Возвращение в Тооредаан (новый вариант) (СИ) - Егор Чекрыгин

К новом дому Игиира, я подъехал в наемной карете. — Потому как — престиж! Это среди дня, даже крутой и важный чиновник или генерал, может позволить себе прокатиться на простом и шустром рикше. А на вечерний прием, положено приезжать с понтом и пафосом. Домик оказался ничего себе так — по меркам моего времени, так и вовсе крутой особняк. — Два этажа, куча комнат судя по количеству окон, балкончики, лепнина, и большая развесистая крыша, обеспечивающая в этом жарком климате, желанную прохладу. В моем мире такое жилище считалось бы реально крутым, а тут — крутым в меру. Видал я в Мооскаа особняки и покруче, все‑таки народ тут живет достаточно широко и просторно. Благо — места много, а жаркий климат не требует возводить толстых стен, и беспокоиться об отоплении. Ну да это все так — мелочи. Не мелочь то, что у приятеля видать по жизни началась не просто белая, а блестяще белая полоса. — И по службе продвинулся, и наследство получил. Так что за человека можно было только порадоваться, учитывая что по его словам, до этого он жил почти в нищете.

…Кстати, как мне показалось, тут, даже среди дворянства, особо стыдиться своей бедности, было не принято. Некоторые этим даже бравировали. Дескать — вот я какой, на государевой службе не за деньги, а за совесть вкалываю, а денежные вопросы пусть беспокоят купчишек да прочих лакеев. Их кодекс благородного человека, был какой‑то гремучей смесью самурайских традиций служения, и европейского индивидуализма, сочетая беззаветную, вплоть до самоотрицания преданность Вождю, с разными там «личное пространство» и «честь превыше всего». Из того, что мне рассказывал Игиир, я понял, что в иной ситуации, служа Вождю, оу должен даже пренебречь гордостью и честью, но при этом, при поклоне хоть самому господу богу, не может сгибать спину. В одном случае быть преданнее собаки, а в другом не позволять косого взгляда даже императору. В общем — мутное это весьма дело — чужие обычаи, их интуитивное понимание должно вырабатываться с детства… В том смысле — что мне, чужаку, собравшемуся пролезть в здешнее общество, очень легко вляпаться в неприятности, просто задав какой‑нибудь невинный, с моей точки зрения, вопрос, или сделав привычный жест, который тут истолковывается совершенно иначе. Но я уже выработал для себя некоторые нормы поведения. — Например, — никогда не пытался изображать из себя местного, а напротив, подчеркивал что я иностранец. Некоторое пренебрежительное снисхождение, с которым тут относились к чужакам, можно было и потерпеть, зато и шансов нарваться на дуэль или большой скандал, было куда меньше.

Ну да это так, к слову. — Вошел в особняк, отдал лакею приглашение, и был препровожден им в гостиную, где меня встретил Игиир, весь из себя расфуфыренный и важный. Ну да, я и сам был расфуфырен дальше некуда… Я‑то думал управиться за пару часиков, но Коонст продержала меня почти до самого вечера, вдалбливая в мою голову науку куртуазности, и подбирая правильный наряд… Семь потов с меня сошло, прежде чем я начал выглядеть как «молодой самостоятельный холостяк, не ищущий серьезных отношений, друг хозяина дома». Все эти булавочки, заколочки, брелочки, бутоньерочки, и прочая хренотень... Нет, если ты понимаешь что они означают, наверное это сильно облегчает жизнь. А если нет — то реально пугает. Вот я теперь даже и побаиваюсь одеваться самостоятельно. — А ну как напутаю чего, и выставлю себя дурак дураком? Впрочем, как мне объяснила Коонст, все эти правила больше касаются светской жизни, в то время как в повседневном общении, на них мало обращают внимания… Судя по одобрительному взгляду оу Наугхо, — одежку мне Коонст подобрала правильную, так что я как‑то сразу почувствовал себя свободнее и расслабленней.

…И тут, приятель познакомил меня со своими сестрами. Черт! — Нет, в принципе и сам Игиир, был вполне себе приятным на вид парнем. Но его сестренки… — это было что‑то! Даже в моем мире навороченной косметики и пластической хирургии, они бы легко смогли продвинуться где‑нибудь в шоу–бизнесе, только за счет своей внешности. А уж тут‑то... Правда, тут, были немного другие каноны красоты. Местные предпочитали томных пышечек с кукольными личиками, пухлыми щечками, и губками бантиком. А эти две, были скорее этакого спортивного телосложения, как мне нравится. Что в общем‑то и не удивительно, судя по рассказам Игиира, в детстве у всех троих, наиболее доступным развлечением было прыгать по прибрежным камням, собирая разную съедобную морскую живность, занесенную туда приливом, да носиться с гурьбой ребятни по порту в поисках приключений. Да и позже, достигнув более солидного возраста, особо баловать себя не получалось. Никаких извозчиков и рикш — всюду пешочком, а подчас и таща на себе немалый груз, и при этом сохраняя гордый вид истинно благородных барышень. — Тут особо не растолстеешь. Росточка они были не особо высокого, хотя насчет фигурок, у них все было на месте по части выпуклостей и изгибов, а по части грации и пластики, вполне могли бы посоревноваться с профессиональными танцовщицами. Но главное конечно, это мордашки, — большущие чуть раскосые зеленые глазищи, высокие скулы, идеальные носики, пухлые губки, чуть смугловатая кожа и рыжие волосы цвета благородной меди, а не какой‑то там вульгарной морковки. — По меркам моего мира все это создавало весьма экзотичный образ секси–инопланетянок, но тут, в общем‑то были вполне привычными …Хотя нет, глупость сказал. Главное у девчонок — это та неповторимая аура обаяния и шарма, что окутывал обеих чаровниц… . Так что можно было смело сказать — «Пропал ты Игореша!».

Младшая, пожалуй была чуть поярче. Этакая лолиточка, с многообещающим и жадным взглядом впервые вышедшего на охоту тигренка. Девушки такого типа и привлекают, и сулят неприятности. Ну, в моем мире, по крайней мере. Потому как, с одной стороны — стремно с малолеткой мутить. А с другой — знаешь, что устоять будет почти невозможно. А попасть в лапы такому тигренку, и вовсе беда. Потому как она и сама еще толком не знает, что делать со своей добычей — сплошные охотничьи инстинкты и никакого опыта. Будет играть с жертвой, то отпуская, то вновь придавливая лапками. Кончится все либо большим разочарованием, либо еще большими проблемами, для всех.

А вот старшая... Старшая, кажется специально постаралась пригасить свою ауру, чтобы не конкурировать с младшей. По местным меркам, она уже считалась перестарком — лет этак двадцать с небольшим. И кажется, она уже переболела охотничьими инстинктами, отплакалась по своей невеселой судьбинушке, и самостоятельно решила выйти из большой охоты на женихов. И возможно именно это, и привлекло мое внимание. Я тут, за последнее время, как‑то привык, что на меня охотятся и всячески соблазняют. А тут, — никакого кокетства, спокойствие, дружелюбие, и искренний интерес к персоне собеседника. И при этом — внешность кинозвезды!