Путешествие по жизни в науке из века ХХ в век XXI - Александр Иванович Журавлев

переводить». – «Евгений Сергеевич, перевод кафедры биофизики с её оборудованием будет означать уничтожение кафедры!» На том и разошлись. Итак, в его голове ничего не изменилось, и это вскоре подтвердилось классически.

Джугели по-прежнему бегала к ректору в ректорат и «гундела» о «бардаке» на кафедре биофизики. Е.С. Воронин продолжал укреплять академию по всем направлениям, отремонтированы были все корпуса, всё блестело и сверкало. Никаких курильщиков. Все сотрудники из внутренних фондов получали доплату, равную государственной. Финансировались расходы на реактивы, стекло, корма. Такая доплата делала сносной жизнь остепененных сотрудников, особенно докторов наук, а тем более академиков.

Вот насчёт академиков. Е.С. быстро стал академиком РАСХН. Он смог провести в академики своего заместителя, проректора по учебной работе и очень хорошего человека Фёдора Ивановича Василевича, а в членкоры И.И. Кочиша и дагестанца Давуд Семедовича Девришева, заведующего кафедрой иммунологии.

В это время был обанкрочен ряд сельскохозяйственных институтов во главе с академиками, которые остались «без работы», например Институт пушного звероводства.

В результате в Ученом совете академии оказались 8 академиков и 4 членкора. Стали говорить, что Ветеринарная академия – главный филиал Сельскохозяйственной академии. Тяжёлым оставалось только положение молодых специалистов.

Деятельность Воронина как руководителя была признана и отмечена как в России, так и за рубежом. Как он сам говорил, у него есть все награды и регалии: академик РАСХН, заслуженный деятель науки РФ, доктор наук, генерал-майор; и иностранные: Офицер английского королевского ветеринарного колледжа, Академик Международной академии аграрного образования, почетный доктор Оксфордского и Кембриджского университетов.

В соответствии с новыми веяниями в науке он организовал новые кафедры по актуальным направлениям: иммунологии, биотехнологии, болезней экзотических животных, и на нашем биологическом факультете – новую, третью специальность – экологию. Ему удавались все мероприятия, которые он задумывал, кроме…

Приближалась очередная аккредитация в начале 2008 года, и ректор решил одним махом убить двух зайцев.

1. Доказать наконец, что на биофизике бардак.

2. На этой базе показать несостоятельность нашего зав. Кулешова И.В. и предложить ему уйти.

3. Заодно организовать переселение биофизики из Башни.

Он по-прежнему верил Джугели, даже после государственной аккредитации. Была создана мощная комиссия по проверке биофизики во главе с зав. кафедрой неорганической химии, моим другом профессором Владиславом Викторовичем Егоровым. Ему было дано прямое указание, точнее, устное распоряжение доложить о бардаке и развале работы на биофизике и физике. Но ректор сделал стратегическую ошибку, не включив в комиссию Джугели. Комиссия тщательно проверила нашу кафедру и подготовила положительное решение. В.В. Егоров оказался меж двух огней: с одной стороны, ректор, а с другой – комиссия и коллектив кафедры. Он принял правильное решение, заняв пассивную позицию, что есть, то есть.

Ректор сделал вторую ошибку, он предварительно не ознакомился с решением комиссии. Доклад В.В. Егорова на ректорате с положительным заключением комиссии вызвал у него СТРЕСС.

«Как так, у них же бардак и беспорядок!»

«Я зачитал Вам решение комиссии», – ответил В.В. Егоров.

«Хорошо, Вы оказались мягкотелым. Я знаю, что член комиссии, зав. кафедры радиобиологии Н.П. Лысенко – друг Журавлева. А что скажет профессор В.Д. Уразаев, он же опытный администратор».

Но члены комиссии оказались уважающими себя людьми и от своего решения не отказались.

