Вера и власть - Шервуд Смит

И, возможно, теперь, когда он проявил свои способности, ему дадут кого-нибудь поиграть. У него никогда еще не было должарианцев с их восхитительно дикарскими эмоциями. А их страхи! Он вспомнил больших тарканцев, сопровождавших Барродаха, когда он, Норио, прибыл на станцию. Потом он спросил Лисантера о причине их нервозности.

«Они думают, что вы родом с Хореи, острова демонов, — его жители обладали великой силой, и уничтожить их стоило большого труда».

Страх перед сверхъестественным — самый лучший страх. Он заставлял темпата чувствовать себя почти божеством. Да, после следующей попытки он попросит дать ему такого субъекта.

Арес постепенно приходил в норму, и Панарх попросил командование Флота подготовить сводку стратегической ситуации, включая все, что известно о Пожирателе Солнц.

«Хороша норма — эта станция перенаселена на тысячу процентов», — думала Нг, проходя с Джепом Кестлером на галерею над Залом Ситуаций. Высокий капитан теперь двигался гораздо свободнее — его раны почти зажили.

Первым должен был делать доклад гностор Омилов. Он уже занял место на контрольном возвышении, перед рядами пультов, круто поднимающимися вверх. Позади него за толстым дипластовым экраном висела огромная трехмерная проекция Тысячи Солнц. Ее голографические звезды были обсажены цветными огоньками и идеограммами гораздо гуще, чем когда Нг появилась здесь в первый раз, прибыв на Арес после битвы при Артелионе.

— Война в космосе никогда уже не будет такой, как прежде, — заметил Кестлер, когда они сели.

— Вы об этом жалеете, Джеп?

Он ответил ей болезненной, похожей на гримасу улыбкой.

— Трудно переучиваться заново на старости лет.

Нг кивнула. Он имел в виду и смену власти, и средства сверхсветовой вражеской связи, и новые тенноглифы, которые Варригаль изобрела, чтобы компенсировать разрыв.

Тем временем Омилов набрал что-то на своем пульте, и огромная проекция повернулась, выдвинув хаос Рифта на первый план.

Омилов встал, и разговоры в зале смолкли.

— Его Величество выразил желание, чтобы я ответил на ваши вопросы с целью помочь вам подготовиться к атаке наилучшим образом.

— Не «попросил меня», а «выразил желание», — тихо заметил Кестлер. Теперь уже все знали о роли, которую сыграл Омилов в бегстве рифтеров, но никто не знал, что сказал ему по этому поводу Панарх. Известно было только, что Омилова вызывали в Круг, а не в анклав, — значит, встреча была официальной.

Гностор начал излагать вступительные сведения об урианской станции — для тех, кто отстал от курса событий, ликвидируя последствия бунта. Нг отметила некоторую сдержанность в его ответах на вопросы — видимо, он не хотел дополнительно вооружать фракцию, стоящую за уничтожение Пожирателя Солнц. Нг решила самостоятельно покопаться в массивах его информации, а поскольку то, о чем говорилось, было ей уже известно, она стала наблюдать за аудиторией.

Лица присутствующих носили в основном мрачное выражение. Очень многие, несомненно, думали о том, что стоящий перед ними человек послал мощную команду экстрасенсов — большей частью рифтеров, что ухудшало ситуацию, — на Пожиратель Солнц, и не с целью уничтожить станцию, а с целью попытаться ее спасти. Если рифтеры активируют станцию, но не сумеют отнять ее у врага или, того хуже, перейдут на его сторону, — в Тысяче Солнц не останется ни одного безопасного места.

Нг вспомнила холодный, непроницаемый взгляд должарской темпатки. Какова ее истинная цель?

— Мы полагаем, что должарианцы уже предприняли несколько попыток активировать станцию с помощью темпатов. Несколько расшифрованных передач извещают о прибытии туда особо сильного темпата, и после этого мощность станции уже двукратно возрастала.

— На сколько? — спросил кто-то.

— Не более чем на десятую долю процента каждый раз.

— Почему вы полагаете, что у рифтерской команды больше шансов?

— Как вам известно, они обнаружили Пожиратель Солнц отсюда, во время первого же эксперимента, имевшего целью испытать их комбинированный сенсориум. А затем нашли его в космосе, руководствуясь чувством направления, которого не проявлял еще ни один темпат в отдельности.

— Откуда вы можете знать, что они не переметнутся к Эсабиану? — спросили сзади.

Нг повернула голову, но не разглядела, кто это сказал. Кестлер нахмурился.

На лице Омилова отразилась боль, и он ответил просто:

— Я не могу этого знать.

