Перерождение (СИ) - Артур Прост

- Что случилось? – грозно спросил староста.

- Доброе утро, Таш, - Шак выглядел измотанным. Он грузно плюхнулся на стул, как после тяжелой смены.

- Откуда кровь? – не унимался Таш.

- Ох ты черт, - Шак посмотрел на футболку и увидел пятна крови. – Сегодня ночью у Сашки был приступ. Какой-то спазм в голове. Ей вдруг стало очень больно. Из носа пошла кровь, да так сильно.

- Как она? – Таш подошел к окну и заглянул внутрь.

В полумраке дома в кровати спала двенадцатилетняя Саша – названная дочь Шака. Рядом стояла пустая кровать. Ее занимала Надежда – мать девочки.

- Где Надя?

- В душ пошла. Мы еле-еле проснулись, - Шак потряс головой пытаясь очнуться, - жуткая ночь.

- Вы тоже что-то почувствовали сегодня ночью?

Шак посмотрел вопросительно на старосту.

- Ты сказал, что у дочки был спазм в голове, - пояснил Таш.

- Не понимаю тебя. Жутко душно было, не хватало воздуха, но это от волнения за Сашу, - Шак нахмурился, - к чему это ты?

- Не бери в голову. Главное что все сейчас хорошо, - староста хлопнул Шака по плечу и спустился с крыльца.

У Таша появилось сильное желание дойти до дома, где жила Сата. Каро многому ее обучал, и у нее была очень хорошая чувствительность к излучениям. Староста ускорил шаг. Он проходил мимо домов. Во многих все еще дремала крепким мучительным сном жизнь. Никакого оживления, даже дети, которые всегда стремились рано вылететь из гнезда и окунуться в прохладу утра, тревожно спали в кроватях. Не многие решались показаться на верандах домов. Помятые лица, сонный взгляд в никуда. Лениво походка подводила их к перилам, у которых они стояли как чучела без эмоций. Впереди Таш увидел Неила Торпа, он жил в 559 доме. Таш сбавил ход. Он внимательно смотрел на вялые движения Торпа, который словно ходячий мешок с костями вывалился из кузова грузовика. Неил подошел к перилам и небрежно облокотился. Ташу страстно хотелось чтобы их взгляды пересеклись. Торп ненавидел старосту, и каждый раз норовил ошпарить его своим едким взором. Нередки были их словесные перепалки о том, что Ташу следовало бы давно попросить построить на площади комфортную двухэтажную будку и носить ошейник вместо бирки. Таш поравнялся с Неилом и заглянул ему в глаза. Торпа посмотрел на Таша, заставив его брови сдвинуться. Оба противника смотрели друг на друга, но между ними не было искры, как не было в них и ненависти. Таш видел лишь пустоту и безликий штиль. Перед ним был не ярый спорщик и враг, но усталый 50 летний старик с жеваным лицом и дряблыми руками, свисающими с перил. Он сильно горбился. Казалось, что ему хотелось сесть, но продолжал стоять из-за отсутствия желания двигаться. Ни отвращения к старосте, ни злости, ни тлеющего страха перед палачом. В глазах Торпа была усталость семи лет проживания в этом доме. Таш мотнул головой, пытаясь очнуться. Он понял, что простоял перед Неилом пару минут. В голове вновь застрекотала мысль о Сате. Староста дернулся с места и быстрым шагом, не обращая на сонные дома, дошел до 550 дома.

Таш быстро поднялся по ступенькам. Заглянув в окно, он увидел пустую расправленную кровать Саты. Ее соседи спали, укрывшись с головой. Староста медленно отворил дверь. Он надеялся, что Сата в ванной комнате. Он тихо прошел мимо кроватей к закрытой двери в душевую. Подходя ближе, он уже видел, что из-под двери не бьет свет и не слышно воды. Таш открыл дверь, чтобы окончательно убедиться. Саты не было. Выйдя на веранду, он осмотрелся. Улица по-прежнему спала. Староста спустился и пошел к главной дороге. Сата могла быть где угодно, и Таш направился к площади. Ему хотелось узнать хоть что-нибудь о судьбе Каро. В груди медленно расширялась непонятная пустота. Он думал о том, что его даже слушать не станут. Никогда не слушали. Но Таш шел вперед. Свернув на главную улицу, он увидел белое здание лаборатории, покрытое серой пылью тумана. Пустая дорога. Вчера, в это время, на ней разливались на разный лад деревенские голоса и крики детей, снующих туда-сюда. Пустота в груди становилась все больше. Таш часто дышал. Он почувствовал, как потеют его ладони. Но сворачивать было не в его правилах. Перед увеличивающимся наплывом чувств он повторял лишь одно слово: «Каро», - и оно давало ему сил. Оно тянуло его вперед, и Таш держался за него как за канат.

Таш вошел на центральную площадь. Фонарные столбы по периметру все еще светили. Обычно они отключались автоматикой в восемь часов утра. Таш сжал кулаки и направился к двери. В утренней тишине стук по металлической двери грохотом оглушал округу. Таш огляделся. Никого не заинтересовало происходящее на площади. Внутри никто не реагировал. Таш еще громче постучал по двери. Прислушался. Посмотрел налево, затем направо – где находились обзорные камеры. Не стерпев игнорирования, Таш пнул дверь. Чувство пустоты в груди смешивалось со злостью. Ему нужен был ответ – хоть какой-нибудь. Через минуту, недовольно проскрипели засовы. Дверь открыл рослый охранник ангара.

