Half- Life 2 - Сергей Дмитриев

— Убивай, изверг, — хрипло сказал старик, сжавшись еще больше, — Я все равно, кроме покоя, уже ни о чем не мечтаю.

— Здесь я буду командовать, а ты, мразь мятежная, будешь исполнять! — жестко ответил офицер и. скрестив руки на груди, облокотился о стену.

"Не слишком жестко? Да нет, в самый раз для него… Главное сейчас запугать… Может, он так все скажет, без пытки… Надо показать ему, что он тут — никто".

— Строить из себя невинную овцу поздно, — издевательски сказал он, — Ты уже совершил преступление. Что ты можешь на это сказать? Ты не рад, что тебе не удалось довершить дело до конца?

Старик, полным укора и боли взглядом посмотрел на офицера. Но промолчал.

— Отвечай, когда тебя спрашивают! Ты не доволен, что так и не смог меня прикончить? Ты ведь меня убить хотел, там, на вокзале! Вижу, что не доволен. А ведь тебе бы так хотелось — взять и убить твоего благодетеля. Того, кто обеспечивает тебе жизнь в этом городе, одного из тех, кто стоит на страже порядка и закона.

— Ты следуешь лишь звериным законам, пропащая ты душа, — пробормотал старик, — Альянс всегда был таким… Притворялся добродетелью, а сам лишь убивал и грабил трупы…

— Что? — офицер нагнулся к нему вплотную, — Что ты сказал?! Альянс строит лучший из миров, а такая поганая шваль, как вы, мятежники, пытается разрушить этот мир! Мы хотим поставить человечество на новую ступень развития… ну почему вы этого никогда не понимали?..

Старик зло покосился на офицера.

— Ты в свое время был человеком… Что ты почувствовал, когда присоединился к тем, кто разрушает твой дом?

Офицер, дрогнув, замер… Нет. Нет, это все бред, бред сумасшедшего. Руки СЕ121007 затряслись от злости. Но это была странная злость… Никогда не вспоминать — был его принцип. Этот гадкий старик… он перешагивает черту…

— Это не твое собачье дело, понял?! — рявкнул офицер, — Закрой пасть, ты сейчас не в кругу своих друзей-мятежников, ты у Высшей Расы! Здесь только я задаю вопросы! А ты отвечаешь, причем быстро! Или… Или мы поговорим уже по-другому.

От такого бешеного напора в глазах старика мелькнул страх, его острый кадык судорожно перекатился под потемневшей кожей. СЕ121007, заметив это, довольно усмехнулся. Он все делает правильно. Консул будет гордиться им.

— Вопрос первый, — начал он, — Зачем ты хотел убить офицера Элиты?

Старик помолчал, угрюмо смотря в стену. И затем, не отводя взгляда, глухо ответил:

— Вас, сволочей, я всегда хотел убивать…Мой отец во Вьетнаме сражался с такими же, как вы, безнаказанными… Вы продали родную Землю разорителям.

— Кто тебя на это дело надоумил? Кого ты можешь назвать из мятежников? Известны ли тебе имена членов Сопротивления? Ну, говори!

Старик горько усмехнулся.

— Кто надоумил, тот и надоумил. Тебе это незачем. Я тебя убить хотел, вот и расстреляй меня. Ничего я не знаю.

Офицер СЕ121007 замер. Старик упертый. Не скажет ведь сам… Верит в свою правоту, в свою дешевую сказку о захватчиках и врагах… Свято верит… Офицер вдруг подумал — а что бы он на месте этого старика сделал бы? Неизвестно. Но одно он в этот миг ощутил ясно — он не выдал бы своих друзей.

Вошел солдат, неся на подносе инструменты. Старик, покосившись на них, сжался еще сильнее. Пот скатывался с его морщинистого лба.

— Выйди, — сказал СЕ121007 солдату и вернулся к старику, — Гражданин, вы отказались сотрудничать с Альянсом добровольно…

Голос офицера дрогнул. Но он, сделав усилие, продолжил:

— К вам будет применена инструкция о допросах номер 24.

Офицер, побыстрее отвернувшись, чтобы не видеть глаза старика, склонился над подносом. "Черт, какой же выбрать… все равно… Надо что-то послабее. Для начала. Чтобы не умер от остановки сердца…". Выбрав тонкий инструмент с изогнутым крючком на конце, офицер повернулся к старику.

И, не говоря ни слова, схватил его за руку. Губы старика что-то беззвучно шептали. Стальное лезвие вонзилось в предплечье, направляемое опытной рукой. Старик, дернувшись, взвыл от боли.