«Хорошо, – сказал ректор. – Эти мужики просто не ознакомились как следует с положением – поленились. Но в комиссии есть одна очень дотошная дама, которая не допустит беспорядков. Я прошу высказаться члена комиссии, зав. кафедрой кормления, профессора Лидию Викторовну Топорову».

И тут ректор получил второй стресс. Л.В. Топорова оказалась настоящим гражданином. «Евгений Сергеевич, на кафедре всё в порядке, и работу её я оцениваю положительно».

«Но у них же бардак!» – «Какой бардак? У них производство аппаратуры. Если хотите посмотреть бардак, приходите ко мне на кафедру. У меня в двух комнатах цех – производство кормов – производственная обстановка, а не бардак. И вообще, Евгений Сергеевич, если Вам не подходит заведующий – разбирайтесь с ним и не надо травмировать коллектив – коллектив кафедры работает нормально».

Это был нокдаун ректору со стороны коллектива. Я просто полюбил Лидию Викторовну за такое гражданское мужество.

«Ладно, – сказал ректор, – отчёт отложим, я создам новую комиссию во главе с Джугели».

Итак, вместо использования биофизики по примеру академика Лопухина руководители ветакадемии убедили себя, что биофизика – это бардак.

После этого совещания И.В. Кулешов сказал: «Мне это надоело, и я в ближайшее время уйду из академии».

В конце концов, это уж совсем неправдоподобно, но через месяц у ректора ПРОИЗОШЛИ ПОДРЯД ДВА ИНСУЛЬТА, и он на длительное время попал в больницу.

Думаю, что его инсульты ускорила Джугели, непрерывно вбивая мысль о бардаке на биофизике и тем вводя его в стрессорное состояние. К счастью, наша медицина поставила его на ноги, и он смог появиться в академии.

Итак, конец 2007 года мы встретили без ректора, готовясь к выбору нового и очередной Государственной аккредитационной комиссии.

Естественно, я часто рассуждал, правильно ли я делаю, занимая пассивную позицию и активно не борясь при этих многочисленных «нападениях» начальства на меня и мою лабораторию, а впоследствии и кафедру.

Передо мной был опыт такой активной борьбы коллектива и заведующего лаборатории генной инженерии – доктора медицинских наук В.П. Карелина, за жизнь этой лаборатории в нашей академии.

Они протестовали против произвола академика В.П. Сюрина, устраивали заседание, обращались в Министерство, призывали на помощь ОБЩЕСТВЕННОСТЬ, рассылая письма всем заведующим и в профсоюз.

И что? Они каждый раз подставляли себя под удар. Их разными способами разогнали. А у них были фундаментальные научные результаты и поддержка научной общественности.

«ЗАКОН ЖУРАВЛЕВА: БЕСПОЛЕЗНО БОРОТЬСЯ С НАЧАЛЬСТВОМ, НЕ ЗАРУЧИВШИСЬ ПОДДЕРЖКОЙ БОЛЕЕ ВЫСОКО СТОЯЩЕГО НАЧАЛЬСТВА».

И потому не стоит устраивать себе стрессы, сокращающие жизнь. Опыт моей жизни убеждает в правильности этого закона индивидуально в отношении меня. В конце концов – важен результат.

Так, стоящего на моем пути в науке зам. министра Макарова убрал министр А.И. Микоян; издевающегося надо мной С.Р. Перепелкина уволил директор, академик Лебединский – и всё это без моих протестов и докладных. Пытающегося нас переселить академика Шишкова «прибрал» Всевышний; пытающегося уничтожить биофизику ректора Белова «убрал» Всевышний; даже разошедшегося в отношении биофизики ректора Воронина Всевышний временно «отстранил». И коллектив всё это время спокойно работал, ибо все волны, накатываемые на биофизику, разбивались об меня и не шли дальше. А я с юмором смотрел на все эти потуги начальства и не травмировал коллектив борьбой. Конечно, всё это отражалось на моём состоянии.

В общем, мне частично понятна изначально ошибочная позиция Е.С. Воронина в отношении Журавлева. Я старше его на 9 лет. Когда его в 61