Момент истины (В августе сорок четвертого...) - Владимир Богомолов

Не думай о Мищенко! Твоя задача – заставить этих троих проявить свою суть… Кто бы они ни были!.. И в положительном случае взять их живыми. Хотя бы двух… А еще лучше всех трех. И своих из группы при этом никого бы не потерять…

А помощник коменданта… Он что – все забыл?.. Почему молчит?.. Пассивно он себя ведет… некачественно… непонятно…

Предложи сам… Спокойнее… Так… Фиксируй лица!.. «На каком основании?! В чем дело?..» Не нравится!.. У лейтенанта дрогнул кадык… Фиксируй!.. Не хотят!.. Облизывает губы!.. Наконец-то!.. И у этого напряженность… Попадание!.. Это уже слабина!.. Дожимай!.. Теперь дожимай!.. Объясни причину… Доверительней… Пропала взрывчатка… Так… Хорошо возражает… толково… А ты – службист!.. Настаивай!.. Не хотят!.. Что же у них в вещмешках?.. Главное – чтобы они проявили свою суть!.. Не факт, что они – «Неман»… Не факт!.. Кто же они и почему не хотят?.. «Категорически!..» А в комендатуру?.. Теперь не тяни – сигнал!.. Не должны бы соглашаться… не должны… «Обыскивайте!..» Ах так… Ну что ж – тем лучше…

Помогает снять… Затянул узел!.. Ловко!.. Не подавай виду… Освободи руки, верни документы…

Посмотрим, что у них в вещмешках… Так… Сверху – буханка черного хлеба… А что под ней – вот вопрос! И этот тоже затянул! Ловкачи!.. Милые, это фокус для фраеров, а мы его уже не раз видели… Ну и узел!.. Пробуй ногтями… Ниже голову… Они тебя действительно считают придурком. И отлично!

Обступили с боков!.. Спокойно!.. Повтори сигнал – не повредит! Как они откровенны в своих действиях, как бесцеремонны!.. А кого им стесняться?.. Нас?.. Да мы для них уже трупы!.. И все же не факт, что они – «Неман», не факт!..

Поставь их на место… И обозли… Спокойнее… Повтори еще раз… Простака играй, дубоватого службиста… Больше упрямства… Обостряй!.. Повысь голос… Возмущение… Челюсти!.. На «ты» его, на «ты»!.. Вот наглая рожа!.. Спокойнее… Больше упрямства!.. Пистолет… Ах так… Отлично!.. А капитан молодец!.. Как владеет собой!.. Неужели это – Мищенко?.. Неужели они – «Неман»?

Лижет суставы и кусает сердце… И ничего ты не поделаешь!.. Затянул намертво… Ногтями не возьмешь… Как бы то ни было, а от Таманцева они не уйдут… А если кто и уйдет, то не дальше опушки… Через полчаса лес уже будет в кольце и начнется прочесывание… Конечно, это нежелательно… Весьма!.. Войсковые операции чаще всего дают трупы… А нам нужен момент истины! Сегодня же! И не обычный, а по делу, взятому на контроль Ставкой!.. От трупов его не получишь… Главное – чтобы они раскрылись… проявили свою суть!.. Тогда и момент истины мы получим… Если, конечно, они те, кого мы разыскиваем… Ну и узел!.. Зубами его ухватить, что ли?.. Неужели это Мищенко?.. Не думай о Мищенко!.. Кто бы он ни был, а от Таманцева ему не уйти… Если… Все!..

91. Таманцев

Паша подал сигнал: «Внимание!», но мне и так уже было ясно – эти трое не желают показывать содержимое своих вещевых мешков.

Однако их нежелание еще ничего не означало – мало ли какие могут быть тому причины.

Помню, как на станции в Смоленске один лейтенант категорически отказался предъявить свой багаж и даже оказывал сопротивление. Те, кто его задерживали, должно быть, решили, что там у него рация или взрывчатка, возможно, даже мысленно дырочки себе на гимнастерках для орденов уже проделывали: большого шпиона схватили – с поличным!.. А что там у него оказалось?.. Продукты для семьи командира части, который и отпуск-то ему, сердяге, на пять суток дал, наверно, только чтобы эту посылку отправить в Москву.

Знаю и другой случай, когда офицер отчаянно сопротивлялся досмотру и проверяющие тоже могли подумать невесть что. А обнаружили-то в чемоданчике всего-навсего трофейный пистолет в оригинальном дорогом исполнении, который у него постарались бы отобрать если не в части, то в первой же комендатуре. Да мало ли нетабельного, неположенного, такого, что не хочется предъявлять представителям военной власти, может находиться в личных вещах офицеров?

Когда же капитан, снимая вещмешок, взялся за тесьму и затянул узел и тут же амбал повторил этот фортель, я понял, что они – группа и что сшибка, судя по всему, неизбежна.

