Последняя Империя - Евгений Сартинов

ЭПИЗОД 22

Академик, он же дипломат и политик, говорил медленно, акцентированно выделяя слова, но очень образно и понятно. Сизов со своим ближайшим окружением уже больше часа слушал бесплатную лекцию пяти самых уважаемых в России востоковедов о проблеме Иерусалима. Встреча проходила в загородной резиденции номер три, или, по-простому, в «бане». Атмосфера была самая непринужденная, сидели не в официальном кабинете, а в холле перед горящим камином, рядом со столиком с пивом и другими напитками, так что ученые мужи не старались поразить своих военных слушателей мудреными терминами.

— Нельзя какими-то переговорами решить конфликт, которому несколько тысяч лет. Судя по первоисточнику, то есть по Библии, все началось с общего праотца Авраама, больше известного нам под его анекдотическим именем Абрам. Его не менее известная жена, красавица Сара, имела один-единственный недостаток, она была бесплодна. Тогда хитроумный папаша усыновил прижитого от наложницы сына, дав ему имя Измаил. Но Сара, очевидно из вредности еврейского характера, тут же начала рожать одного сына за другим, попрекая муженька прижитым на стороне хлопцем. В конце концов доведенный до крайности Авраам послал на явную смерть в пустыню свою наложницу Агарь с этим самым Измаилом. Но Господь не дал им погибнуть, в пустыне забил родник Замзам, сейчас в этом месте находится Мекка. Уже тогда Господь Бог предсказал, что от этого байстрюка пойдет великий народ, который непременно станет впоследствии врагом евреев номер один. Еще бы, после подобного кульбита родного папочки возлюбить таких родственников трудновато. Эта вражда проросла такими древними корнями, что перешла на уровень подсознания обеих сторон, хотя на самом деле у них много общего. Тут и похожая внешность, ритуал обрезания, общие почитаемые святые, тот же Авраам и Моисей, запрет есть свинину. Ну а дальше, перефразируя Воланда: "Все окончательно испортил квартирный вопрос". Резолюция сорок седьмого года ООН номер сто восемьдесят один о создании на базе Палестины двух государств нельзя назвать самым удачным решением этой международной банды политиканов. Представьте себе, что вы мирно живете в своей квартире, и вдруг приходит полицейский, приводит кучу бомжей и говорит, что теперь вы будете жить вместе. Затем эти самые подселенцы вообще выгоняют вас из квартиры, а прежний полицейский только и делает, что читает захватчикам проповеди да пишет им грозные резолюции.

— Хамло, — хмыкнул Сазонтьев, находившийся, судя по красным глазам, с явного похмелья. Главковерх только вчера вернулся со Среднеазиатского фронта. Он не очень охотно пришел на эту бесплатную лекцию, но теперь явно проникся злободневной темой: — Это на них похоже: "Если в кране нет воды…"

Академик со странной полуулыбкой покосился на него, затем продолжил свое выступление:

— Президент США сейчас похож на загнанного в угол боксера, избиваемого сразу двумя соперниками. Израиль он не может оставить как давнего друга и стратегического партнера. Именно Израиль во времена правления нашего несравненного Никиты был основным противовесом для красных Египта и Сирии. Но и с палестинцами Дяде Сэму ссориться нельзя, за спиной Палестины стоят все мусульманские государства с их бездонными запасами нефти. Запад не забыл нефтяное эмбарго семьдесят третьего года, да и недавний бензиновый голод во время второй кувейтской войны показал, насколько уязвима перед диктатом нефтяных королей прежде всего Европа. Если Саудовское королевство и все остальные мусульманские члены ОПЕК представят ультиматум и потребуют отдать им Иерусалим, то положение основного миротворца будет просто безвыходным, хоть стреляйся. У нас же положение также не очень приятное. Поддержать России евреев — значит получить врагами весь арабский мир, на диво сплоченный по вопросу Палестины и Израиля. Американцы уже получили себе в подарок Бен-Ладена и Аль-Ваххаба. Нас же фундаменталисты и так приговорили за Чечню, зачем же еще наживать себе врагов? А поддержать арабов — значит получить врагами всех этих Ротшильдов, Рокфеллеров и прочих Зильбершухеров с их туго набитыми мошнами. Все записные западные политологи, как заводные попугаи, говорят о некоем компромиссе, и это про людей, у которых религиозная ненависть застилает кровью глаза?! Договориться можно с политиками, но как договориться с сотнями тысяч враждующих фанатиков? Фанатика можно убить, но невозможно убедить его сделать шаг назад. Тот из политиков, кто первый откажется от Иерусалима, будет убит своими же, очень быстро и страшно, пример Рабина перед глазами.

