За Веру, Царя и Отечество - Валерий Шамбаров

В начале операции главное русское наступление развивалось с востока. Теперь же основные усилия сосредотачивались на северном фасе "Галицийской дуги". Здесь 9-я, 4-я и 5-я армии соединенными усилиями наносили удар на юг от Люблина и Холма. 3-я армия после взятия Львова поворачивалась на северо-восток и должна была наступать на Рава-Русскую, чтобы выйти в тыл австрийской группировке, противостоящей трем северным армиям. А 8-я должна была занять оборону западнее Львова и прикрывать левый фланг фронта. Австрийцы же в предшествующих боях наносили главный удар на север, а с востока пытались прикрыться обороной. Теперь Конрад рассудил, что войска Брусилова и Рузского, пройдя с боями от 100 до 200 км, растянули коммуникации, не успели пополниться личным составом и боеприпасами. И намеревался перейти на северном фасе к обороне, а наступать на восток. Под Люблином и Холмом против 9-й, 4-й и 5-й русских оставлялись 1-я австрийская армия Данкля, германский корпус Войрша и армейская группа эрцгерцога Иосифа-Фердинанда из 2 корпусов. А 4-я армия Ауфенберга снималась отсюда на восточное, Львовское направление. Там же оставалась 3-я и разворачивалась 2-я армия, переброшенная из Сербии, в которую влилась и группа Кавеса. Обеспечив таким образом значительное превосходство, австрийцы предполагали разгромить русских в районе Львова и выкинуть из Галиции.

Свои расчеты Конрад строил и на том, что часть сил русские должны будут перебросить в Пруссию - там как раз завершилось поражение Самсонова. И многие чины Ставки и штаба Северо-Западного фронта действительно сочли положение катастрофическим. Указывали, что теперь немцы, преследуя разбитую 2-ю армию, могут прорваться в русские тылы, поэтому предлагали отказаться от операции против австрийцев и часть войск оттуда направить к прусской границе. Но Николай Николаевич на такое не пошел. Ситуацию он оценил куда более объективно, был уверен в том, что Гинденбурга можно будет сдержать уже имеющимися против него соединениями, и принял смелое, но взвешенное и оправдавшее себя решение - ударной группировки не раздергивать и планов наступления в Галиции не менять. Новое сражение началось, в общем-то, еще на инерции предыдущих операций. 1-я австрийская армия еще не прекратила атак на русские позиции, и ее 10-й корпус сумел вклиниться между 4-й и 5-й армиями. Но Эверт, умело маневрируя резервами, 2.9 перешел в частное контрнаступление, его сводный отряд разгромил и окружил 2 дивизии прорвавшегося корпуса, в плен было взято 5 тыс. чел. Однако 4.9, когда русские армии начали общую атаку, успеха они не имели. Потому что численное ослабление на этом участке австрийцы компенсировали созданием сильной позиционной обороны с несколькими линиями окопов, проволочными заграждениями, многочисленной артиллерией и пулеметами. И прорывать подобную оборону пришлось в этой войне впервые. Первый натиск разбился об укрепления противника, встреченный лавиной огня.

Новый штурм был подготовлен более тщательно. Заранее выверялись цели для артиллерии. И хотя тяжелых орудий у русских было мало, но по меткости стрельбы наши артиллеристы показали значительное превосходство над врагом, точно поражая его огневые средства. 5-6.9 была предпринята фронтальная атака на участке в 45 км силами 8 дивизий 9-й и 4-й армий. Но и теперь продвинуться удалось лишь на 1 - 3 км, захватить первую линию окопов. За которой оказалась вторая. Попытались сузить фронт прорыва, увеличивать плотность огня. И 7.9 после мощной артподготовки из 264 орудий, из которых 24 были тяжелыми, 5 дивизий из армии Эверта атаковали на 12-километровом участке. И смогли углубиться еще на 2-3 км. Словом, вместо прорыва получалось медленное "прогрызание", сопровождавшееся значительными потерями. На что, собственно, и расчитывали австрийцы. Войскам на ходу приходилось переучиваться. Так, командир лейб-гвардии Семеновского полка фон Эттер приказал своим офицерам оставить бесполезные шашки в обозе и вооружиться винтовками, разрешил не носить плечевых ремней, по которым вражеские стрелки опознавали и выбивали командиров, запретил солдатам вести огонь с колена (что тоже практиковалось) - а только лежа. Начальниками всех рангов продумывались и опробовались методы преодоления позиционной обороны - тогдашняя военная наука этих методов еще не знала.

К следующему штурму на участках прорыва стали сосредотачиваться более крупные силы, чтобы обеспечить подавляющее превосходство - около 5 тыс. бойцов на километр фронта против 3 тыс. у австрийцев. Увеличивалась и плотность артиллерии. Если в начале наступления она достигала 5-8 орудий на км, то теперь ее доводили до 17, а на отдельных направлениях до 22 на км (против 7,5 у противника). Там, где наметился успех, было решено наступление вести непрерывно, в том числе и ночью, чтобы не позволять неприятелю позади захваченных позиций строить новые - австрийцы очень быстро и умело окапывались, причем тут же выставляли переносные заграждения из колючей проволоки. Кроме того, дивизионную артиллерию стали переподчинять полкам по 1 - 2 батареи для непосредственной подготовки атаки. Очень удачным оказался и опыт в 25-м полку 7-й дивизии, где 2 пушки были с помощью пехоты выдвинуты в передовые цепи и с открытых позиций расстреливали вражеские пулеметные гнезда, что позволило занять высоту, перед этим казавшуюся неприступной. С помощью всех этих мер очередной штурм, начавшийся 8.9, пошел более удачно. Врага начали теснить...

А 3-я армия Рузского, которая должна была обеспечить успех главной группировки выходом в тыл противника, двинулась на Рава-Русскую. Сперва ей придали и 12-й корпус Леша из 8-й армии. Но Брусилов запротестовал, что его фронт из-за ухода соседа оказывается слишком растянутым, и Алексеев согласился оставить ему корпус, с Рузским ушла только одна бригада. Однако решающего значения обходной маневр не оказал. Потому что и австрийцы перемещали на Львовское направление свою 4-ю армию, и вместо выхода в тылы Рузский столкнулся с ней лоб в лоб и завяз во фронтальном сражении.

В этих боях совершил подвиг русский летчик Петр Николаевич Нестеров. Это был настоящий энтузиаст авиации. Летать он начал с 1907 г. - сперва на аэростате и планере, потом на самолете. Совершил ряд рекордных перелетов, впервые стал практиковать на маневрах ночные полеты, ввел крены на вираже. А в сентябре 1913 г. выполнил знаменитую "мертвую петлю". За что, кстати, был наказан арестом на 30 суток, но одновременно произведен в штабс-капитаны. На фронте командовал 11-м авиаотрядом 3-й армии, организовывал и вел воздушную разведку, у Рава-Русской бомбил гранатами обозы противника. 8.9 в очередном полете в районе г. Жолква встретил большой австрийский самолет, бомбивший нашу пехоту. "Моран" Нестерова не имел бортового вооружения, и он впервые в истории авиации пошел на таран. Сбил противника, но и сам погиб. Посмертно был награжден орденом Св. Георгия IV степени. Между прочим, 30 лет спустя с того же аэродрома, что и он, вылетал на боевые задания другой выдающийся летчик - А.И. Покрышкин, и дочь Нестерова в знак этой преемственности подарила ему фотографию отца. А г. Жолква в советские времена был переименован в Нестеров. Теперь он называется Жовква.