Фантастика, 1965 год Выпуск 2 - Сборник

– Вы слишком поспешны, молодой друг, - благодушно отвечал начальник. - “Раз-раз - и готово” - этаким манером и наш департамент может оказаться… так сказать… в некотором роде. Певчими птицами надо руководить, молодой друг! Надо учитывать, что поскольку птица, так сказать, по данным науки, в некотором роде не всегда являлась птицей, а была, так сказать, разжалована из земноводных - а в такой ситуации кто не запоет! - то при терпеливом и мягком воздействии она и утеряет это свое в некотором роде птичье. Нет, нет, молодой друг, без поспешности!…

Лишь когда последний Опригоп выпивал предписанную дозу MB, оцепление снималось и к полупустым бассейнам с остатками мутной MB пропускались Ожелы.

После лечения больные по старой привычке рассаживались на скамейках, хотя к этому часу сквозная тень пальм уже не защищала от полуденного солнца. Но и теперь им не удавалось углубиться в тихую беседу о прихотливом течении внутренних недугов.

Звучал гонг, и, нарушая тишину, служащие устремлялись к многочисленным салунам и закусочным. К тому времени обилие претендентов на снабженные печатями справки о декаменизации заставило выстроить для Департамента Декаменизации восемьдесят семь тридцатиэтажных зданий, где сто двадцать четыре тысячи клерков, работая в две, а иной раз и в три смены (то есть даже по ночам, когда свет луны заливает бледные кипы бланков, печати и подушечки для печатей), едва справлялись с порученным им делом.

Зато вечерами красивые молодые лица, запахи духов, страстный шепот влюбленных - все это придавало городу новое, неведомое прежде очарование.

Ведь и молодые люди, прежде чем вступить в брак, если им позволяли средства, старались пройти декаменизацию.

Да, разумеется, Наследственное Президентство можно было назвать “Островом Чиновников”, но в такой же мере Пирроу заслужил имя “Острова Влюбленных”. Все зависит от особенностей зрения наблюдателя.

Заметив синьору Мартинес, Жаке мягко улыбнулся, взглядом приглашая ее подойти.

– Камни… именно камни, - вполголоса пробормотал он и кашлянул.

Нечто твердое, голубое, но не просто голубое, как небо или как незабудки, а голубое, как лед, вылетело из его уст.

Ослепительный, стальной голубизны луч рассек мир. Он прорезал стеклянные громады отелей, парапет набережной, волны на море: белые гребешки разделялись, как кремовый торт под ножом опытного метрдотеля.

Это продолжалось долю секунды, но те, кого луч коснулея, успели почувствовать мгновенный укол - одни в сердце, другие в мозгу, в ногах, пояснице, то есть в той части тела, которая оказалась на пути луча.

– Мне почудилось, - говорила впоследствии синьора Мартинес, - будто я ослепла. Вскоре я вновь прозрела, но видела сначала не предметы, а одну лишь синеву, будто я находилась внутри льдины. Потом наваждение прошло, я разглядела серебряный бассейн и Жана Жаке, а внизу, у его ног, синий камень, раза в два меньше голубиного яйца. Я подняла камень и не глядя - почему-то было страшно глядеть - протянула Жаке. Он рассеянно взял камень, протер платком и сказал: “Пора возвращаться в пансионат, синьора. Мне надо кое о чем поразмыслить”. Я проводила Жаке до номера. Открыв дверь, он распорядился: “Виски!” - “Чистое?” - спросила я на всякий случай, хотя уже изучила вкусы синьора… “Безусловно!” - ответил он.

Виски Жан Жаке выпил мелкими глотками - полный бокал.

Я стояла с подносом поодаль.

– Синьора, - с изысканной вежливостью спросил он, - сколько я задолжал? И сколько мне надлежит уплатить за пребывание в вашем превосходном пансионате до конца месяца?

– Сто двадцать крамарро, - наскоро подсчитала я.

– Сто двадцать крамарро? Будем считать - двести. У меня нет наличных, но если синьора возьмет на себя труд отнести этот камушек честному ювелиру, долг будет покрыт с лихвой.