- Что тебе надо? – злобно рыкнул он, смотря маленькими зоркими глазами.

«Хоть кто-то не сонный», - пронеслось в голове старосты.

- С деревенскими что-то происходит, - Таш на ходу придумал причину, по которой ему нужно было попасть внутрь, - мне нужно поговорить с профессором Кроберг.

Охранник недовольно хмыкнул. Он знал, что перед ним Таш – послушный пес профессорши. Ему очень хотелось захлопнуть перед ним дверь, послав его подальше.

- Все спят, - произнес хриплым басом охранник, - они недавно закончили.

Глаза Таша бегали среди мыслей.

- А что с объектом? – Таш произнес это как можно отрешеннее.

- Да черт его знает этого беса. Сказали – нежилец.

Таш хотел вспыхнуть. Его зрачки сузились, а пустота в груди вдруг взорвалась, подавляя голос и рождая лишь страх, окутывающий, сжимающий легкие и горло.

- Передайте Кроберг, что это важно, - находясь на грани, произнес Таш.

- Передам.

Дверь захлопнулась с громким металлическим гулом. Таш попятился назад. В голове бушевали раскаты мыслей. «Нежилец?», - произносил Таш. «Да что он может знать?», - староста пытался не дать лавине обрушившихся домыслов задушить его. Подойдя к мачте освещения, Таш  присел на ее основание. Он сложил руки в кулак и подпер им подбородок. Закрыв глаза, он старался успокоиться. «Нужно подождать», - проговаривал староста. Но в голове за лавиной сходила новая волна мыслей, накрывавшая разум с еще большей силой. Таш топнул ногой, хлюпнув по небольшой лужице. Грязные капли запачкали штанины. Таш смотрел на закрытую дверь и мысли его толпились возле нее.

- Он жив, - за спиной старосты раздался хрупкий женский голос.

Таш резко встал и обернулся. В двух метрах от него стояла трясущаяся от холода Сата.

- Я почувствовала его излучение, - добавила она дрожащим голоском.

- Как? Каро запретил…

- Я не пользовалась, - Сата подошла ближе к Ташу.

Он опомнился и, подойдя к ней, обнял. Стоять на месте они не стали. Нужно было соблюдать осторожность. Таш растирал Сате руки, и они пошли вдоль улицы.

- Все получилось случайно, - объясняла она, - я проснулась рано утром. Мне снился ужасный сон про Каро. Мучилась всю ночь. Я встала, думала принять душ, чтобы успокоиться. Но потом я поняла, что это был не сон, - Сата посмотрела заплаканными глазами на старосту. Таш не смотрел на нее, но слушал внимательно. – Я поняла, что я улавливаю что-то идущее от лаборатории. Я вышла из дома и чем ближе я была, тем сильнее было ощущение страха и тревоги. У меня потекли слезы, словно я вижу, что передо мной избивают животное, а я просто стою, - голос Саты начала захлебываться. Слезы переполняли и стекали по щекам, - Таш это был Каро. Понимаешь? Этим зверем был Каро, - Таш посмотрел на Сату. Она уткнулась ему в грудь, пытаясь заглушить всхлипы. – Ему было так больно. Я ведь всегда его чувствовала – его незримое присутствие повсюду. Но сегодня я не узнала его. Это был он, но другой… затравленный. Я могу поклясться что слышала его крик. Крик похожий на вой зверя, - Сата смолкла. – Потом произошло непонятное. Меня словно ударили сапогом в грудь. Я задыхалась, голова гудела и ощущение, будто тебя рвут на части изнутри. А потом все стихло. Вакуум, тишина. Я посмотрела на датчики: они взбесились, то сверкали, то гасли. Они что-то с ним сделали, Таш, - Сата посмотрела на него и впервые она не увидела на нем уверенной маски. Его глаза были полны сомнений. – Они сделали с ним что-то ужасное.

Таш крепче обнял Сату, заботливо гладя ее по рукам. Они проходили мимо улиц, не обращая внимания на то, что жизнь борола пустоту. Деревенские медленно вырывались из цепких когтей сновидений. Дойдя до восьмого круга, Таш и Сата остановились. Они стояли обнимаясь. Так было теплее. Их взгляды были устремлены на ворота, находившиеся в ста метрах от них. Они смотрели на небольшое здание охраны и на мелькающие образы людей в окнах. Охранники редко выходили из сторожки, предпочитая наблюдать за происходящим через мониторы и датчики наблюдений. Лишь новеньких они посылали делать якобы необходимые обходы. В такие моменты за мониторами собиралась вся смена. Часа такого шоу хватало на полгода обсуждений и воспоминаний: как трясущийся и шарахающийся от каждого зараженного, новенький охранник патрулировал улицы Деревни. Таш посмотрел на Сату. Ее слезы почти просохли, но в глазах по-прежнему была тревога. Сата смотрела на ворота и подбадривала себя мыслями о том, что является частью плана. Она стояла и глядела за ворота, туда, где начинается опасный путь к свободе. Сата сжала кулак, в мыслях прокручивая свои мысли, чувства что она испытала сегодня. И сейчас в ее сердце разгорался огонь.