Время надежд (Книга 1) - Игорь Русый

"Видимо, тут обо мне", - подумал Андрей, и любопытство заставило его читать дальше. Неподалеку, в снарядной воронке, Лютиков и матрос устанавливали пулемет.

"...Да, все мы по-своему наивны, - читал Андрей. - И все зависим от обстоятельств. Человек рисует в своем воображении мир, как совокупность усвоенных знаний. И этот воображаемый мир никогда не бывает копией действительного уже потому, что в центре его человек располагает самого себя, а остальное как бы двигающимся вокруг. Наверное, это послужило когдато тому, что землю считали центром вселенной. Но точные науки заставили изменить ошибочное представление. А точных наук о человеческом разуме пока нет..."

Пуля разлохматила здесь бумагу. Андрей пропустил это место.

"...Я думаю над тем, как односторонне все же развивается наша цивилизация - сколько усилий отдано, чтобы познать внешний мир, а о самих себе мы знаем еще очень мало. И, как всегда, невежество это стараемся прикрыть фиговым листком самоуверенности.

Может быть, учение йогов - древний отголосок второго пути развития цивилизации, то есть познания самих себя, но превращенное служителями в догму и, как всякая законсервированная идея, ставшее мертвым..."

Целую страничку нельзя было прочитать.

"...Ты опять скажешь, что математика сделала меня неисправимым аналитиком. Кстати, работу по теоретической модели вселенной я так и не успел закончить.

Она в синей папке. И здесь об этом тоже думаю... Взаимосвязи гигантских объектов вселенной еще более сложны и многообразны, чем взаимосвязи людей, этих саморегулирующих во времени, крохотных сгустков материи на остывшей корке планеты. И способен ли наш мозг уяснить все? Необходимы общие законы. Ведь абстрактное мышление развивалось на фундаменте земных понятий, а бесконечность - совершенно иное.

Раньше, чем люди догадались о шарообразности земли, надо было понять, что такое шар. И все ли мы знаем о свойствах шара? Расчеты допускают, что ядро нашей планеты и других тел вселенной, имея более уплотненную массу, вращается не с той скоростью, как верхние слои. И здесь-то при огромном давлении на ядро возникает, по-видимому, энергия, рождающая поле тяготения, гравитацию..."

Тут было какое-то сложное уравнение. И дальше:

"...И лучистая энергия, то есть сила отталкивания, которая выполняет и роль смазки для вращения ядра.

Рбждаются два потока будто бы взаимоисключающих энергий. Две силы "работают". Отсюда постоянный обмен веществ. И на планете Земля, пока эти силы уравновешены, все живое наделено формой, чувством симметрии, а также свойствами возбуждения и торможения... Свойствами возбуждения и торможения обладают и частицы микромира, и гигантские объекты. Даже их состояние зависит от действия сил и "управляется" процессами, идущими в ядре... Вселенная, мне думается, не что иное, как сферы материи, ее сгустков различного состояния вокруг ядра - они движутся, взаимодействуя силовыми полями. А соотношение тяготения и отталкивания дает те явления, которые мы называем пространством и временем. И космический вакуум тогда - одно из состояний материи. Здесь, возможно, энергии отталкивания и тяготения замыкаются, рождая нейтральные частички, и отсутствуют причинность и конечность - то, что мы ищем в любых явлениях..."

Андрей перевернул несколько страничек, залитых кровью.

"...Уф, уф! Теперь бы сесть за вычисления. Разум вообще с точки зрения математики есть особое свойство процесса торможения и, следовательно, лучшего анализа. Мы же познание целого делим на части - физику, астрономию, биологию... Имей микроорганизмы разум, то горошина казалась бы им планетой, а время, пока ее донесут до кастрюли, - бесконечностью. Мы, конечно, не единственные во вселенной. Быть может, нам предстоит встретить существа других систем. Готовы ли мы к этому? Готовы ли найти с ними общий язык, если между собой земляне, по сути дела, общего языка не находят..."

Андрей услыхал шаги позади себя и обернулся. Запыхавшаяся от бега Ольга подходила к нему.

- Зачем вы сюда? - проговорил он. - Раненых тут нет... Или Хованский послал?

- Нет, я сама.

И то, что она пришла, и то, что глядела сейчас на него с беспокойством, немного испуганно, вызывало у Андрея прилив тихой радости, казалось бы нелепой, странной здесь.

- Тут лишь убитые, - сказал он, вставая так, чтобы заслонить канаву. Идемте...

"Когда же ротный писал? - думал Андрей. - Еще за Днепром, на той стороне? Вот и узнай человека. Я ведь был согласен со Звягиным, что он ходячая формула. А он совсем иной... Говорят еще: надо судить о человеке по его поступкам. Умеем ли мы судить? Как это всегда нелепо выходит. Его больше нет, и ничего ему не скажешь..."

- Рады гостям! - воскликнул матрос. - И трюм надраен. Хоть свадьбу играй.

Пулемет установили, скопав отвал широкой воронки. На дне, в грязной луже, плавал убитый немец.

- Между прочим, окрещен я Лешкой Копыловым, - выпрямляясь и двигая под тельняшкой бицепсами, говорил матрос - А некоторые зовут Лешенькой.

Имею медаль за спасение утопающих.

- Брось трепаться, Копылов, - сказал Андрей. - Не время.

Ольга присела на край воронки. Почему-то лишь теперь Андрей заметил, как переменилась она: морщинки вытянулись у рта, спала округлость щек, и глаза будто увеличились, постарели.

- А я, - наклоняясь к пулемету, сказал Андрей, - недавно капитана Самсонова встретил. Помните его?

Он ждал, что радистка спросит и про Нину Владимировну, но та лишь молча кивнула.

Артиллеристы на бугре окапывали пушки, мелькали комья земли. Роща внизу дымилась. Где-то приглушенно урчали моторы.

- А фокусы, извиняюсь, вам, сероглазка, нравятся? - спросил матрос.

- Тоже мне фокусник, - хмыкнул Лютиков.

- Я и в цирке работал. Кио знаете? Мой лучший дружок.

Широко расставленные глаза на его обветренном, загорелом лице хитро сощурились.

- Алле гоп! - он взмахнул руками над пулеметной коробкой и достал оттуда два невзрачных лесных цветка.

- Ну, ты! - подскочил вдруг Лютиков, а матрос, изображая галантного кавалера, передал цветы Ольге.

- Спасибо! - улыбнулась она.

- Цапает не свое, - Лютиков с пунцовыми ушами зло глядел на матроса. За такие фокусы морду бьют!

- Полундра! - смеялся матрос. - Глуши топку....

- Ну, что вы, ребята? - упрекнула Ольга - Спасибо... Это мои любимые цветы.

- Фокусник! - возмущался Лютиков. - Тоже мне, алле гоп...

Казалось, немцы совсем ушли. Легкие облака неслись по небу к югу, в их стремительном полете Андрей находил тревогу, которую испытывал сам, думая, отчего наступило затишье. И присутствие Ольги, сидевшей рядом, и недописанное письмо Солодяжникова, о котором тоже он все время помнил, не давали ему сосредоточиться.