— А кто, по-вашему, более прав в этом вопросе относительно Иерусалима? — спросил Сизов.

Академик хмыкнул и переглянулся со своими коллегами.

— Ну, у евреев гораздо меньше поводов стучать себя кулаком в грудь, чем у арабов, — сказал самый молодой из ученых мужей, известный еще и как популярный телеведущий. — Еще во времена римских императоров их выселили с этого ужасного места, дабы не мутили остальной народ Палестины своим несносным характером. Во времена крестоносцев в Иерусалиме жили только две еврейские семьи. В начале двадцатого века во всей Палестине жидов было не более пятидесяти тысяч, при том что арабов там проживало в четырнадцать раз больше. В том, что евреи начали потихоньку съезжаться туда со всего мира, заслуга английских дипломатов, владевших этим районом в те времена, Ллойд-Джорджа, Бальфура и прочих. Они уже тогда боялись, что вольнолюбивые арабы освободятся от османского ига, наложат на нефть свою руку и будут диктовать цену на нее. Как раз противовесом арабам и главным союзником англичан в этом районе и должен был стать создаваемый Израиль. Уже потом англичан поддержал Вудро Вильсон, а особо рьяно помогал переселению законных потомков Авраама Гарри Трумэн. Именно при нем арабов «кинули», создав Еврейское государство и скромно забыв про Палестину. И никакая резолюция ООН не могла помочь потомкам филистимлян, только собственная кровь, вперемешку с кровью еврейских поселенцев. Пятьдесят лет противостояния изгнанных со своих земель палестинцев и пришлых евреев словно миксером взбили их отношения в один кровавый коктейль. По-моему, сейчас арабы поняли, что победить в открытой борьбе невозможно, и всячески провоцируют Израиль на ответные расстрелы всех этих пацанов. Их кровь значительно подрывает авторитет Израиля в мире, что палестинцам и требуется.

— И все-таки я хочу понять, есть ли политическое решение проблемы, — сказал Сизов.

Ученые переглянулись.

— Честно признаться, вряд ли, — сказал академик. — Вся беда в том, что с обеих сторон существуют радикально противоположные экстремистские силы, просто не допускающие мысли о главенстве над ними другой религии. Они сейчас сильны и среди мусульман, и среди иудеев.

— Есть одна идея — передать часть Иерусалима с храмовым комплексом под управление международных сил, но с распадом ООН ее вряд ли возможно осуществить, — высказал свою точку зрения другой, не менее маститый ученый и дипломат.

— К тому же не думаю, что израильское правительство согласится с подобной постановкой вопроса, — добавил академик.

— А если такое решение им продиктует правительство США? — спросил Соломин.

— Нет, все равно им будет трудно добиться его. Отношения между Америкой и Израилем всегда походили на отношения между богатым папочкой и упрямым, своевольным сынком. Тем более теперь евреи набрали достаточно сил, чтобы некоторое время не зависеть от военной помощи стран НАТО. И не стоит забывать, что за них стеной стоит могущественное еврейское лобби в сенате и конгрессе США.

— Ну, это уже проблема Маккреди, — решил Сизов и, поднявшись, дал понять, что совещание закончено.

В два часа ночи Сизова поднял телефонный звонок.

— Да, — сказал он, предчувствуя очередную неприятность. Выслушав доклад, он бросил только одно слово: — Хорошо, — и начал одеваться.

— Что случилось, — спросила, приподнявшись с постели, Ольга.

— В Волжанске взорвали химический комбинат, — ответил Владимир не оборачиваясь. — Массовое отравление хлором. Большие жертвы.

— Какой ужас!

— Да. Это, должно быть, страшно.

Спустя два часа после этого доклада три человека в громоздких костюмах химической защиты медленно пробирались по темным цехам громадного комбината. Огни мощных ручных фонарей высвечивали из темноты адское переплетение труб, емкостей, маршевых клеток. Идущий впереди остановился, из-под плотной резины противогаза слабо донесся его голос.

— А здесь никого нет.

— Да, похоже, люди не попали в зону поражения. Ветер дул в другую сторону, и они успели выбраться отсюда.

— Куда теперь?

— Дальше вверх по лестнице, — сказал второй, а потом предложил: — Давайте я пойду первым, этот цех я знаю с закрытыми глазами.