоже мяукнул. Несколько кошек мгновенно вскинули головы и недоуменно оглядели комнату.

— Перл об этом не сказала, но мне известно из других источников, — продолжал Энди как ни в чем не бывало, — что у нее есть какие-то вещи мисс Массер. Она заявляет, что купила их с аукциона. Только Богу и самой Перл известно, правда ли это, но я подумал, что там могут попасться фотографии или другие реликвии, которые маме хотелось бы вернуть. Она начала собирать коллекцию снимков дома до и после ремонта.

— У нее и так полно фотографий, — возразила Диана. — Их привез адвокат.

— Для мамочки «полно» — это всегда слишком мало. Будь паинькой, поехали со мной. Никогда не знаешь, какие сокровища могут обнаружиться на дне коробки с мелочевкой, — он бросил на Уолта вызывающий взгляд. — Бриллиантовое колье, например.

Благодаря стараниям Энди они и Мэри-Джо отправились в город в почти праздничном настроении. Оказалось, что Эмили узнала еще об одном питомнике и не собиралась возвращаться раньше вечера во вторник, а то и среды. Телефон Бэллоуза молчал, но Энди и в этом сумел найти хорошую сторону.

— По крайней мере, мы теперь знаем, что он занимается делом, а не торчит у себя в номере, смотрит мультики по телевизору и полирует ногти.

Мэри-Джо даже согласилась заехать с ними к Перл, прежде чем отправиться в библиотеку.

— Вам там понадобится помощь, — сказала она. — Эта мерзавка умеет воровать вставные челюсти прямо изо рта.

Энди тут же возмутился. Ему показалось, что в речах Мэри-Джо был намек на недостаток у него коммерческих способностей, и остаток дороги они беззлобно препирались.

Наблюдая за оживленным лицом Мэри-Джо, Диана не могла не удивиться случившейся в ней перемене. Нельзя было сказать, что она похорошела внешне, наоборот, она слегка осунулась, одежда была такой же поношенной, руки натруженными. Перемена была видна прежде всего в выражении ее лица. Ямочки проступили более отчетливо и не пропадали так быстро, как прежде. Даже волосы приобрели блеск и казались гуще.

Лавка Перл оказалась покосившимся деревянным строением. Ее усилия привести его в порядок выглядели бы жалко, не будь они столь вопиюще ужасны. Герани и петунии по обеим сторонам входной двери были посажены в пыльные пластиковые горшки. Стены были окрашены в невероятное розово-белое соцветие, похожее на пастилу. Вывеска изображала саму Перл, оскалившую зубы, с перламутровыми серьгами и жемчужным ожерельем на шее.