— Ничего не скажу, — шепотом твердил он, словно молитву, — Ничего… Предатель… перейдя в Альянс, ты продал свою мать, своих близких…

Все перед глазами СЕ121007 было размыто. Это были слезы. Сцепив зубы, он провернул инструмент глубоко внутри предплечья старика, разрывая мышцу и подцепляя вену. Старик сдавленно закричал, дернулись колени от хлынувшей на них горячей крови. СЕ121007, скрипнув зубами, выдохнул. Словно его плечо пронзали.

— Я еще раз тебя спрашиваю — назови имена твоих сообщников! — как можно тверже сказал он, — Иначе я продолжу, а это только начало! Больно? Я знаю, это дикая боль! Ты можешь все закончить. Только скажи…

— Я… Нет… — прошептал старик, которого начала бить дрожь, — Пошел к черту…

Офицер, закусив губу и зажмурившись, начал тянуть крючок назад, выдирая вместе с волокнами мышц вену старика. "Черт, что я делаю?… Что же я творю…". Старик закричал. Офицер отпрянул, словно обжегся. Нет… так не должно быть…

— Гори в адском пламени, слуга дьявола, — шептал старик, запрокинув голову с глазами, полными слез, — Ты, не имеющий почтения ни к возрасту, ни к справедливости… Мы мучаемся без крова и пищи, пока такие, как ты служат разорителям Земли… Будь ты проклят…

СЕ121007, сорвав со своей головы шлем, рванулся к старику и схватил его за горло, вплотную приблизившись к его лицу своим, со слезами, текущими по щекам.

— Заткнись! — отчаянно простонал он, — Заткнись, понял?!

— Совершенная раса, — презрительно прохрипел старик, он задыхался, — Посмотри на себя… Бледный, синий мертвец, глаза провалились… Посмотри, что с тобой сделали… Это — твое совершенство?

СЕ121007, зажмурившись, застонал, сжав руки сильнее. За что… за что это все… что он делает тут? Во что он превратился?..

— Молчи… будь ты проклят, молчи, умоляю…

— Уродли… уродливое подобие человека, — прохрипел старик, глаза его начали закатываться, — Тебя пожрет огонь боли тех, кого ты погубил…

СЕ121007 застонал, слезы текли по его лицу… Боль разрывала его… Руки сжались еще сильнее. Хрупкие позвонки хрустнули…

…Через пять минут дверь камеры открылась, и оттуда вышел офицер Элиты. Солдат, уже успевший задремать в ожидании, вытянулся перед ним.

— Закончили?

СЕ121007 молчал. Повернувшись, он медленно пошел к выходу. И лишь у двери, обернувшись, тихо сказал:

— Да, все закончено. Пусть кто-нибудь заберет тело…

Глава 10

Завихрение

— Срочно требуется подкрепление в Нова Проспект, блок В2! Срочно! Повторяю, есть данные о местонахождении Нарушителя N1!

Вебер, сжав разрываемую болью руку, тихо стонал в углу. Солдаты совсем перестали обращать на него внимание. Станислав уже суетился, организовывая подкрепление. Он поручил двоим охранникам дополнительно допросить Вебера, но как только те попытались поднять его, схвативши за раздробленную руку, он вскрикнул. Этого было достаточно, чтобы охранники махнули на него рукой, как на безнадежного. Он был уже мертв, так или иначе. И сейчас все отошли от него — ну куда может деться напуганный и искалеченный заключенный?

Вебер тихо глянул на выход из центра связи. Никого. Кто столпился у мониторов, а кто просто прохаживался в стороне, переговариваясь. Никто за ним не смотрел. Никого не было на пути. И Вебер решился. Осторожно встав, он огляделся. И, задержав дыхание от страха, вышел из комнаты. Едва оказавшись в коридоре и поняв, что он все еще жив, он побежал, побежал изо всех сил…

— Надзиратель, заключенный сбежал! Быстрее!

Станислав с усмешкой смотрел вслед убегающему Веберу.

— Не останавливайте его. Все в порядке. Он приведет нас к Фриману…

Гордон хмуро шел вперед, мысленно подгоняя себя. Снова, опять люди, уже ставшие ему по-своему дорогими, были не с ним. Вебер был убит… Андрей отказался идти дальше. Фриман не винил его. Все шло вроде бы правильно. Но все равно одиночество давило на Гордона, расставание оставило унылый след в его душе. Снова один… Он привык к одиночеству, привык, что он сам за себя, а весь мир — против. И именно поэтому, стоило ему повстречать человека, который был близок ему по духу, он радовался этой встрече. И, когда неизменно расставался с ним, Гордон все еще испытывал чувство осиротелости, брошенности. Снова один. Закон войны? Нет, скорее — злая судьба. Фриман усмехнулся, идя по коридору. Как человек науки, в судьбу он не верил, но все же когда переживешь столько странных и страшных событий, поневоле призадумаешься…