Затем Паша присел около вещмешка, а эти двое, амбал и лейтенант, обступили его с боков откровенно и нагло – они действительно принимали его за простака или недоумка.

Более всего мне, конечно, хотелось выскочить и показать им свой характер. Но это бы сразу перечеркнуло наши усилия.

Для чего устраивается засада с живцом и подстраховкой?.. Чтобы выявить суть проверяемых.

Элементарно: их трое против двоих (о нас с Малышом они и не подозревают), а место глухое, совершенно безлюдное, к тому же все обострено конфликтной ситуацией – нежеланием предъявлять для досмотра личные вещи.

Тут расчет очень точный: свои на офицеров комендатуры ни при каких обстоятельствах не нападут, враг же, наоборот, воспользуется численным превосходством и не преминет это сделать. С одной стороны, срабатывает инстинкт самосохранения, с другой – стремление добыть действующие сегодня – не в прошлом месяце и не на прошлой неделе – воинские документы.

Кроме выявления сути подозреваемых, засадой с живцом можно добиться и так называемого «эффекта экстренного потрошения».

Некоторые сведения, известные агенту, крайне важно получить от него не спустя какое-то время, а немедленно. При отсутствии же прямых веских улик захваченные агенты, особенно парши, нередко молчат сутками, неделями и даже месяцами. Хоть лоб разбей, хоть наизнанку вывернись, а толку от них не добьешься. Если же они повязаны нападением на представителей военной власти, что само по себе карается расстрелом, то при умелом обращении обычно раскалываются в первые же часы. И главной целью всех Пашиных действий сейчас было вызвать этих троих на удар.

Я молился богу, молился матери, чтобы она помогла нам и эти трое оказались бы теми, кто нам нужен. Я не желал больше никого! Разные пособники, банды и дезертиры – ну их коту под хвост! Пусть ими занимаются местные органы. А мы – военная контрразведка, и наше дело – безопасность армии, ее тылов и всех проводимых ею операций. Наше дело – обезвреживание действующей агентуры. Вообще-то ею, особенно паршами, я готов заниматься двадцать пять часов в сутки. Но сегодня нам нужны были не просто агенты, а именно причастные к делу «Неман».

Я не сомневался: сколько бы ни было оперативно-розыскных групп и засад, а Эн Фэ и генерал позаботятся сунуть нас в самое перспективное место. Потому что если разыскиваемых поймают – это хорошо; если поймает контрразведка нашего фронта – еще лучше; но чтобы был полный тики-так, для престижа Управления очень важно, чтобы взяла их группа, с самого начала непосредственно работающая по делу. Тогда все утрутся!..

Эн Фэ верил в этот лес, фактически ставил на него, и я с утра не сомневался, что здесь в засадах будут только наши, а всех прибывших пошлют в другие места или районы «вероятного появления разыскиваемых». Я также не сомневался, что лично у нашей группы в любом случае шансы будут самые преимущественные.

Более всего я верил в оперативное мышление Эн Фэ, в безошибочность его предположений. Чтобы без промаха оценить розыскные данные, кроме извилин и опыта, еще требуется прицельная фантазия и чутье, а такой точной фантазии и чутья, как у Эн Фэ, я еще ни у кого не встречал.

Эн Фэ не спеша запрягает, но быстро ездит. Он культурненько, без шума, без суеты собирает данные, накопив, прокачивает их по своим извилинам и с точностью определяет места, где разыскиваемых можно взять. Конечно, не он один – очень многие так делают. Вроде проще простого… Только он-то не ошибается, а другие чаще всего попадают пальцем в небо – в самую середку!.. Это наше счастье, что есть такой Эн Фэ, что сидит он себе тихонько в Каунасе, или в Лиде, или еще где и все время шевелит извилинами.

Я стоял у смотровой щели в предельной боевой готовности, фиксировал бритоголового и амбала и не мог не возмущаться бездействием помощника коменданта.

Зачем он нам, этот очередной прикомандированный?.. Всего лишь для конспирации, для маскировки – чтобы Паша и он выглядели комендантским патрулем.

Я знаю: это даже не начальством придумано. Указания по розыску составляет какой-нибудь там майор, капитан или даже старший лейтенант. И власти и прав у него не больше, чем у меня, и должность примерно та же. Он просто подсунул на подпись бумажку, а там черным по белому пятым или, может, десятым пунктом: «с привлечением офицерского состава комендатур». И всё – что написано пером, не вырубишь и топором!.. Попробуй после этого не привлечь. Да тебе сразу отмерят… на полведра скипидара с патефонными иголками… В самое чувствительное место… А кому охота: она все-таки своя, не у дяденьки…

Сидят там себе, в Москве, за тысячу километров, по кабинетам и мудрят, в конспирашки играют. А мы – отдувайся!