Пустошь - Андрей Тепляков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не спорь!
Нехотя мальчик подчинился, и они вышли на улицу. Анна спешила, и Брайан с трудом поспевал за ней, но молчал, уловив ее настрой. Когда они вошли в гостиную, Брайан бросился к Софии.
– Мама! У тети Вики болит голова! Как у тебя!
– Ничего, милый, скоро все пройдет. Как ты себя чувствуешь? У тебя ничего не болит?
– Нет.
– Хорошо. Иди, поиграй в своей комнате.
Брайан немного постоял рядом с ней, переминаясь с ноги на ногу, глядя на мать испуганными, удивленными глазами. Потом он ушел.
– Спасибо, что привела его.
– Не за что. София, я ходила к майору Фришеру – он здесь главный. Он обещал послать за вами машину. Вас отвезут в госпиталь.
– Я не уверена, что хочу куда-то ехать. Может быть, все еще обойдется?
– Может быть. Надеюсь на это.
– Я очень переживаю за Тревиса. Какое свинство, что нельзя никуда позвонить!
За окном снова прогрохотало. Звякнуло стекло.
– Вертолет, – сказала София.
Руки у Анны похолодели. Она натянуто улыбнулась.
– Да. Тебе что-нибудь принести?
– Нет, ничего.
– Пойдем, я отведу тебя в комнату.
– Спасибо.
София поднялась с дивана и покачнулась. Анна поддержала ее и, обняв за плечи, медленно, как инвалида, повела в спальню, молясь, чтобы в этот момент не выглянул Брайан и не увидел, в каком плачевном состоянии находится его мать. Молитва была услышана. Она довела Софию до постели и помогла ей лечь.
– Спасибо, Анна. Даже не знаю, что делала бы одна. Сам Господь послал тебя к нам.
– Поспи.
– Извини. Ты приехала к нам в гости, а в итоге возишься с больными. Сама не знаю, что со мной происходит.
– Не переживай. Все пройдет, – сказала Анна. – Я присмотрю за Брайаном.
София еще что-то пробормотала, но Анна не разобрала слов. Она постояла над сестрой несколько секунд, раздумывая, стоит накрыть ее одеялом или нет. Жара в доме стояла жуткая, и Анна решила, что не стоит. Опустив шторы, она вышла и закрыла за собой дверь.
И снова с улицы послышался низкий рокот. Некоторое время он нарастал, словно набираясь сил, а потом смолк, оставив лишь мертвую тишину. Во всем доме не было слышно ни звука.
Анна села в кресло и закрыла лицо ладонями.
Это было жестоко – жестоко и несправедливо вот так отнимать у нее последнее утешение. Последнюю уверенность, которая оправдывала все, что произошло в Лос-Аламосе.
Майкл погиб, и кто был этому причиной, как не она! Единственное, что Анна могла противопоставить этой мысли, была уверенность в том, что своей смертью он помог спасти множество жизней, избавив мир от Пустоши. Уничтожив ее.
Она хваталась за эту мысль, как за спасительную соломинку, которая единственная удерживала Анну от депрессии и полного опустошения. И вот теперь эта соломинка сломалась.
Они не учли, да и не могли учесть, что люди из Кубы, оказавшись за пределами Пустоши, умирали. Это как-то забылось, стерлось из памяти, ушло на второй план, и вот теперь выступило рельефно и ясно, как всполох молнии. Они не спасли этих людей – они их убили. Целый город умирал – в этом не было никакого сомнения. Не ангелом-хранителем оказался для Кубы Майкл, а ангелом смерти. И не было оправданий ни его гибели, ни тому, что ждало теперь город. И ее сестру. И Брайана.
Анна сидела и плакала, а с улицы ей вторила невидимая гроза.
Немного успокоившись, Анна пошла на кухню и выглянула в окно. Ветер без устали гнал по улицам мусор и обрывки бумаги. Воздух еще больше сгустился, он вибрировал над асфальтом, как будто город погрузился под воду. Медленно проехал джип. И снова загрохотало.
Анна отошла от окна и оглядела кухню. Наверное, стоит что-нибудь съесть и накормить Брайана. С вечера должно было остаться мясо. Его можно разогреть в микроволновке и сварить какой-нибудь лапши.
В холодильнике было темно: лампочка почему-то не зажглась, а по внутренней стенке лениво стекали капли воды.
Анна вытащила мясо, понюхала и понесла к микроволновке.
Та тоже не работала. Как не горела люстра, не включался телевизор, даже вода из крана, пролившись несколькими каплями в мойку, иссякла.
Анна села на стул. Если в городе отключилось электричество, то не осталось никакой надежды. Все эти аппараты в госпитале: искусственные легкие, мониторы – они перестанут работать. Это конец.
Брайан сидел на кровати, обхватив руками живот. На полу валялись разбросанные игрушки.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Анна, присев рядом.
– Живот болит.
Анна пощупала его лоб, и он показался ей горячим.
Стены дома завибрировали в такт глухому грохоту на улице. Он теперь почти не умолкал, становясь то громче, то чуть затихая.
– Ты знаешь, где у вас лекарства?
– Да. В ванной. В шкафчике рядом с раковиной.
– Я сейчас вернусь.
– Ладно.
В аптечке обнаружились аспирин и баночка «Каопектата». Анна подставила под кран чашку и набрала немного оставшейся воды. Со всем этим она вернулась к Брайану. Он послушно проглотил лекарство; на первую таблетку воды хватило, а вторую ему пришлось глотать с трудом.
– Мама тоже заболела? – спросил он.
– Да, Брайан.
– Что с нами, тетя Анна?
Она погладила его по голове.
– Все будет хорошо. Ложись. Вам с мамой надо поспать.
Брайан улегся на постель, и Анна сняла с него кроссовки.
– Я буду в гостиной.
– Хорошо.
Анна поцеловала его и вышла из комнаты.
В гостиной было ужасно душно. Со стороны кухни раздавались стук и позвякивание. Анна пошла туда и увидела, что это бьется о раму открытое окно. Ветер окреп. Он поднял над улицей облака пыли и песка, укрыв город непрозрачной желто-серой пеленой. Она закрыла окно, и в доме стало немного тише.
Мясо все еще лежало у микроволновки, и Анна, не задумываясь, сунула его обратно в теплый холодильник. У нее заложило уши, а голову как будто сжали в тисках. Гул доставал до самых внутренностей, и негде было от него спрятаться. Он проникал повсюду через стены и пол, и они вибрировали ему в такт, словно дрожали.
За ними никто не приехал. Анна прождала два часа, но весь город как будто вымер. Несколько раз она ходила проведать Софию и Брайана. Они спали: София тихо, а Брайан постанывал и ворочался. Пот стекал у него со лба и впитывался в подушку. В гостиной дребезжала люстра, словно кто-то пересыпал битое стекло. А грохот все усиливался, пробирая до самых костей.
Анна сидела на диване, когда эта мысль пришла ей в голову. И все сразу встало на свои места. Конечно, она уже слышала этот грохот, уже чувствовала эту дрожь под ногами и вокруг – Санта Ана – вот где это было. Хорек сказал, что там была язва. Язва-копия. Неужели и здесь? Неужели Куба, единственный островок безопасности в Пустоши, – язва? Эти странности в Софии – тогда все становится понятным. Язва-копия ошибается в деталях, так говорил Хорек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});