Как возникло человечество - Юрий Семенов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У некоторых племен и народов оргиастические праздники не носили полностью промискуитетного характера. Так, например, в селении Лезу (о. Новая Ирландия) во время оргиастических праздников требовалось соблюдение запрета половых отношений между лицами, принадлежащими к одной фратрии. Все остальные ограничения не соблюдались (Powdermaker, 1933, р. 113). Существование сходного рода ограничений отмечено в большинстве случаев у австралийцев (Spencer and Gillen, 1904, р.137–139; Howitt, 1904, p.195, 224, 260).
Существование праздников, хотя и не полностью идентичных тем, которые наблюдались у фиджийцев и других перечисленных выше народов, но также отличавшихся большой свободой общения полов, отмечено в Европе у древних римлян („История религии и тайных религиозных обществ…", 1871, V, с. 149, 158; Бодянский, 1882, с.9— 10, 20–34, 42; Ельницкий, 1964, с.85, 252), древних греков (Якушкин, 1875, с. IV; Богораз-Тан, 1928, с.97), древних ирландцев (Сокольский, 1881, 4, с.220; Веселовский, 1913, с.541).
По сообщению летописца Переславля Суздальского, праздники, отличавшиеся половой свободой, существовали у восточных славян, в частности у радимичей, вятичей и северян („Повесть временных лет", 1950, 1, с. 15; 11, с.227). Как свидетельствуют „Правила Кирилла митрополита" (XIII в.), послание игумена Памфила в Псков (1505 г.). „Стоглав" (1551 г.), челобитная старца Григория царю Алексею Михайловичу (1651 г.), а также и другие материалы, подобного рода праздники бытовали на Руси до весьма позднего времени (Снегирев, 1837, IV, с.36; Афанасьев, 1865, I, с.443–445; Якушкин, 1875, c.V–VI; А.Смирнов, 1878, с. 10–16, 20; Ковалевский, 1886, II, с.4–5; Соболевский, 1890, с. 130; Харузин, 1903, II, с.46; Довнар-Запольский, 1909, с.397; Аничков, 1914, с. 165–166, 246).
Красочное описание такого рода праздников мы находим в упомянутом выше „Послании Елизарова монастыря игумена Памфила Псковским наместнику и властям о прекращении народных игрищ в день Рождества св. Иоанна Предтечи". „Еда бо приходит великий праздник день Рождества Предтечева, — читаем мы в нем, — и тогда, во святую ту нощь, мало не весь город взмятется и възбесится, бубны и сопели, и гудением струнным, и всякими неподобными играми сотонинскими, плесканием, плясанием…, стучат бубны и глас сопелий и гудут струны, женам же и девам плескание и плясание и глазам их накивание, устам их неприязнен клич и вопль, всескверненные песни, бесовские угодия овершахуся, и хребтом их вихляние, и ногами их скакание и топтание; ту же есть мужем же и отроком великое прелщение и падение, но яко на женское и девическое шатание блудное възрение, тако же и женам мужатым беззаконное осквернение, тоже и девам растление…" („Дополнение к актам историческим", т.1, 1846, с. 18–19; см. также: „Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских", 1846, IV, с.59–62). (См. примечание 12).
Вплоть до XVII в. и даже более позднего времени отличались значительной половой свободой некоторые народные праздники во Франции и Италии (Briffault, 1927, III, р.201). Не представляли исключения Германия и Швейцария. В старинном кодексе округа Клостер кантона Граубюнден, где обычное право не было зафиксировано вплоть до XVII в., М.М.Ковалевским, например, была обнаружена статья, запрещавшая сходбища в селах, результатом которых, как указывалось в ней, являются блуд и прелюбодеяния (1886, II, с.8).
У многих народов наблюдается постепенное сужение круга лиц, пользующихся во время праздников правом на свободное половое общение. Если первоначально это право принадлежало всем, то в дальнейшем оно сохраняется в основном лишь за молодежью. Существование праздников или периодов времени, в течение которых обычаем разрешались неограниченные половые отношения между юношами и девушками, или же их пережитков, причем иногда весьма отдаленных, отмечено у огромного числа народов, в частности, в Африке — у йоруба, баконго и вакамба; в Азии— у батаков, тувинцев, бурятов, якутов, народов Кавказа; в Европе— у марийцев, удмуртов, коми, мордвы, русских, украинцев, белорусов, болгар, хорватов, македонцев, немцев, англичан, ирландцев (Якушкин 1875, с. VII; А.Смирнов, 1878, с. 14–18; Сумцов, 18866, с.431–442; Ковалевский, 1886, II, с.5; И.Смирнов, 1890, с.133; 1891, с. 209; Харузин, 1903, II, с.40–46; Кузнецов, 1904, 2, с.89–94; Каруновская, 1936, с.348–349; Худяков, 1936, с.399; Вайнштейн, 1964; Hazlitt, 1870, I, р.121; Hartland, 1910, II, р. 195; Weeks, 1914, р.161–166; Briffault, 1927, III, p. 199–201; Alford, 1952, p.49).