Не раздумывая, я взяла у Жаке камень и поспешила к Юлиусу Гроше.

Гроше был занят: в магазине толпился народ. Гроше показывал маркизе дю Сартане драгоценное колье. Однако, когда я положила на прилавок камень Жана Жаке, ювелир забыл обо всем.

– Магазин закрыт! - пронзительно крикнул он.

– Но мое колье… - обиженно сказала маркиза.

– Завтра, завтра… - бормотал Гроше, грубо оттесняя посетителей.

– Откуда у вас это чудо? - спросил он, едва мы остались одни.

Я откровенно все объяснила. Через пять минут мы уже подъезжали к пансионату.

Жаке стоял у окна, от которого на пол падали пятна черно-красного света, похожие на языки пламени.

– Ваш камень, - сказал Гроше, - стоит один миллион крамарро. В настоящее время такой суммы наличными у меня нет, но через неделю…

– Не занимайтесь мелочами, - тихо перебил Жаке. - Попрошу уладить этот маленький финансовый вопрос с синьорой Мартинес: камень подарен ей. Насколько я понимаю, вас, по роду вашей профессии, интересуют подобные безделушки. Если так, то потрудитесь запомнить: я могу выдавать драгоценные камни ежедневно, как курица-несушка, только в противоположность курице не кудахча по пустякам. И в моих возможностях научить других джентльменов этому несложному искусству.

– Вы… как курица яйца… - выпучив глаза, прохрипел Гроше.

Жаке небрежно кивнул и распорядился: - Синьора, виски!

– Чистое? - механически спросила я.

– На этот раз с содовой. Мне ведь предстоит выступить в непривычной роли лектора.

Когда я вернулась с подносом, Жаке, расхаживая из угла в угол, говорил:

– Резюмирую. Под воздействием MB в организме концентрируются различного рода камни. Некоторые из них с коммерческой точки зрения бесперспективны, зато другие при известных условиях, под наблюдением специалиста, каким на земле являюсь один я, и под влиянием особых химических препаратов, которые на земле известны только мне, превращаются в те особые цветные камушки, один из которых так заинтересовал вас, Гроше.

Ювелир, тяжело дыша, сидел в кресле и следил за Жаке налитыми кровью глазами. Залпом выпив полный бокал виски с содовой, Жаке продолжал:

– Итак, камни делятся на бесперспективные и поддающиеся превращениям. Эти последние камушки один я на всем свете вижу, когда они еще покоятся в почках, печени, желчном пузыре, в сердце, на сердце или за пазухой. Один я могу определить, что может развиться из перспективного камня, в какой срок и при каких условиях. Вот в вас, Гроше, заключено то, что может образовать рубин в шестьдесят пять каратов, два средних размеров топаза и несколько некондиционных жемчужин. В вас, в тебе. - Жаке небрежным жестом коснулся пестрого шерстяного набрюшника ювелира.

– Шестьдесят пять каратов, - прохрипел Гроше. - Это шестьсот, даже семьсот пятьдесят тысяч крамарро.

– Не отвлекай меня, - продолжал Жаке. - Солидный негоциант не вправе занимать мозг сотнями тысяч и миллионами. Учись мыслить миллиардами и, что еще важнее, идеями, особенно самой главной - идеей превращений. Бог, отдадим ему должное, первым додумался до нее; именно на этом основана его известность. Превратить глину в человека, а через известное время человека снова преобразовать в глину - эффектнейший аттракцион, не требующий затрат… Итак, перспективные камни. Чаще всего они встречаются у Опригопов и относятся к той категории, которая в науке получила наименование лапидус тумарикото, то есть камни за пазухой. Но иногда их можно обнаружить и у ничем не примечательных Ожелов. При помощи различных разновидностей препарата Сириус перспективные камни могут эволюционировать в камни драгоценные. Посмотрите в тот угол, Гроше, и вы, синьора. Вам кажется, что там ничего нет? Смотрите внимательнее.