Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие - Николай Сагарда

В первой главе анафематствуются те, которые называют тело Христово несозданным и не исповедуют, что Сам несозданный Бог Слово явил доказательство воплощения и вочеловечения из созданного человечества. В изъяснении указывается, что несозданное бесстрастно, не подлежит ранам, неосязаемо, а Христос после воскресения показывал ученикам знаки от гвоздей и прободения копья и предоставлял тело для осязания: если Он вошел к ним при запертых дверях, то для того, чтобы показать и действие Божества и истинность тела.

Во второй главе анафематствуется тот, кто называет плоть Христа единосущной Божеству и не исповедует, что во образе Божием Сый Предвечный Бог уничижил Себя и принял образ раба.. В изъяснении ставится вопрос, как можно называть единосущною безлетному Божеству плоть, явившуюся во времени, когда единосущным называется совершенно тожественное по естеству и по вечности.

В третьей главе провозглашается анафема тому, кто говорит, что Христос воспринял совершенного человека, как одного из пророков, и не исповедует, что Он Сам, чрез воплощение от Девы, соделался человеком, родился в Вифлееме, воспитан в Назарете, преуспевал возрастом, крестился в Иордане и был засвидетельствован Отцом. В изъяснении то же утверждение повторяется в форме вопроса: как можно утверждать, что Господь воспринял совершенного человека, когда Сам Господь соделался человеком чрез воплощение от Девы. Первый человек был из земли перстный; когда же он, как созданный из земли, отошел в землю, то второй, соделавшись человеком, восшел на небеса. Исповедуется, что первый от второго по плоти, — посему Христос и человек и Сын человеческий; но вместе с тем и засвидетельствовано, что второй — Спаситель первого и ради него сшел с неба. A так как Слово, снисшедшее с неба и соделавшееся человеком, взошло на небеса, то и сказано: второй Адам — с неба.

В четвертой главе анафематствуется тот, кто говорит, что Христос родился от Девы из семени мужеского, как и все прочие люди, и не исповедует его воплотившимся и вочеловечившимся от Духа Святого и от святой Девы Марии, бывшей от семени Давидова. В изъяснении указывается на решительное противоречие такого утверждения с евангельским повествованием о том, что Дева сказала ангелу: „как это будет со Мною, когда я мужа не знаю“, и что ангел сказал ей; „Дух Святый найдет на Тебя и сила Вышнего осенит Тебя“(Лук. I, 34 ст.), а также Иосифу: „Не бойся принять Мариам, жену твою, ибо родившееся в ней есть от Духа Святаго (Мф. I, 20 сл.).

В пятой главе анафематствуется тот, кто говорит, что иной предвечный Сын и иной явившийся в последние времена, и не исповедует, что Сущий прежде веков тот же, что и явившийся в последние времена. В изъяснении устанавливается противоречие этого утверждения с словами Самого Христа, в которых ясно указывается тожество предвечно Сущего у Отца и явившегося во плоти: ,,прежде нежели был Авраам, Я есмь“(Иоан, VIII, 58) и: „Я исшел от Отца и пришел, и опять иду к Отцу Моему“(Иоан. XVI, 28).

В шестой главе изрекается анафема на того, кто говорит: иной пострадавший и иной не пострадавший, и не исповедует, что Сам бесстрастный и непреложный Бог Слово непреложно пострадал Своею собственною плотию. В изъяснении указывается на слова Спасителя, в которых сказано, что Сыну человеческому надлежит много пострадать, быть убиту и в третий день воскреснуть из мертвых (Мрк. VIII, 31; Лк. IX, 22), что Сын человеческий будет сидеть одесную Отца (Мф. ХVІ, 28; XXVI, 64) и что Сын человеческий приидет во славе Отца Своего (Мрк. VIII, 38; Лк. IX, 26).

В седьмой главе анафематствуется тот, кто называет Христа спасаемым и не исповедует его Спасителем мира и светом мира. В изъяснении приводится, что Сам Господь говорит о Себе, что Он — жизнь (Иоан. XI, 25), что Он пришел для того, чтобы имели жизнь (Иоан. X, 10), что верующий в Него не увидит смерти, но узрит жизнь вечную (Иоан. VIII, 51).

В восьмой главе анафематствуется тот, кто говорит, что Христос отдельно совершенный человек и отдельно Бог Слово и не исповедует единого Господа Иисуса Христа. В изъяснении в подтверждение положительной части анафематизма указывается на слова Господа: „что вы ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую Я слышал от Отца“(Иоан. VIII, 40), где тожество человека и Бога Слова устанавливается самым точным образом. Бог Слово, соделавшийся ради нас человеком, не человека, но Самого Себя предал за нас, посему, говоря о храме тела Своего, Он сказал: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его (Иоан. II, 19, 22).

В девятой главе анафематствуется тот, кто говорит, что Христос преложим или изменяем, и не исповедует Его непреложным по духу и нетленным по плоти. В обоснование этого в изъяснении приводятся слова Господа: Я есмь и не изменяюсь (Мал. III, 6) и: не оставлена душа его во аде, и плоть его не видела тления (Деян. II, 31; Пс. XV, 10).

Глава десятая анафематствует того, кто говорит, что Христос воспринял часть человека, и не исповедует его подобным нам во всем кроме греха. В изъяснении приводятся слова Господа, в которых утверждается наличность в Нем души и тела: Иоан. X, 15, 17; VI, 55, 56.

