Врата Совершенного Знания - Джон Тренейл

— С Ли. Перед тем как Мо… Ли ссорился со мной, помните?

— Да.

— Я спросил, почему он так зол на Мо, если она на его стороне. Как и вы, я предположил, что она… Извините.

— Продолжайте.

— Ли сказал мне, что она нарушила приказ. Капитан рыболовного судна перепугался и выболтал все.

Цзиян ждал ответной реакции, но Мэт молчал. В это время «Золотой орел» обогнул самую северную точку Цюэмоя и снизил скорость.

— Мы почти подошли к Наньшани. — Никакого ответа. Цзиян повысил голос. — Мистер Юнг, прошу вас! Нам нужно принять решение!

Но Мэт продолжал безмолвствовать.

— Меня беспокоит этот полковник Цю, — пробормотал Цзиян. — Скоро «красные» будут здесь. — Он взглянул на светящийся циферблат своих часов. — Полночь…

С берега Фуцзяни взметнулась вверх сигнальная ракета. В тот момент, когда она, описывая дугу, достигла самой высокой точки, ночь превратилась в белую пелену, раздираемую огненными залпами.

Двадцать четыре береговые батареи на материке открыли огонь одновременно. Несколько мгновений в голове Мэта царила абсолютная пустота. Потом сознание стало медленно возвращаться. Он лежал навзничь на палубе — это первое, что он понял. Позади, ничком, лежал капитан, прикрыв руками голову. Перед глазами Мэта проплывали беспорядочные образы. Ослепительные вспышки света уступали место розово-лиловым пятнам. Густой дым забивал ноздри и легкие, вызывал тошноту. Треск, грохот, свист, бесконечный свист, от которого лопались барабанные перепонки…

Потом батареи Цюэмоя открыли ответный огонь, и Мэт как будто снова оказался в камере, с металлическим ведром на голове, а по нему стучали палками с обеих сторон. Сознание отказывало ему. Мэт зажал уши руками, моля, чтобы этот шум прекратился. Но он только усиливался.

Через минуту после первого взрыва наступило короткое затишье, и Мэт почувствовал, как Цзиян толкает его. Он, шатаясь, встал на ноги — оглушенный, полуослепший — и побежал вслед за капитаном, оглядываясь по пути на охваченную пламенем Наньшань. Когда «Золотой орел» на всех парах подошел к берегу, прожектор высветил сушу, и ошеломленный Мэт увидел остатки заграждений из колючей проволоки.

— Мины! — заорал Цзиян ему в ухо. — Мины взорвались от снарядов!

Они поднялись вверх по лестнице. Заградительный огонь возобновился. Два снаряда разорвались с обеих сторон от «Золотого орла», чуть не положив его на бок. Мэт и Цзиян бросились в каюту. Судно стало медленно выпрямляться, но его прожектор по-прежнему светил вверх, в небо. К бомбежке добавился теперь оглушительный стрекот пулеметов, и Мэт сообразил, что тайваньцы пытаются попасть в прожектор на судне Чуна.

Капитан, яростно маневрируя, поменял курс, сумев почти мгновенно выправить судно. Налево, направо, еще направо… Он уворачивался от обстрела так, словно занимался этим всю жизнь. Голова Мэта разрывалась от боли: рев двигателей, взрывающиеся один за другим снаряды, автоматные очереди — этому не было конца.

Вспышки. Два Китая соревновались друг с другом, кто лучше осветит ночь. Теперь у них появилась общая цель — «Золотой орел». Чун направил корабль к берегу и дал полный ход. Луч прожектора серебряным мечом рассекал окружающую тьму. Впереди взмыли два водяных столба, и судно завалилось на левый борт. Волна приподняла корабль, и перед глазами Чуна вдруг появились звезды, потом «Золотой орел» клюнул носом вниз, винты завертелись, вспарывая воздух, и судно понесло прямо на прибрежные скалы.

Чун каким-то образом ухитрился все это время оставаться на своем месте, не выпуская из рук штурвал. Когда луч прожектора выровнялся, он понял, куда их несет: прямо перед «Золотым орлом» была узкая расщелина в скалах. Чун резко сбавил скорость, выправил курс и направил нос корабля в центр расщелины.

Где-то за кормой взорвался еще один снаряд, и мостик захлестнуло волной, мгновенно ослепив капитана. Когда поток схлынул, корабль подхватила взрывная волна и понесла через расщелину к гроту. Переваливаясь с борта на борт, «Золотой орел» проскользнул в дюйме от гранитной стены. И тогда море, истощив запас сил, нанесло последний удар. Волна пронеслась до конца расщелины и вернулась, разбившись о скалу. «Золотой орел» встретил ее носом, взметнулся вверх, нырнул вниз… и все успокоилось.

Шум перестрелки отдавался в каменном гроте, но здесь звук был слабее, чем в открытом море. Мэт постепенно пришел в себя и увидел отца, распростертого на полу каюты.