Как свидетельствуют данные этнографии, у большинства народов имевшим место во время оргиастических праздников беспорядочным половым сношениям приписывалось свойство магическим образом способствовать размножению животных и развитию растений и тем обеспечивать обильную добычу или обильный урожай (Frazer, 1922а, II, р.98 — 101; Westermark, 1925, р.84 — 180; Briffault, 1927, 111, p. 185–209; Чаттопадхьяя, 1961, с.89, 315 сл., 346 сл.). Поэтому ограничение, а затем и полное запрещение во время праздников беспорядочных половых сношений не могло не сопровождаться появлением различного рода ритуальных действий, представлявших собой замену этих сношений и призванных оказывать такое же магическое влияние на природу. Беспорядочные половые отношения замещаются совершаемыми в определенное время и в определенном установленном порядке сношениями мужей и жен, ритуальным соединением жреца и жрицы и т. п. Заменой их могут также быть действия, представляющие собой иногда откровенную и грубую, иногда смягченную имитацию полового акта или намеки на него (частичное или полное обнажение, за) оление и т. п.), различного рода непристойные телодвижения и жесты, игры и танцы, имеющие эротический характер, обычай носить во время праздничных процессий изображение половых органов, сквернословие и т. п. (Богаевский, 1916, с.57–60, 180–187; Кагаров, 19296, с.191–193; Briffault, 1927, III, p. 196–209). Все эти действия совершались в большинстве своем как во время праздников, ранее носивших промискуитетный характер, так и в иное время в качестве самостоятельных магических обрядов, чаще обрядов земледельческой магии.
Наличие подобного рода действий и обрядов свидетельствует о существовании в прошлом промискуитетных оргиастических праздников. А такого рода действия и обряды бытовали как во время праздников, так и помимо них, у огромного числа народов, в частности у древних египтян, древних греков, древних римлян, этрусков, немцев, русских, украинцев, сербов, чехов, грузин, сванов, адыгейцев, кабардинцев, мордвы, эвенков, кетов, нанайцев, манчжур, японцев, кайя-нов Калимантана, племен Явы и Молуккских о-вов, маори, эве, бушменов, бахуана, эскимосов, пипилей, манданов, арапахо, зуньи и многих других (Геродот, 1885, I, с.373–374; Афанасьев, 1869, III, с.730; Новосадский, 1887, с.25, 130; Аничков, 1903, 1, с.268; С.Максимов, 1903, с. 110, 296–300; Веселовский, 1913, с.241; В.Анучин, 1914, с.21–25; Богаевский, 1916, с.59–60; Кагаров, 1918, с.49; Харузина, 1927, I, с.59; 1928, I, с.22; „Религиозные верования народов СССР", 1931, II, с.89, 196; Штернберг, 1936, с.146–147; Файнберг, 1955, с.91–92; Элленбергер, 1956, с.215–222; Бардавелидзе, 1957, с. 177–186; Анисимов, 1958а, с.34; Лавров, 1960, с.205; A.Ellis, 1890, р.41, 44; Crooke, 1896, II, р.320; Tordey and Joyce, 1906, р.286; Hartland, 1910, И, р.232–237; Frazer, 1922а, II, р.98 — 100; Briffault, 1927, III, р.205–206).
К числу пережитков оргиастических промискуитетных праздников должен быть также отнесен обычай заключения браков в одно и то же определенное время. Такого рода обычай был зафиксирован у крестьян чуть ли не всех стран Европы, а также у огромного числа народов Африки, Азии, Океании, Северной и Южной Америки (Снегирев, 1837, IV, с.18–30; А.Смирнов, 1878, с. 12; Сумцов, 1881, с.61–69; Веселовский, 1894, с.318: Довнар-Запольский, 1909, с.82–83; Hutchinson, 1897, р.5, 243, 261; Guise, 1889, р.214; Wester-mark, 1925, 1,р.83–84).
О существовании в прошлом оргиастических праздников говорят и данные фольклористики. В славянском и западноевропейском фольклоре следы их сохранились в легендах о шабашах ведьм (Афанасьев, 1869, III, с.469–474; Штернберг, 1936, с.228–229; Runenberg, 1947, р.225–239)
Многочисленные этнографические данные, часть которых была приведена выше, свидетельствуют не только о том, что исходным моментом в развитии человеческих семейно-брачных отношений был промискуитет, но и о том, что по крайней мере в эпоху, непосредственно предшествовавшую возникновению рода, промискуитет был ограничен во времени, что носившие беспорядочный характер половые отношения были в то время не постоянно существовавшими, а периодически возникавшими. Тем самым они косвенно свидетельствуют о существовании в ту эпоху периодов воздержания от половых отношений, периодов действия половых производственных табу.
То обстоятельство, что этнографические материалы свидетельствуют о существовании в прошлом не просто промискуитета, а ограниченного во времени промискуитета, не осталось не замеченным. Положение о том, что в раннюю пору истории человечества беспорядочные половые отношения внутри человеческого коллектива имели место лишь в определенные более или менее ограниченные периоды времени, мы находим в трудах К.Д.Кавелина (1859, с 181), М.И.Кулишера (1885, с.664), М.В.Довнар-Запольского (1909, с.83), А.Н.Веселовского (1913, с.241, 258) и целого ряда других ученых. Однако никто из них не смог объяснить причин ограничения промискуитета во времени. Такое объяснение мы находим лишь в статье С.П.Толстова „Пережитки тотемизма и дуальной организации у туркмен" (1935), в которой возникновение оргиастических праздников рассматривается как следствие появления половых табу.