Запретная любовь - Даниэла Стил

— Жить реальностью, а не фантазиями. Хочу найти человека, которого полюблю и который полюбит меня — не на неделю, не на месяц, а по-настоящему, на всю жизнь. Хочу прочную семью. — Она улыбнулась слабой, далекой улыбкой — словно из-за тысячи миль. — Может быть, в один прекрасный день даже захочу ребенка. Думаю, ты был прав. Я не хотела рожать от Стива, потому что подсознательно понимала: рано или поздно мы расстанемся.

В глубине души я чувствовала, что таким разным людям трудно ужиться вместе.

Кэл думал, что на сегодня сюрпризов достаточно. Но следующая фраза Мередит ошарашила его еще сильнее прежних.

— Кстати, Кэл, я как раз собиралась с тобой поговорить… Я хочу вернуться в Нью-Йорк. Здесь мне делать нечего.

— Я думал, тебе нравится Калифорния! — воскликнул Кэл с таким жаром, словно она нанесла ему личную обиду.

— Я тоже так думала. Но теперь вижу, что приезжать сюда не стоило.

Это опрометчивое решение стоило Мередит брака. Останься она в Нью-Йорке — может быть, и по сей день все шло бы по-старому… Но что толку гадать? Теперь ничего не вернешь. Сила судьбы сорвала ее с места и бросила в другой конец Америки, и та же неодолимая сила разорвала их со Стивом брачный союз.

— По-моему, тебе не стоит уезжать, — решительно ответил Кэл.

— Не беспокойся, я не поступлю как Чарли. Если соберусь уволиться, предупрежу тебя за месяц.

— Да я не об этом, Мередит! Я о тебе беспокоюсь!

— Не стоит. Я все обдумаю и дам тебе знать.

— Постой, Мередит! Нельзя же так, вдруг… Давай поговорим!

Мередит взглянула ему прямо в глаза.

— Не думаю, Кэллен, что нам с тобой есть о чем говорить.

— Мне-то казалось, что мы друзья! — воскликнул Кэл. Он был совершенно сбит с толку всем, что услышал за последние полчаса.

— Мне тоже так казалось, — бесстрастно ответила она. — Как видно, я ошиблась.

Мерри! Я стольким тебе обязан… Не только моя фирма, но и я сам, понимаешь? Ты же знаешь, когда ты объявила, что возвращаешься к Стиву, я чуть с ума не сошел!

— Знаю, — печально ответила Мередит. — Это и неудивительно. Жаль, что пришлось провести тебя через такое испытание.

— Я знал, что делаю, не знал только, чем это все обернется… — сбивчиво бормотал Кэл. — Но почему вы расстались? Я был уверен, что у вас все будет хорошо!

— Потому что мне так и не удалось выкинуть тебя из головы, — с обескураживающей честностью ответила Мередит. — И еще потому, что за эти полгода я очень изменилась. Кажется, только теперь я стала женщиной. Во многом — благодаря тебе.

— Понятно… А можно узнать, чем ты занята завтра вечером?

Мередит молча подняла брови.

— Или это неуместный вопрос?

— Не то чтобы неуместный, — улыбнулась Мередит, — скорее просто глупый. Хочешь вернуться на исходные позиции и начать все сначала? Зачем?

— Я просто хочу с тобой поговорить! — с отчаянием в голосе воскликнул Кэл.

— Не надо, Кэл. О чем нам говорить? О твоей ненависти к семейной жизни? О том, что все женщины обманщицы? Или о том, что я не должна полагаться на тебя в трудную минуту? Милый мой, все это я уже слышала. Хватит. Давай попрощаемся и пойдем каждый своим путем. Так будет лучше для нас обоих.

Она говорила спокойно, без малейших признаков обиды или раздражения — и именно это холодное спокойствие приводило Кэла в ужас. Он чувствовал, что Мередит не отступит от своего решения.

— Неужели ты не хочешь дать мне последний шанс?