Аудитория загудела. Задавать такой вопрос было дурным тоном, даже если каждый задавал его себе сам.

— Вопрос скорее следует поставить так, — внезапно сказал Кестлер: — Нельзя ли объяснить, почему вы полагаете, что они сумеют отобрать контроль у должарианцев?

Нг показалось, что Омилов взглянул на вице-адмирала с благодарностью.

— Первая причина — их психический потенциал, о масштабах которого мы можем только предполагать. Во-вторых, нам известно, что должарианцы захватили как на разграбленные ими военных складах, так, безусловно, и в других местах большое количество производственной техники. Я придерживаюсь мнения, что они используют ее для расширения компьютерных мощностей.

— На чем основано ваше предположение? — спросил кто-то.

— На исследовании отключенного гиперреле, доставленного нам капитаном Маккензи и его рифтерскими союзниками.

Нг улыбнулась: Омилова голыми руками не возьмешь. Это он ввернул, чтобы напомнить, что не все рифтеры воюют на стороне врага. Некоторые предпочли перейти в лагерь панархистов. Снисходительное отношение к ним Флота в былые времена, бесспорно, сыграло здесь свою роль. Сейчас колледж Архетипа и Ритуала разрабатывает новые агитки для привлечения рифтеров, но данные показывают, что польза от этого минимальная. Нг подозревала, что скоро начнутся тайные переговоры с Рифтхавеном — если уже не начались.

— Это гиперреле было подключено к энергетической системе эсминца «Шиавона» через набор хитроумных квантовых блоков. Мы еще не до конца в них разобрались, но одно знаем точно: для их разработки потребовались невероятные компьютерные мощности. Нет оснований предполагать, что теперь объем их научно-технических исследований — снизился — успехи, достигнутые Должаром, свидетельствуют о противоположном.

— Но какое это имеет отношение к рифтерам? — спросил Мандрос Нукиэль с другого конца зала.

Омилов слегка улыбнулся:

— У нас они проходят под названием «полиментальное единство» — или просто Единство. Одна из неэкстрасенсорных членов команды — бывший коммандер Флота Седри Тетрис. Ее талант программиста, как и талант капитана Вийи, помог окончательно разоблачить заговорщиков и обнаружить измену аль-Гессинав. В банк данных «Телварны» заложена вся информация об устройстве урианских систем, о квантовых блоках и о вероятных компьютерных средствах контроля над ними, которую я сумел собрать.

Значит, война будет вестись не только в космосе, но и в информационном пространстве.

— Гностор Омилов, — спросила Нг, — есть ли у нас шанс подключиться к этим системам через имеющуюся гиперрацию?

— Такая вероятность есть, — просветлел Омилов, — если Единство сможет реализовать некоторые из моих предложений. Я уже дал операторам образцы сообщений, которые они должны отслеживать, хотя «Телварна» скорее всего еще не добралась до Пожирателя Солнц.

В зале снова поднялся гул.

— Предположения! — произнес Кестлер, обращаясь к Нг. — Интересно, насколько он им помог? Я бы многое дал, чтобы знать, что именно сказал ему Его Величество.

— Лучше нам, пожалуй, не знать этого, адмирал, — проговорила она. — У нас своих забот хватает — незачем еще вмешиваться в политику.

Кестлер, опешивший на миг, тихо засмеялся.

— Туше, адмирал. Быть может, когда это заживет, — он тронул свою раненую руку, — я отплачу вам тем же в зале Феникс-гамма-три.

Нг улыбнулась ему в ответ. Спортзал — самое подходящее место для их соперничества, какое бы решение ни принял Панарх. Состязание за то, кто будет командовать атакой на Пожиратель Солнц, еще продолжается, но после бунта и реакции Кестлера на эту ситуацию Нг знала, что может довериться ему даже в смертельном бою.

28

Когда Локри явился в кают-компанию на стратегическое совещание, Седри Тетрис, новый орудийный техник, уже сидела за пультом.

Локри, в общем, нравилась эта простая, спокойная женщина — при всем ее немногословии. Она, как и Локри, проспала почти всю первую неделю, проведенную ими в скачке. На приказы она отвечала кивком и слушала болтовню остальной команды, не меняя выражения лица. Единственный, с кем она, по-видимому, чувствовала себя свободно, был Монтроз.

Она не отреагировала даже на эйя, когда они однажды вышли из своей каюты, и не возражала, когда Люцифер забирался к ней в койку. Локри кольнуло что-то, когда он понял, кого она ему напоминает: Грейвинг, сестру Иварда, погибшую при налете на Мандалу. Они совсем не похожи, но Грейвинг тоже была спокойная — и тоже наблюдала.