В одиннадцатой главе анафематствуется тот, кто утверждает, что тело Господа без души или без ума, и не исповедует его совершенным во всем человеком. В изъяснении указывается на факты из земной жизни Господа, которыми устанавливается, что тело Христово не было без души и без ума: возмущение, печаль и туга — болезни души, а утомление и сон и поранение тела — немощи плоти. Поэтому возмущение, печаль и туга являются указанием ни на тело без души, ни на душу без ума, ни на непреложное Божество, ни на призрачность, ни на недостатки человеческой немощи. Но Слово в Себе Самом дало доказательство наших страстей, принявши на Себя страстное, как написано: „Сам Он принял немощи наши и понес болезни наши“(Иса. LIII, 4; Мф. VIII, 17).

В двенадцатой главе предается анафеме тот, кто говорит, что Христос явился миру призрачно и не исповедует его пришедшим во плоти. В пространном изъяснении автор выражает недоумение, как можно утверждать, что призрачно явился миру Христос, в Вифлееме родившийся, подвергшийся обрезанию, Симеоном носимый, двенадцать лет воспитываемый, повиновавшийся родителям, во Иордане крестившийся, пригвожденный на кресте и из мертвых восставший. Выражения о Нем: возмутился духом, опечалился душою, изъязвлен телом — указывают на его человеческую организацию, подверженную страстям. Он родился в Вифлееме по плоти, но богоприлично, воспитан был в Назарете богоявленно, восседал среди учителей и поражал своею мудростью, которая не соответствовала его телесному возрасту. Он крестился во Иордане, но не для того, чтобы Самому принять освящение, а чтобы другим даровать участие в освящении. Он был искушаем в пустыне, но не потому, что Сам подлежал искушению, а потому что хотел противопоставить искусителю наши искушения и тем показать тщетность усилий искусителя. Он выставляет не божественное начало, но Свою собственную плоть являет победительницей страдания, смерти и тления, чтобы чрез ту же плоть, чрез которую грех вошел в мир и чрез грех смерть царствовала над всеми людьми, осудить грех во плоти, победить начальника греха — искусителя, упразднить смерть, чтобы она не царствовала, во гробе тела уничтожить тление, явить Собою начаток воскресения, чтобы затем господствовало в мире начало правды и чтобы царство небесное благовествовалось людям и совершилось общение Бога с людьми.

В заключение автор приглашает прославить Отца, давшего Своего Единородного Сына за жизнь мира, прославить Духа Святаго, действующего, оживотворяющего нас и подающего дарования для общения с Богом, и не вдаваться в бесконечные стязания и словопрения, обращая ясное и простое слово веры в утонченные выражения. Нам не дано разуметь, как Сын Божий соделался человеком, ибо тайна эта велика; но должно веровать, что Сын Божий соделался человеком по Писаниям, что Он был видим на земле и обращался между людьми по Писаниям, по подобию, кроме греха, что Он умер за нас и воскрес из мертвых, как написано, и что Он вознесся на небо и сел одесную Отца, откуда придет судить живых и мертвых, как написано, чтобы из-за наших словопрений друг с другом кто-нибудь не похулил самого учения веры.

Вопрос об авторе этого произведения разными исследователями его решался различно. Беллярмин считал „Двенадцать глав о вере“не принадлежащими св. Григорию Чудотворцу. Лев Алляций не соглашается с ним и признает его подлинным произведением св. Григория. Он ссылается на свидетельство Свиды, который сообщает, что Григорий написал περί σαρκώσεως καί πίστεως λογον. Что здесь разумеются именно „Двенадцать глав о вере“, в этом Leo Allatius yбеждается на основании указания собирателя святоотеческих изречений о двух естествах во Христе, который, приводя из него слова, пишет, что он берет их έκ τού περί σαρκώσεως καί πίστεως λογου έν τη έρμηνεία του δευτέρου αναθεματισμού. На основании этого Л. Алляций предполагает, что свое нынешнее заглавие произведение получило от деления на главы, но что автором ему дан был титул περί σαρκώσεως; это ясно из того указания содержания произведения, которое предпослано ему: Θεού χάριτι πώς δει πιοτεύειν περί τής σαρκώσεως καί ένανθρωπήσεως τού ϒίυ τού Θεού Ίησού Χρίστού. [574] Lequien высказался в том смысле, что автором произведения был аполинарианин. [575] С другой стороны Фабриций [576] считал невозможным происхождение его от Аполинария или аполинарианина, так как в нем опровергаются не только мнения Нестория и Евтихия, но явно и самого Аполинария — в 10–11 главах. И. Дрэзеке, [577] взяв за точку отправления мнение Lequien’a, стремился не только доказать аполинарианский характер произведения, но и обосновать то свое положение, что автором его был друг Аполинария, аполинарианский епископ в Антиохии Виталий, а „Двенадцать глав о вере“и представляют собою написанное им исповедание веры, которое он составил для своего оправдания пред римским епископом Дамасом. Этим исповеданием веры вызвано было второе послание Григория Богослова к пресвитеру Клидонию. Взгляд И. Дрэзеке разобран Фр. Кс. Функом, [578] который основательно доказал крайнюю несостоятельность доводов И. Дрэзеке и антиаполинарианский характер произведения, из чего с несомненностью вытекает невозможность приписать его аполинарианину. С своей стороны он находит, что в произведении есть места, которые направлены против Нестория и Евтихия; а так как вызванные ими великие движения скорее могли дать повод к составлению такого рода произведения, чем заблуждение Аполинария, то, по его мнению, произведение написано не раньше второй половины V века, хотя он и соглашается, что уверенности относительно даты его нельзя достигнуть.