Волшебный час - Сьюзен Айзекс

А потом, спустя пять лет, ты явился. Я тебя не сразу узнала, а может, не поверила глазам, а потом… Я так обрадовалась! Представляешь, накануне убили Сая — ужасное, кошмарное событие. Он мне был хорошим приятелем — как-никак, бывшим мужем, любовником, продюсером. Но я ни о чем не могла думать, кроме одного: Стивен вернулся! Но вместо того, чтобы продемонстрировать хоть какую-то… радость, ты сунул мне в нос свой жетон. И до меня вдруг дошло, зачем ты явился. Ты вел себя так официально. И я попыталась взять себя в руки. Я еще подумала, что ты удивлен ситуацией не меньше, чем я. Но странным было другое: ты вовсе даже не казался удивленным. Ты вел себя официально, но доброжелательно. Я постепенно признала в тебе того человека, с которым провела ночь. У тебя чудесная улыбка, которой ты часто пользуешься. И я…

Она снова отвернулась к окну. Я молчал — и потому, что она сама об этом попросила, и потому, что не знал, что сказать.

— Я хотела, чтобы ты снова меня захотел. Я хотела, чтобы ты хорошо обо мне думал. Я не хотела показаться тебе дешевкой.

— Ты и не показалась.

Мне захотелось, чтобы она обернулась, но она продолжала смотреть на ставни.

— Не перебивай. Ты подошел ко мне в баре — это факт. Я, мягко говоря, ответила на твои ухаживания и не особенно прилично себя вела. Я привела тебя домой — это тоже факт. И, используя твою терминологию, позволила себя вздрючить прежде, чем узнала, чем ты зарабатываешь на жизнь. Я даже не знала твоей фамилии — это тоже факт. Я так и не знала ее, пока ты не показал свое удостоверение. Но все это не имело никакого значения. Я знала, что случившееся закономерно. Это было чудом. Поэтому я подумала: будь что будет. Я дала тебе все, что могла. Чего мне утаивать? Я не сомневаюсь, что ты все понял, что тебе нравилось то, что мы с тобой делали, потому что это чудо произошло с нами обоими. И ты это понимал.

Но за пять лет я для тебя стала просто какой-то бабой, которая пощупала тебя в баре и которой не терпелось лечь с тобой в постель. Ты спросил меня, когда я видела Сая в последний раз. Что я могла тебе ответить? Что это имело место быть не далее как вчера, в его постели? Я не хотела, чтобы ты думал обо мне как о шлюхе, которая сутки назад сношалась с человеком, связанным с другой, да еще с Линдси Киф — кинозвездой и известной на весь мир красавицей. Ты бы решил, что со мной это происходит запросто и что для Сая я обладала той же ценностью, что и для тебя, и для любого другого мужчины, то есть нулевой.

Я как бы хотела вернуть себе доброе имя. Я хотела, чтобы ты меня уважал. Я хотела, чтобы ты понял, что моя открытость по отношению к тебе была чем-то исключительным, что она относилась только к тебе, что я не просто шлюха, которая проделывает такие штучки с кем угодно. Я такой никогда не была. Впрочем, может быть, в чем-то я все-таки кривлю душой. Я не помню точно, сколько мужчин у меня было: тридцать, сорок или больше.

В этот момент я вспомнил, как я хвастался сморчку из «Саут Оукс», что число женщин, с которыми я переспал, давно стало трехзначным, но я не мог вспомнить, двести это или пятьсот. В летние месяцы семидесятых и восьмидесятых я перетрахал все женское население от Хэмптонса до Монтока.

Бонни сказала:

— Ты решил, что я слаба на передок, порочна и все такое. Ты решил, что я уже в прошлом. Но я подумала: у меня есть еще шанс. Может, он все-таки поймет, что то, что между нами произошло, было уникальным.

Наконец, она обернулась ко мне. Она выглядела очень утомленной: лицо у нее осунулось. Я подумал: она ведь пожилая тетка и сейчас выглядит на все свои сорок пять. А Линн такая молоденькая.

— Знаешь, — продолжала Бонни, — ты ни разу не спросил меня, чем я занимаюсь. А в то утро, когда ты пришел со мной побеседовать, выяснилось, что я работала с Саем, и я была так рада. Потому что мне хотелось произвести на тебя впечатление. Мне хотелось, чтобы ты подумал: ух ты! Она сценаристка! Она вовсе не дешевая шлюха, она интересная баба. Хорошая баба. Стоящая. — Бонни расправила плечи. — Я хотела стать женщиной, которую ты смог бы полюбить. Вот почему я тебе солгала.

Резкий порыв ветра захлопнул ставни. Бонни вздрогнула, как от выстрела. Я встал и сказал:

— Я знаю, что внес свою лепту, чтобы сделать твою жизнь более несчастной. Мне очень жаль.

Она отошла от окна и подошла к ночнику у прикроватной тумбочки, остановившись всего в нескольких сантиметрах от меня.

— Сделай милость, — начала она, — вместо того, чтобы без конца извиняться, почему бы не вести себя немного более достойно? Прекрати раcсуждать о том, как меня трахали, дрючили и подстилали, как будто я первая в Бриджхэмптоне шлюха, а ты туповатый максималист из местной банды. Я такой же человек, как и ты, и у меня сейчас чудовищные неприятности. Если ты собираешься мне помочь, может, проявишь хоть каплю великодушия? Или доброты?

— Ладно, — пообещал я.

Бриз за окном превратился в прохладный осенний ветер. Я содрогнулся.

— Извини.

— Спасибо.

Плечи и ноги Бонни покрылись гусиной кожей. Я пошел в спальню взять для нее свитер и что-нибудь теплое. Муз потрусила за мной. Я попытался положить ей в пасть пару носков, чтобы она принесла их Бонни, как охотничья собака приносит убитую утку. Но Муз тут же выплюнула носки и обиженно на меня уставилась, как будто я жестоко ее обманул, предложив носки вместо Биг Мака.

Выключая свет в спальне, я заметил, что на автоответчике горит красный сигнал. Два сообщения, и очень громких. Я убавил звук. Одно от Джереми, который сообщил, что может достать билеты на бейсбол, играют «Янки». Сейчас они в Детройте, но скоро вернутся, и не хотел бы я сходить и взглянуть? А второе сообщение было от Линн: «Привет, я тебя люблю, думаю о тебе. Милый, я понимаю, что ты очень занят, но неужели нельзя найти секундочку и позвонить? Мама спрашивает, что касается стола, не возражаешь ли ты против куриных грудок с рисом или лучше пусть это будет ростбиф? Ты поучаствуй в этом тоже, со своей стороны».

Я позвонил в управление и позвал Карбоуна. Он посетовал, что они пока не напали на след Бонни. И я не напал, сообщил я. Зато осмотрел ее дом и не обнаружил там никаких следов того, что она бежала в спешке и забрала с собой вещи. Думаю, она просто пошла куда-нибудь провести вечер и скоро вернуться. А я тем временем пройдусь по ее друзьям и знакомым. Что ж, пока не повезло. Я спросил, вернулся ли Робби, и Карбоун ответил, что нет, он сидит в офисе, просматривает папки с делами.

Я принес Бонни спортивный костюм и носки. Женщины обычно очаровательно смотрятся в мужской одежде: рукава свисают до колен, брюки волочатся по земле. Но ей моя одежда пришлась впору. Она заправила носки в брюки. Я сказал: там, на автоответчике, записано два сообщения. Это звонили, когда я уезжал?