— Папа! Что с тобой?

Саймон со стоном открыл глаза.

— Где… мы? О Боже… — Он поднял голову и взглянул на Мэта. — Как ты?

— В порядке. А ты?

— Кажется, нормально. Почему ты шепчешь?

— Нет, я кричу.

— Иисусе! Этот шум… Я… не слышу. Все гудит…

Мэт осмотрел отца, нет ли повреждений. Кости целы, только уши заложены. Когда Мэт помогал отцу подняться, мощный взрыв качнул «Золотого орла», и в пещеру хлынула волна осколков. Мэт и Саймон упали, потом медленно поднялись и пошли по узкому проходу на мостик. Цю стоял, прислонившись к штурвалу. Мэт подошел к нему. При свете одного прожектора они увидели не много: темная бурлящая вода, густая как масло, заостренные сланцевые края скалы, кое-где отливающие медью, а в самой глубине пещеры — грубые ступени, ведущие в кромешную тьму.

Чун вытирал лоб, поглядывая на запекшуюся кровь, которой пропитался его некогда белый носовой платок.

Увидев появившегося в дверях Саймона, он кивком указал ему на кресло:

— Думаю, мы счастливо отделались.

В кресле лежал «дядюшка», откинув на спинку голову под неестественным углом. На месте адамова яблока в горле зияла черная дыра. Саймон сделал шаг вперед, что-то хрустнуло у него под ногами и он наклонился посмотреть. Это было разлетевшееся вдребезги стекло, выбитое взрывной волной от одного снаряда.

— Очень жаль, — прошептал Саймон.

— Мне тоже.

— Мы должны идти, — перебил их Цю, — и нам нужно оружие.

Цзиян, при мысли о том, что Цю будет вооружен, беспокойно заерзал. Чун, казалось, тоже сомневался, но в конце концов кивнул.

— В трюме.

— Покажите.

Через несколько минут Цю и Чун вернулись с автоматами и запасными обоймами. Цю с глухим стуком опустил свою ношу на стол.

— Это все? — спросил он Чуна.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, нет ли еще оружия на борту?

— Нет.

— Надеюсь, вы говорите правду.

Чун готов был взорваться, но, поймав взгляд Цю, осекся. Цю снова подхватил автоматы, оставив только два, подошел к борту и выбросил их в воду. Тогда Чун все-таки вскипел:

— Вы не имеете права…

— Я хочу уйти отсюда на своих ногах и с открытыми глазами, поэтому у меня есть все права. Вы! — Цю подозрительно посмотрел на Цзияна. — Как вас зовут?

— Цзай Цзиян.

— Дорогу знаете?

— Да.

— Значит, пойдете первым. Но командовать буду я. Понятно?

— Я не буду подчиняться приказам «красного».

— Вы будете делать то, что я вам сказал, бунтовщик. Отдайте ваш пистолет. Сейчас же!

Цзиян увидел дуло автомата, направленное ему в живот, неохотно отстегнул кобуру и положил ее на стол.

— Так. Саймон, оставайтесь здесь с Чуном. Мэт, ты пойдешь с нами.

— Боюсь, я буду только помехой.

— Мне нужен еще один вооруженный человек! И пара глаз: двое пойдут впереди, один сзади. Больше никто для этого не годится.

Мэт замешкался, припоминая все, что с ним произошло здесь, и остальные заметили это.

— Я пойду, — коротко сказал Саймон.

Мэт посмотрел на отца с благодарной улыбкой. Они словно вернулись в те далекие времена, когда сын Саймона Юнга выступал не только его наследником и преемником, но в его улыбке теперь чувствовалась и решительность, к которой прибегают, когда хотят в мягкой форме настоять на своем.

— Спасибо, отец, но сегодня мой черед.

Саймон взглянул на него и впервые понял, что сын повзрослел.

Цю передал Мэту оставшийся «стэн». Прикосновение к холодному надежному металлу вернуло Мэта к реальности. Цю рассмеялся, но в его смехе не было и намека на сочувствие.

— Знаешь, как пользоваться им?

— Чун показал мне.

— Хорошо. — Цю снова взглянул на Цзияна. — Помните, Цзай, я буду следить за вами. За каждым шагом. А теперь идите!

Трое мужчин сошли по лестнице к шлюпке и спустили ее на воду. Несколько минут они плыли к лестнице в глубине пещеры, освещенной прожектором «Золотого орла».

— Ты помнишь здесь что-нибудь? — спросил Цю, когда они вскарабкались на берег.

— Не уверен. Той ночью было очень темно, и у нас был только факел. Мэйхуа… Мэйхуа доверилась охраннику, который вел нас. Он мог найти дорогу хоть с завязанными глазами.

Очередной взрыв сотряс «Золотого орла», огонь прожектора замигал, и несколько камней шлепнулись в воду, но затем все стихло.