Джура - Георгий Тушкан

Пыль щекотала в носу. Морозило. Ехали довольно долго. Всадники остановились у темневшей перед ними юрты. Спешились.

— Джура, — торжественно сказал Артабек, — я и мой старший брат Юсуф дарим тебе серого коня, на котором ты ехал. Твои доброжелатели, Козубай и другие, отказали тебе в лошади, а нам для друга и лошади не жалко. Вот какие мы, исмаилиты, для исмаилита. Я хочу сказать — для тех, кто умеет быть мужчиной, — добавил Артабек, уловив недоуменное движение Джуры. — Зайдем в юрту, отдохнем, а завтра мы устроим той и будем отдыхать много дней, наслаждаясь жизнью.

Джура вошел в кибитку. В ней было много народу. Мужчины сидели на кошмах, полулежали на подушках и спали у стен. Вид у всех был усталый и сердитый.

При виде Юсуфа раздались радостные восклицания. Все стали протягивать руку для пожатия.

— Уважаемые, — сказал Артабек, — я хочу вам сказать: если кто найдет шерстяные коричневые одеяла, не трогайте их…

— Мы уже знаем! — закричали присутствующие. — А вы пригнали?

— Пригнали, — ответил Артабек.

— И как это вас проклятые головорезы Козубая не поймали со скотом? — сказал пожилой толстый мужчина, от которого пахло сырыми кожами.

В то же мгновение Джура впился руками в его шею, поднял его в воздух и вышвырнул за полог.

Несколько рук схватили Джуру, но Артабек крикнул:

— Бросьте! Это наш! Это Джура, спаситель. Он помог нам с овцами.

Джуру отпустили.

— Этот старик пошутил, говоря о головорезах Козубая, он не думал тебя обидеть, — сказал Артабек. — Пошутил, понимаешь?

— В кибитке, где оскорбляют моих друзей, я не останусь! — сердито сказал Джура.

— Моя вина, — поспешно сказал хозяин юрты, угодливо хихикая. — Завтра днем ты получишь искупление моей вины. Наган хочешь?

— Давай сейчас!

— Сейчас нет! А завтра будет…

— Давай сейчас! — настойчиво повторил Джура.

— Ну, понимаешь, он еще у хозяина — русского Ивашко. Мои люди в его отряде. Они завтра должны убрать его и…

Хозяин невольно вскрикнул.

Джура заметил, что Артабек наступил на ногу хозяину. Джура мгновенно как бы весь застыл. Лицо его приняло безразличное выражение, но ноздри трепетали.

Внесли котел вареного мяса, и все сели вокруг.

— Я не буду есть, — сказал Джура.

— Ешь. Жирная баранина, — настаивал Артабек.

— В этой кибитке я есть не буду, — громко сказал Джура.

— А как же ты отречешься от своей прежней веры отцов, дедов и близких, если твое непослушание уже сейчас вредит тебе в глазах твоих друзей, которые не допустят тебя стать мюридом?[37]

— Мюридом? — вскричал Джура. Он вдруг вспомнил это слово из легенды, которую рассказывала ему мать, о незнакомце, появившемся много лет назад в их кишлаке и грозившем своими мюридами. — Я и не собираюсь стать мюридом!

Он и раньше подозревал что-то неладное, а теперь окончательно понял, что это враги.

— Так-то ты, Артабек, подготовил его? — зловещим шепотом спросил Юсуф.

— Вы кто? Баи? — вдруг спросил Джура.

— Мы прежде всего исмаилиты, значит — твои друзья, из рук которых ты получил лошадь.

Услышав это, Джура безмолвно направился к выходу.

Рука с ножом поднялась за его спиной, но Юсуф приложил палец к губам.

— Пусть уезжает, — сказал он, когда полог, опустившийся за ушедшим, перестал шевелиться. — До утра не будет здесь ни нас, ни скота, а серая лошадь, украденная у русской экспедиции Ивашко, плохая находка для джигита Козубая!

