Глубина (сборник) - Сергей Лукьяненко

– Тетанический. Это когда все мускулы сжимаются судорогой. Похоже, он задохнулся, просто-напросто задохнулся.

– Может быть, мальчик болел чем-то? – спросил Чингиз. – Эпилепсия, например? А тут волнение, азарт, погоня, перестрелка… Он и не выдержал. Простое совпадение.

– Родители говорили, что здоров был абсолютно. Они мало что говорили… но эти слова мать все повторяла и повторяла.

– Что у него было в логах? – Чингиз явно был не расположен к лирике.

– Не было у меня времени логи смотреть, Чинга. Не до логов тут. Я глянул, что добычи на машине нет, значит, не успел файл перекачать. Нашел у него программку, старую, но верную, «Pure conscience». Запустил и ушел. Родителям сказал, что мы просто общались в глубине, когда парень замолчал и перестал двигаться.

– Все равно, Падла. Вовсе не обязательно, что мальчика убили из глубины. Сколько уже было случаев – инфаркты, инсульты…

– Убили его. Я чую. – Падла взял новую бутылку. – Новая эпоха наступает, Чинга. Фиговая эпоха. Теперь в глубине начнут убивать по-настоящему.

– Слышал, Пат? – Чингиз посмотрел на мальчишку. – Твои прогулки в Диптауне кончаются.

– Нет!

– Да. – В голосе Чингиза опять возникла ледяная жесткость. – И не спорь. Завтра у нас снимут оптоволокно. Просто физически обрежут и унесут. И модемы с компьютеров я сниму. Во избежание недоразумений.

– Я же не хакаю!

– Но мечтаешь этим заняться. И уже пробовал. За мелкие игры с фальшивыми кредитками тебя не убьют, конечно. Но рано или поздно захочется тебе настоящих подвигов… и получишь пулю из глубины.

– Ты же за меня отомстишь… – буркнул Пат.

– Я бы предпочел не мстить, – с неожиданной нежностью сказал Чингиз. – Я не люблю ездить на кладбище и класть цветы на могилки.

Он глянул на Падлу:

– А тебе, старый козел, это еще предстоит! Грехи замаливать долго будешь! Ты втянул подростка во взлом! Причем не оценив должным образом возможных трудностей! Решил, что в мелкой фирме не будет серьезной защиты!

– Да! – рявкнул Падла. – Виноват! Но разве всегда и все можно учесть? Да и мальчишка в глубине не первый день! Он два года назад хакал «Аль-Кабар»!

…Тетанический спазм – это, наверное, так?

Когда начинают мелко дрожать руки, ноги костенеют в коленях, челюсти сводит судорогой, и нельзя произнести ни слова?

– Обычный мальчишеский гон, – поморщился Чингиз. – Ты ни разу не слышал, что Пат дружкам втирает?

…Нет, это не так. Я ведь могу дышать, легкие исправно сосут наполненный дымом воздух. Могу смотреть, как плещется пиво в кружке, едва не вылетающей из моей руки. И сердце стучит по-прежнему, пусть заходясь в истерике, но колотится, гоняет кровь, ему наплевать, что оно болит, у него все равно есть своя работа…

– Как его звали? – спросил я. Мне казалось – совершенно нормальным голосом. Но почему-то вся троица вздрогнула.

– Я имен не называю… – начал Падла.

– Ему – скажи! – вдруг резко сказал Чингиз.

– Ромка его звали.

– Он ломал Аль-Кабар, – сказал я. – Два года назад. Ему пятнадцать было, только я об этом не знал.

– Ты кто такой, Леонид? – Падла выпучил глаза.

– Д-дайвер. – Я вдруг стал заикаться. – И Ромка дайвером был. Потом мы стали никем. Я смирился. А он, значит, хакером стать решил…

– Блин, живой дайвер! – выпалил Падла. – В реале! Настоящий! Живой!

Как смешно. Его больше удивляет мое ушедшее прошлое, чем не случившееся будущее Ромки!

Кружкой, еще почти полной пива, перегнувшись через стол и сметая бутылки, я заехал Падле по морде.

И почувствовал, что взлетаю в воздух.

Сила действия равна силе противодействия – этот закон верен лишь для физических объектов. С биологическими сложнее.

Особенно если кулак, приложившийся к моей голове, почти равен ей по размерам.

– Да не сюда, дурак! Это же биде!

Это Чингиз…

– И что с того? Оно же для умывания очень удобно!

Это Падла…

– А если дать уксуса понюхать?

Это Пат…

Ледяная вода. Бутылки «Жигулевского» на дне джакузи.

Вот так кончают слишком наглые дайверы. Их топят в ванне с пивом. Дышать совсем нечем…

Собрав последние силы, я попытался дернуться. И был вынут из воды.

– Живой? – с тревогой спросил Чингиз. – В глазах не двоится?

В джакузи меня засовывал он.

Падла стоял в сторонке. Потирал щеку, на которой я с удовольствием увидел кровоподтек. Одно стеклышко в очках треснуло. И взгляд у него был смущенный.

– Говорить можешь? – с еще большей тревогой спросил Чингиз.

