Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

Выбравшись на песчаный берег, подошла к воде и, присев на корточки, опустила ладони в теплую воду, пахнущую тиной и лягушками. Жаль, искупаться нельзя. Отойдя от воды, я присела на скамейку, блаженно откинувшись на изогнутую спинку. Не было мыслей, не было чувств, они словно растворилось в ночной тишине, останавливая время.

Мое уединение прервал отец, появившись почти бесшумно, он остановился у меня за спиной, не решаясь окликнуть и напугать меня. Похвальная осторожность, тем более в свете сегодняшнего дня.

— И что ты там стоишь, бедный родственник? — поинтересовалась я, не поворачивая головы.

— Да так… — отец усмехнулся и, обойдя скамейку сел рядом, — Еще сердишься?

— Уже нет, — покачала я головой, — как ты меня нашел?

— Ты всегда любила воду, — пожал папа плечами, — а вода здесь всего в двух местах. У фонтана тебя нет, значит остается пруд.

— Да, действительно, все просто.

— Мне очень жаль, что с Владом так получилось.

— Знаю.

— Я вообще не хотел вас вводить.

— А чего ж не остановил? — я удивленно подняла брови.

— Ну, с Владом было без вариантов. Без него и соваться нечего было. А вот с тобой… — генерал усмехнулся и покачал головой, — Ты пробовала когда-нибудь остановить крейсер голыми руками? Нет? Вот и я решил, что дело это зряшное, тебя ж не переспоришь…

— Это да, — подтвердила я, — я упертая. Есть в кого…

— Значит мир?

— Мир, — согласилась я, пристраивая голову на отцовском плече.

— А вот по поводу нашего разговора, что было бы с моим планом, если бы ты полезла спасать Влада до того, как закончила информацию скачивать, не полезла бы. Задний двор виден лишь из окна коридора, а из кабинета его не видать, окна на другую сторону выходят. Но этого даже я просчитать не мог. Как Влада транспортировать будем? После такой трепки он вряд ли поднимется.

— Не поднимется, — подтвердила я, — Эж перевозку обещал. А что уже собираться надо?

— Да, Эж заканчивает дела передавать. Еще полчаса и поедем.

— Хорошо, — я выпрямилась и с хрустом потянулась, — папа…

Отец остановил меня жестом, призывая молчать. Я замолчала на полуслове, прислушиваясь к окружающему миру, но ничего особенного услышать, не смогла. Так же тихонько пели лягушки и шелестели листья и больше ничего подозрительного. Отец сделал знак говорить дальше, но вот беда, я уже забыла, что хотела спросить и поэтому стала говорить первое, что пришло в голову.

— Откуда ты взял этого Гену? Скотина редкостная, доложу я тебе. Он не подходит для работы в отделе, уж слишком много апломба и самомнения, оно бы ничего, но он слабак с таким в команде выходить нельзя, не говоря уж о паре.

Я продолжала нести еще какую-то чепуху, с удивлением наблюдая, как генерал мягко ступая, обогнул лавку и бесшумно растворился в кустах. Давно я не видела, как отец работает, всегда удивляясь, как такой внушительный мужчина может бесплотным призраком скользить в темноте, так, что не шелохнется ни единая травиночка.

Я настороженно замолчала, расслышав придушенный писк где-то слева. Генерал настиг свою жертву и, судя по звукам, тащит ее сюда. Я поднялась, с интересом вглядываясь в темноту, где происходила нешуточная возня. Треск ломаемых веток приближался и совсем скоро на утоптанную площадку у лавочки вывалился генерал, крепко удерживающий извивающегося в полном молчании пленника. Я прищурилась, стараясь разглядеть, добычу. По сравнению с генералом пленник казался ребенком, невысокого роста, по-мальчишески худенький и какой-то нескладный, он был готов дорого заплатить за свободу. Каким-то невероятным образом извернувшись в генеральских лапах, паренек лягнул генерала под коленку и вцепился зубами в папанину ладонь. Папа охнул от неожиданности и на секунду разжал руки, но подростку хватило и этого, что бы угрем выскользнуть из медвежьих объятий и бросится прочь. Генерал тихонько выругался и в два прыжка настиг беглеца, ухватив его за рубашку.

— Ах, ты ж… — зарычал грозный полицейский, разворачивая пойманного лицом к себе, ухватил за грудки, и уже был готов от всей души встряхнуть его, но в последний момент остановился, изумленно выдохнув, — Девка!?

Я растерянно моргнула, не совсем понимая, что происходит. Какая девка? Откуда здесь… А впрочем… Я быстро пересекла разделявшее нас расстояние и, оттеснив отца, повернула пленника к свету. Так и есть…

— Ника? Что ты здесь делаешь? — строго сведя брови, поинтересовалась я.

Девчонка хмуро посмотрела на меня из-под спутанных волос и предпочла отмолчаться.

— Ты ее знаешь? — удивился отец, не забывая крепко удерживать девчонку за шкирку.

— Да, знаю, — вздохнула я, — Ника, почему ты здесь? Тебя же должны были забрать…

— Я же тебе сказала — в приют я не поеду! — нахохлилась она, — И домой я не вернусь! Он меня опять продаст!

— Аня, кто это?

— Это, дражайший генерал, очередной косяк вашей службы, — убирая светлые пряди волос со лба девочки, уведомила я.

— Я не косяк! — тут же ощетинилась Ника.

— Конечно, ты не косяк, — согласился генерал, — но, похоже, ты еще та головная боль.

— Да кто ты такой!? — закричала Ника на генерала, делая тщетные попытки вырваться.

— Тихо! — приказал генерал, и Ника тут же заткнулась.

Передоверив девчонку мне, генерал отошел от нас и, выудив из кармана телефон, раздраженно потыкал кнопки и принялся выяснять, кто был ответственным за отправку детей, и почему получилось так, что одна из них отбилась от группы и сейчас шастает по кустам.

— Это надолго, — кивнув на шипящего генерала, — пошли, сядем на лавочку, и ты мне все подробно расскажешь.

— Что расскажу? — уныло спросила она, усаживаясь рядом.

— Как тебе удалось бежать? Опять кого-то покусала?

— Я не кусала, — Ника шмыгнула носом, и совсем по-детски утерла глаза кулачком, — нас посчитали, а когда усаживали в машину, я отстала и нырнула под днище… Я же тебе говорила — я не вернусь!

— Вот дуреха, — я с силой помассировала виски, — а если бы тебя раздавили?

— Но не раздавили же! — с законной долей гордости проговорила она. — Я ловкая.

— И что мне сейчас с тобой делать, ловкая? — Уныло поинтересовался подсевший к нам генерал, доставая из нагрудного кармана шоколадку. — Есть-то хочешь? Вот, держи.

Ника подозрительно посмотрела на шоколад, обернутый в хрустящую фольгу, будто генерал предлагал не сладость, а рыбу фугу собственного приготовления. Девчонка судорожно сглотнула, и гордо отвернулась.

— Бери-бери, — отец вскрыл упаковку и буквально всунул плитку в узкую ладошку. Нике не оставалось ничего другого, как принять еду.