МАРКАН-СУ — ПУСТЫНЯ СМЕРЧЕЙ

I

Джура скакал галопом, настегивая лошадь нагайкой. Все в нем бурлило и кипело. Ему хотелось самому бежать бегом, чтобы поскорее найти хоть одного честного человека, с кем бы он мог посоветоваться. Он догнал комсомольцев с Уразалиевым во главе. Джура торопливо рассказал им все, и они быстро повернули назад.

— Я так и думал, — сказал Уразалиев, — что они хотят переправить за границу контрабандой скот. Надо спешить!

По дороге им попались еще два джигита Козубая. Один из них, Гапуров, узнав о случившемся, предложил перерезать баям путь, проехав напрямик по ущелью. Перед ними открылось широкое русло горной реки. Они проехали некоторое время молча. Гапуров дал знак прислушаться: в темноте ясно раздавался топот множества копыт.

Выстрелы вверх, блеяние овец, свист пуль нарушили безмолвие ночи.

— Пока будем вести перестрелку, скот угонят, — сказал Гапуров.

Вдруг с востока, куда ринулось стадо, раздались новые выстрелы.

— Хорошо, очень хорошо! — радостно закричал Гапуров. — Там их встретили пограничники. Теперь уже не только скот — ни один контрабандист не уйдет за границу.

Когда перестрелка окончилась и комсомольцы собрались, оказалось, что Джуры нет. Обеспокоенные, они хотели ехать на поиски. Кто-то из комсомольцев сказал, что видел, как Джура поскакал прочь; может быть, в крепость, чтобы доложить о случившемся?

Утреннее солнце осветило стадо, двигавшееся по направлению к крепости. Стадо сопровождала группа комсомольцев с Уразалиевым во главе. Пограничники уехали к заставе, уведя с собою пойманных баев. Джигиты вспоминали подробности ночного нападения и наперебой хвалили Джуру.

После легкого ночного мороза стало вдруг необычайно тепло. Сквозь душную мглу солнце казалось раскаленным шаром.

Мгла, дыхание бурь из пустыни Такла-Макан, оседала мельчайшей пылью. Она покрывала тонким слоем открытые и уже остекленевшие глаза убитого в стычке Артабека.

II

В это утро Юрий Ивашко, спавший в небольшой палатке вместе с двумя другими членами экспедиции, проснулся в назначенное время. Светящаяся стрелка показывала ровно шесть часов. Он не стал будить друзей, быстро вылез из мехового спального мешка, оделся и вышел во двор.

Возле второй палатки, где помещалось четверо рабочих, горел небольшой костер. Из ведра, повешенного над ним, шел пар. К Ивашко тотчас же подошел молодой проводник, комсомолец, рекомендованный Садыком.

— Что нового? — по-киргизски спросил Ивашко, потягиваясь всем телом. — Пойдем мыться!

— Дело есть, — сказал молодой паренек, направляясь вместе с Ивашко к речке.

— Что? Опять лошадь украли или яки в горы ушли?

— Я всю ночь не спал, думал. Почему начальник меня не послушал и не захотел заменить лентяев? Человек из богатой семьи не нуждается в заработке.

— Вот о последнем и надо было сказать. Ты почему не сказал?

— А разве разговор о винтовках был пустой разговор? Здесь винтовка очень большие деньги стоит. Винтовку надо возле себя держать. Туда-сюда не бросать, понимаешь? Я говорю — начальник смеется. Он говорит: не надо ссориться. Как он не понимает, что за человек повар Гош? Ты видел, как этот повар на меня бросился, хотел меня прогнать? Я не боюсь. Я удивляюсь, почему мои слова не доходят до начальника… Он думает: я молодой, я глупый. Почему он не узнает у Козубая, можно ли мне верить? Скажи — пусть спросит, можно ли бросать винтовки туда-сюда…