Реверс - Сергей Лукьяненко

Ну и люди! Они бы еще полгода возились, прежде чем поняли…

Первый день на новом месте складывался удачно. Щербатые шестерни заменили на новые, коробку собрали вновь, а Макс тем временем обдумывал схему испытательного стенда для разных элементов трансмиссии, чтобы она сыпалась на стенде, а не в уже готовом изделии. Затем все, по очереди макнув черные руки в бачок с раствором каустика, домыли их мылом и отправились на обед. Кормили чечевичной похлебкой с копченой свининой — сытно и вкусно. Правда, на обед отводилось всего полчаса.

Чужой мир, чужая страна, чужие порядки, ничего не попишешь. Да еще военный завод… Между внешним, кирпичным забором и внутренним ограждением, сработанным из колючей проволоки, бродил по периметру потный солдат в каске, с винтовкой на плече. Как в тюрьме, ей-ей!

Макс дал себе слово научиться не замечать этого. Он тут не на час и не на день, а надолго. Плохо, когда толком не знаешь, чего ищешь и где его искать. Что тогда надо делать? А вот что: осесть, устроиться, оглядеться. И уже тогда пытаться понять, а поняв — решить.

И решение наверняка будет таким, что сейчас и во сне не приснится!

— Стой! Медленно повернись. Кто таков?

Кирилл Денисович показал запястье. Дабы успокоить пограничника, сложил пальцы особым способом — понимай, мол: не легальный «челнок» и уж подавно не контрабандист, которому еще не заштриховали кружок, а коллега из Особого отдела. И автомат-то опусти.

— Я слушаю, — сказал пограничник, пребывая в настороженности.

— Шла Саша по шоссе, — медленно, чтобы не вышло запинки, проговорил Кирилл Денисович, страдая от желания почесаться.

— И сосала сушку, — согласился пограничник, забрасывая автомат за плечо. — Могу ли быть чем-нибудь полезен?

— Мне надо в Тангол. Срочно.

Пограничник отнюдь не обрадовался — видно, имел здесь какие-то дела.

— Гм… насколько срочно?

— Вчера.

— Так, может, сегодня уже поздно?

— Нет, к сожалению.

— Ладно… — вздохнул страж границы. — Держитесь за мной.

Никто не любит особистов, и пограничники, несущие нормальную пограничную службу, — не исключение. В общем-то они соглашаются с тем, что в таком деле не обойтись без разведки и контрразведки, но соглашаться и любить — разные вещи. Особистов терпят, и если оказывают им содействие, то лишь по обязанности и без всякого энтузиазма.

Кирилл Денисович уже побывал в Габахе и узнал все, что было необходимо узнать. Сведения о Максе Штейнгарте обошлись не так уж дорого — куда дороже было затраченное на них время. Макс совершал эволюции в пространстве — быстрые, но не хаотичные и в общем не лишенные логики. Тангол — вот место, где, как можно было надеяться, Макс задержится на более или менее продолжительное время.

Вместо того чтобы отправиться в Тангол по железной дороге, Кирилл Денисович вернулся на Землю. Локализация, выведшая его в окрестности Габаха, находилась в лесу близ подмосковного дачного поселка. На загнанную в лес мокрую «Ниву» упало несколько веток. Убрав их, Кирилл Денисович рванул в Боголюбово — там, в каком-нибудь километре от знаменитого храма Покрова на Нерли, в чистом поле располагалась еще одна личная «заначка» — локализация, с большой вероятностью выводящая в окрестности Тангола.

Не очень ближайшие окрестности, к сожалению…

Развалины старинного замка подсказали точное место.

Теперь Кирилл Денисович в принципе знал и без пограничника, куда идти и где искать транспорт до Тангола. Он лишь на минуту остановился полюбоваться живописными развалинами. Строго говоря, развалины не были такими уж старинными: стены и часть главной башни обрушились лет сто назад от проседания почвы, а до того замок поддерживался в приличном состоянии и, наверное, принадлежал каким-нибудь выродившимся потомкам великого дворянского рода.

Отсюда, из провалившихся ворот над обмелевшим рвом, по упавшему на толстых цепях мосту выскакивал некогда на перехват купеческого каравана разбойный рыцарский отряд; здесь сидели в осадах и отбивали штурмы; вон в том дворце более поздней постройки, во дворце, от которого осталась половина, танцевали под пение струн тучные землевладельцы с легкомысленными напудренными женщинами в необъятных платьях; здесь размышляли: ах, содержание замка стоит все дороже, проклятые торгаши, засевшие в парламенте, душат достойных людей налогами, и что делать?.. Много чего выдержали старые стены. Били в них тараны, камни катапульт и ядра бомбард, время было не властно над ними, но — бах! — и рухнула в одночасье твердыня из камня. Казалось бы, где камень, а где «высокомолекулярная чума», и как одно соотносится с другим? Да в общем так же, как везде, — как причина и следствие.

Впрочем, наразвалинахснекоторыхпорвозилисьлюди — правительство Сургана обращало внимание на древности, свидетельствующие о высоком воинском духе сурганцев. О полном восстановлении замка во всем его блеске речь пока не шла — ресурсы страны тратились на другое, — но реставраторы копались в руинах весьма старательно, и не было им дела до спешащего куда-то пограничника с поспевающим за ним иномирянином, чешущимся на ходу.

В ближайшей деревне Кирилл Денисович быстро сторговался с возницей, и спустя недолгое время оказался на пригородной железнодорожной станции, а оттуда за какой-нибудь час добрался до Тангола.

Главная резидентура Особого отдела Штаба пограничной стражи в Танголе помещалась не в гостинице, как в оннельской Пулахте, а в модной и дорогой клинике, чей вход был украшен затейливой надписью «Лечение, удаление и протезирование зубов. Иномирная техника!», а преуспеяние обеспечивалось устаревшей еще лет тридцать назад и списанной бормашиной, не без трудностей переправленной сюда с Земли. На чудо-машину был спрос. Пока в режущем свете ламп врач лез кому-то в зверски разинутую пасть, в коридоре ожидала очередь страдальцев — иные с подвязанными щеками. В любом другом городе Центрума, даже в Габахе, такого прикрытия было бы достаточно для спокойной работы особистов, но не в Танголе. В этом крупнейшем промышленном центре Сургана тайная государственная полиция лезла буквально во все щели. По этой причине недавно пришлось создать параллельную структуру, оставив главной резидентуре не столько рабочие, сколько декоративные функции.

В сапожной мастерской «Ремонт любой обуви, изготовление супинаторов» Кирилл Денисович не стал ни скрещивать пальцы, ни бормотать скороговорки — хозяин был известен ему в лицо. Он занимался тем, что, сдвинув очки на залысый лоб, приклеивал подметку. Клей был тоже с Земли, обыкновенный резиновый клей из натурального каучука, сравнительно устойчивого к «молекулярной чуме».