– Д-да… – выдавил я. Челюсть болела, из носа стекала струйка крови. Вода в ванне тоже приобрела нежно-розовый оттенок.

Но говорить я мог.

– Он сам виноват! – с интонациями школьника перед завучем воскликнул Падла. – У меня же рефлексы, блин! Получил – верни!

– Ты убил Ромку… – сказал я. – Ты… хакер хренов…

– Я его не убивал!

– Ты живой. Ромка мер…

Чингиз впихнул меня головой в джакузи так ловко, что я захлебнулся остатком фразы. И тут же вынул.

– Эй, Леня. Не надо так. Если Падла не рвет на себе волос – это не значит, что он рад смерти пацана. Он слишком много смертей видел, понимаешь? А Ромка твой для него был одним из сотен мелких хакеров. Остынь!

– Мне правда очень жаль, – сказал Падла. Снял очки. Взгляд у него стал близоруким и беззащитным. – Дайвер… ты мне влепи сейчас, если хочешь. Я смирю естество!

– Он же сразу к пареньку рванулся, – мягко сказал Чингиз. – И между прочим, позвонил мне по дороге. Сказал, что может потребоваться спрятать одного чайника от розыска. Деньги там, фальшивые документы…

– Не знал я, что эта хрень уже существует. – Падла по-прежнему стоял, ожидая удара. – Оружие третьего поколения… Ты ударь, ударь. Легче станет. Я же знаю.

– Он правда умер? – спросил я. Мне хотелось плакать. Но очень трудно плакать с мокрым лицом.

– Правда.

– Быстро?

– Не думаю, – поколебавшись, ответил Падла. – Фиговая была у него смерть, дайвер. Ты прости… но это правда.

Вырвавшись из рук Чингиза, я шагнул к хакеру.

Падла по-детски прикрыл глаза.

Сев на корточки возле роскошного биде, я все-таки заплакал.

Плохо. Правда, плохо. Совсем.

Я слышал, как они выходили из ванной. И долго еще сидел так, всхлипывая, то вытирая слезы, то ощупывая гудящую челюсть, прежде чем моего плеча коснулась рука, и я понял, что все-таки не совсем один.

– Он был твой лучший друг?

– Нет… не знаю… – прошептал я. – Нет, наверное.

Пат присел рядом:

– Ты не плачь, – серьезно сказал он. – Ромка ведь в бою погиб. В глубине. Как настоящий хакер. Значит, он все-таки стал хакером. Хотел им стать и стал.

– Мальчик, погибнуть – не доблесть…

– Знаю. Падла тоже так говорит. И Чинга. Только Ромка ведь знал, что это опасно будет?

– Знал… наверняка… Он совсем не хакер был. Не тот склад ума.

– Но он пошел. Для него это был подвиг. Значит, он рискнул. И победил.

– Проиграл он, малыш. Проиграл.

– Точно?

Я посмотрел на Пата, даже не стесняясь слез. Он слишком долго стоял рядом, слушая, как я реву. Слишком долго, чтобы можно было чего-то стесняться.

– Ты о чем?

– Никто ведь не знал, что это уже есть. Оружие такое. Теперь мы все знаем. Ромка нас как бы предупредил.

Самый обычный пацан на вид. Не заподозришь ни способности сопереживать незнакомым людям, ни умения убеждать.

– Ты в кого такой умный, парень?

– Не знаю, – пожал плечами Пат. – Папа слесарь. Мама штукатур. Дед был учитель, разве только в него.

– Пойдем, – сказал я. Встал, плеснул пару раз в лицо водой из джакузи. Взял несколько бутылок, и мы с Патом пошли на кухню.

Оказывается, не все бутылки с «Жигулевским» я разбил. Часть осталась. Но я все-таки поставил перед Падлой принесенные. Разогретые, но уже остывшие сосиски были сейчас аккуратно разложены по тарелкам – большая часть перед хакером, остальные мне и Чингизу.

– Спасибо, братка. – Падла до сих пор держал очки в руках. Теперь – водрузил на переносицу. Словно в знак того, что не ожидает больше удара. – Не держи зла. Не хотел я беды твоему другу.

– Я и сам виноват не меньше, – сказал я, садясь на прежнее место. Поглядел за окно. Уже темнело. – Чингиз…

– Никаких проблем, – тот развел руками. – Оставайся. Я бы тоже не рискнул появиться дома в таком виде.

– Ну рефлексы… – сдирая крышку с бутылки, вымолвил Падла. – Я уже и к психотерапевту ходил… отучи, говорю, бить в морду не думая…

– Не смог? – спросил я, массируя челюсть.

– Сказал, что это невозможно… я и не сдержался, – буркнул Падла. – Ты-то в чем виноват?

– Я Ромку знал только виртуально, – сказал я. Словно прыгая в холодную воду. – Когда дайверство исчезло как профессия… все мы растерялись. Ему было очень трудно, пожалуй. Он, пацан, уже привык содержать семью, понимаете? Ну и сам, конечно… водить девочек в бары, хорошо одеваться, оплачивать дорогой лицей… в обычной школе ему делать было нечего.