Альдана Последняя королева эпохи - Надежда Кархалёва

— Не ты один так считаешь. В нашей компании это, кажется, вторая головная боль. Первая — Эвилана.

— Терзаются этим почти все, но только я один… — Томас запнулся, опустил глаза, потом собрался с духом и произнёс: — Дарья, кажется, эту идею я принял.

— Нет. Было бы так, ты бы не обращал на это внимание.

— Всё происходит постепенно. Сейчас эта мысль мне противна, потом я буду смеяться над собой, вспоминая, как верил во всякие глупости вроде нерушимой дружбы, которую невозможно предать.

— Мы не позволим тебе ожесточиться! — выкрикнула Дашка так громко, что сама испугалась своего голоса.

— Как? Влезть в душу и всё там переставить вы не можете.

— Ты ведь будешь находиться в нашем окружении, а мы будем продолжать поступать по совести. И Лемирана в банду мы не примем, — вспомнила она обещание Томаса.

— Тебе не известно, сохраните ли вы свою чистоту. Некоторые из нас уже её теряют. К тому же я собираюсь покинуть банду.

— Что? — Дашка побледнела.

— Её ценностей я больше не разделяю, — Томас подошёл к Дашке, положил ей на колени шар магической энергии. — Вам это нужно, берите.

— Спускаемся вниз. Сейчас ты всем скажешь о своём решении, — Дашка встала, в дверях задержалась, глядя на Томаса. — Ну же, пойдём!

— Я покину вас тогда, когда Эвилана будет повержена. Не сейчас, не завтра, не через неделю.

— Вот как, — Дашка просияла. — Тогда я за тебя спокойна.

Она уже закрывала за собой дверь, как Томас её окликнул:

— Я уже решил. Знаю, куда подамся, когда уйду. Один из преподавателей Магической Академии держал собственный некрополис. Буду работать у него, подальше от людей.

— Так ты их боишься? — Дашка вернулась на середину спальни. — Ты встречал неправильных, тех, что насаждают эти новые законы, они заставляли тебя меняться, а тебе от этого плохо, так? Боишься разочарований?

— Нет, себя боюсь! Уходи! — заорал Томас. — Хочешь бить тревогу — пожалуйста! Меня могут прогнать, не дожидаясь победы, тем более что её и не дождутся — я готов! Исчезни!

Дашке хотелось хлопнуть дверью, предварительно тоже накричав на колдуна. Слишком сильно прижав к себе сгусток энергии — он стал обжигать, она спустилась по лестнице, дверь за собой не закрыв вовсе.

В гостиной все были взволнованны.

— Чего ты так разошлась? — Саша кинулся к Дашке, нечаянно выбив у неё из рук зелёный шар магии источника. — Что с Томасом?

— Он хочет уйти от нас через пару лет. Настроен решительно.

Глава 23 Что сложно, что просто

Дашка, посмеиваясь, слушая из своей комнаты, как по всему дому то и дело вспыхивают скандалы: кто посмел проглядеть то, как Томас превращается из весёлого жизнерадостного парня в мрачного, злого на весь мир человека. Она сама не замечала этого, но не могла сказать, что к её стыду. Дашка сама скрывала собственные переживания ото всех, поэтому хорошо понимала Томаса — Алина верно заметила. Но она радовалась тому, что молодой маг, наконец, узнает, как к нему относится компания: все ведь обвиняли друг друга в том, что Томас вознамерился оставить их.

Покоя в доме не было всю ночь, а утром, когда все уже физически не могли пересилить усталость и продолжать разборки, хаос начался вне его стен.

По улице шагала колонна хранителей закона, за ней — колонна демонов, самых разных. Ни тем, ни другим теоретически ещё не было позволено распускать руки (лапы), но ни те, ни другие никогда не отличались терпимостью к простому народу, поэтому любой, кто попадал на путь колонны, оказывался поверженным магической энергией волшебного жезла или, что хуже, ощущал на себе клыки или когти демонов, или же просто их удары. А горожан на улице было немало.

— Скентия, что ты наделал? — прозвучал чей-то отчаянный крик, тут же перешедший в вопль боли.

— Магию зла Ринхафту надо передать как можно скорее, — услышала Дашка из соседней комнаты Бруно.

— Сейчас же пойду, — послышался оттуда же голос Николаса. — Я, в конце концов, помощник Скентии.

— Они тебе ничего не сделают? Ты не маг, от них всех не отобьёшься, — Бруно заволновался сильнее.

— Полагаю, у меня как у помощника властелина Лейшарда тоже есть неприкосновенность, — Николас был уверен и полон решимости.

— Я с тобой! — Дашка схватила стоявший в углу посох, выбежала в коридор, где столкнулась с этими двумя. — Я смогу защитить нас.

— Я тоже, — выглянул к ним Томас. — Мне надо к Скентии.

— Отлично, втроём пойдём, — кивнул Николас. — У кого сгусток?

— У Клариссы, — Дашка развернулась, направилась к лестнице, — она в гостиной.

Вскоре они вышли.

Вся площадь перед дворцом старейшин была заполнена «зелёными мантиями» и демонами, чего-то ожидавшими. Троицу заметили сразу и, конечно, весьма грубо схватили.

— Мистер Ринхафт занят, — заявил один из хранителей закона.

— Во-первых, я могу идти к мистеру Девинеру, он до сих пор является старейшиной Чёрных Гаваней, во-вторых, я могу вообще направляться не во дворец, а куда-то по своим делам, и в-третьих, мистер Ринхафт назначил меня своим помощником, поэтому у вас не должно быть ко мне претензий, — спокойно ответил на грубость Николас.

Те хранители закона, что слышали это, прыснули. Наконец, один, остановившийся первым, выговорил сквозь последние судороги неудержимого смеха:

— Ты правильно заметил, старик Фробениус до сих пор старейшина. И Скентия до сих пор лишь старейшина Чёрных Гаваней, а не правитель Лейшарда. Так что ты пока никто.

— Ваша госпожа тоже не обладает ещё никакими полномочиями, — продолжил Николас. — И вы не имеете права так невежливо обращаться с невиновными людьми, а я сейчас никаких законов не нарушал. Меня назначили членом Совета города, я имею право обращаться к старейшинам в любое время.

— Тогда жди, — тот хранитель закона, который держал Николаса, отшвырнул его.

Дашку и Томаса отпустили таким же образом.

Друзья хотели отойти в сторону, но «зелёные мантии» обступили их, пришлось терпеть насмешливые взгляды и ухмылки.

Вскоре из здания (на самом деле дворцом оно называлось исключительно формально, представляя из себя не очень-то большое строение, правда, чуть красивее и изящнее, чем все остальные, расположенные на этой улице), вышел хранитель закона, очевидно, главный в отряде. На груди у него на мантии была нашивка с перечёркнутым изображением двух сложенных вместе и раскрытых ладоней, в которых светился белый огонёк. Оно символизировало в королевстве белую магию.

— Ну и как успехи, Фадер? — поинтересовался один из его приятелей.