И хотела бы, да боюсь обжечься, — невесело рассмеялась Мередит. — Зачем начинать все сызнова? Нам обоим это не принесет ничего, кроме боли и разочарования. Говорю тебе, Кэл, за последние полгода я стала старше, умнее и гораздо осмотрительнее.

— Ну, позволь мне хотя бы попытаться!

Он улыбнулся своей сногсшибательной улыбкой, и внутри у Мередит что-то дрогнуло. Но она молча покачала головой. С нее хватит.

— Завтра позвоню, — твердо сказал он.

— А я не сниму трубку, — ответила Мередит.

Еще раз поблагодарив его за ужин, она поднялась к себе. Кэл стоял на тротуаре и смотрел на темные прямоугольники ее окон. Вот в них зажегся свет, мгновение спустя задернулись шторы. Кэл со вздохом сел в машину и поехал домой.

Мередит, стоя у окна, провожала глазами его автомобиль. «Я не стану с ним встречаться, — думала она. — Нет смысла. Между нами все кончено». И все же сердце ее билось чуть быстрее обычного, словно просыпалось от долгого сна.

Кэл позвонил на следующий день, как и обещал. Мередит спокойно и твердо ответила, что сегодняшний вечер у нее занят. И завтрашний тоже. И все вечера в ближайшие пятьдесят лет.

Ближе к вечеру телефон зазвонил снова, но Мередит не стала снимать трубку. Ей нечего ему сказать. Она не хочет его слушать. Телефон звонил и звонил, а Мередит сидела в кресле, прикрыв глаза, и странный покой нисходил на ее измученную душу.

Но утром в воскресенье, выйдя на улицу, Мередит, к огромному своему изумлению, обнаружила Кэла у дверей подъезда!

— Кэл, что ты здесь делаешь? — удивилась она.

В ответ он засмеялся, и голубые глаза его заблестели знакомыми огоньками.

— Тебя дожидаюсь, что же еще? Ты не хочешь со мной встречаться, на звонки не отвечаешь, вот я и болтаюсь у тебя под окнами, словно какой-нибудь влюбленный сопляк!

— Поговорить ты со мной можешь и в офисе.

— Мерри, я не собираюсь обсуждать с тобой деловые проблемы.

— Почему бы и нет? Или ты разочаровался в моих способностях?

— Нет, Мередит. Оба мы великолепны в своем деле, но из рук вон плохи в других, гораздо более важных делах. По крайней мере, за себя ручаюсь. Я тоже многое понял за последние несколько месяцев. Девять лет я только и делал, что бежал. Бежал прочь от любви, близости, доверия, искренности… словом, от всего, что воплощаешь в себе ты. — Он протянул к ней руки. — Я люблю тебя, Мередит! Вернись, пожалуйста! Научи меня любить и доверять!

Мередит впилась ногтями в ладони, чтобы не броситься ему на грудь, — таким трогательно-уязвимым он сейчас выглядел.

— Чему я могу тебя научить, Кэл? Ты же видишь, что я сотворила с собственной жизнью!

В глазах ее стояли слезы.

— Ты ничего не «сотворила», — тихо ответил Кэл. — Ты все сделала правильно. Поступила так, как подсказывала тебе совесть, хоть это и оказалось мучительно и для тебя, и для меня. Мерри, ты не представляешь, что со мной было! Я метался по Европе как сумасшедший, и всюду мне чудилась ты!

— И мне было не легче, — призналась она. — Бедный Стив! Ему со мной совсем житья не стало.

— Поэтому он и ушел? — спросил Кэл.

Он ушел, потому что ему хватило на это ума и мужества. Ума — чтобы понять, что ушедшую любовь не вернешь. Мужества — чтобы признаться в этом самому себе и начать действовать. Стив храбрее меня. Я предпочитала прятать голову в песок. С каждым днем нам становилось все хуже, но я утешала себя надеждами, что постепенно жизнь наладится… Нет, Стив поступил совершенно правильно. Я благодарна ему за этот решительный шаг.