Сокровища чистого разума - Вадим Панов

– Мы подготовили спальню, – шелестит один из помощников.

– Нет! – рычит Мритский. До дома метров пятьдесят, а терпеть Вениамин не может, он почти в исступлении. – Что это? Амбар?

– Сеновал.

– Отлично! – Губернатор делает шаг.

– Сеновал мы тоже подготовили, – продолжает шептать царедворец.

– Молодец!

Опытные люди всегда на вес золота, а в определённых случаях – на вес алмазов. И хотя на охоте Мритскому приходилось удовлетворяться в различных условиях, он предпочитал хоть какой-то комфорт.

– Нет! – рыдает пленница.

– Тебе понравится, – обещает Вениамин, с трудом сдерживая желание наброситься на женщину прямо в переулке. Мритский едва достает ей до плеча, но кажется – кажется! – что нависает над пленницей, настолько он сейчас сильнее. – А крик лишь украсит нашу встречу.

Она не слышит, а если слышит – не понимает. Её почти несут внутрь, где на сухое сено брошена широкая простыня. Полные ноги женщины и округлый, чуть обвисший зад заставляют губернатора дрожать. Он торопливо следует за помощниками, но в это мгновение из-за спин офицеров выскакивает присланный радистом вестовой:

– Ваше превосходительство! Срочное сообщение от капитана «Легавого»!

– Потом! – отмахивается Вениамин. – Пошёл прочь, пока цел!

Женщину бросают на простыню, губернатор делает шаг, опомнившиеся офицеры дёргают вестового за рукав, пытаясь оттянуть назад, фактически пытаясь спасти, – офицеры знают, что опасно мешать вошедшему в раж губернатору, но молодой солдат не сдаётся.

– Ваше превосходительство! – кричит он, упираясь. – В семидесяти лигах к северо-западу замечено по меньшей мере шесть боевых цеппелей! Шесть крейсеров!

– Дерьмо! – Вениамин замирает, поворачивается, несколько секунд смотрит на вестового, держа ладонь на рукоятке пистолета, торчащей из расстёгнутой кобуры, после чего хрипло требует: – Уточни курс!

– Капитан «Легавого» уверен, что эскадра следует к Карузо.

– Идентификация?

– Предположительно лекрийцы. Импакто не выходит на связь и держится вдалеке.

– Правильно.

Мритский кивает, после чего вновь поворачивается лицом к распахнутым воротам сеновала и смотрит на обнажённую женщину, которую его помощники умело удерживают в бесстыдной позе. Женщина уже не вырывается, только подвывает от страха, её правая нога чуть дёргается, и от этого – в глазах Мритского – пленница становится ещё аппетитнее.

– Объявить сбор, – медленно произносит губернатор, не сводя глаз с пышнотелой жертвы. – Через десять минут всем явиться на центральную площадь, пойдём в сторону форта. Капитану «Легавого»: догонять и брать нас на борт.

– Слушаюсь, Ваше превосходительство!

Вестовой пытается уйти, но один из опытных царедворцев берёт парня за плечо и заставляет остаться: он знает, что Вениамин не закончил.

– По возвращении получишь награду, солдат, – обещает губернатор. – Ты – молодец.

– Служу Мритии!

Пятнадцати минут вполне достаточно, чтобы погасить желание, но острого удовольствия не будет.

За спиной слышится визг: офицеры торопливо разбирают добычу, и жалобные вопли хоть как-то стимулируют Вениамина. Он жестом приказывает помощникам выйти и быстро идёт к рыдающей на простыне пленнице.

Последняя дорога – унылый просёлок, ведущий к каким-то лесозаготовкам, – закончилась лиг сто назад, не меньше. Закончилась, как и предполагалось, на делянке, работники которой без восторга отнеслись к появлению в их тихом уголке здоровенного бронетяга. «Невосторг» они выразили предельно доходчиво – нестройно жахнули по пришельцам из ружей и винтовок, после чего ретиво бросились наутёк, не желая попадать под пулемётную «ответку». Которой, впрочем, не последовало, ибо учёные давно усвоили, что не все менсалийцы им рады, и перестали отвечать на такую ерунду, как ружейный огонь. Скучно слушая щелчки, что издавали сплющивающиеся о броню пули, друзья обогнули делянку по краю, с завидной лёгкостью форсировали небольшую речку и оказались в Сочности, трава которой радовала путешественников гораздо больше лесов Трибердии.

На какое-то время расслабились, однако вскоре сидящий за рулем Гатов узнал, что высокая и густая трава прекрасно укрывает не только животных, но и досадные помехи в виде крупных валунов, ям и даже небольших оврагов. Пару раз бронекорда подпрыгнула, однажды чуть не застряла, и после этого скорость передвижения по Сочности изрядно снизилась, а Бааламестре был отправлен на «кузельную» башню наблюдать за дорогой. Небольшая скорость позволила друзьям сполна насладиться путешествием по удивительной местности, где редкие деревья терялись в зарослях травы, и в них же укрывались стада чернорогих косуль, тысячные стаи птиц и грациозные хищники, изредка высовывающиеся поглазеть на диковинного зверя о шести круглых лапах.

– Говорят… э-э… здесь мало поселений? – осведомился Мерса, с подозрением разглядывая двух пятнистых кошек, бодро прыгающих рядом с бронекордой и, судя по всему, готовых затеять с ней весёлую возню. Алхимик и Каронимо по очереди несли вахту на башне, а в перерыве спускались в кабину – развлекать сидящего за штурвалом Павла. – Людей почти нет?

– Людей здесь совсем чуть-чуть, – подтвердил Гатов, внимательно следя за тем, чтобы не раздавить пятнистых попутчиков.

– Почему?

– Сочность плодородна, но находится на самом краю континента, слишком далеко от путей сообщения. В своё время к ней подбирались колонисты, но из-за войны экспансия заглохла. Теперь здесь прячутся от губернаторов, а в поселениях живут натуральным хозяйством.

– Разве этого мало?

– Что?

– Жить, – уточнил алхимик. – Насколько я понял… э-э… на Менсале возможность просто жить уже само по себе серьёзное достижение, и люди должны бежать сюда тысячами.

– В Сочности обожают скрываться свободяне, – хмыкнул Павел. – А они – не лучшие соседи.

– Мы можем с ними встретиться?

– Вполне.

Андреас внимательно посмотрел на Гатова, убедился, что тот не шутит, снял очки и, протирая их платочком, поинтересовался:

– Тебя… э-э… это обстоятельство не беспокоит?

– Мы знали, на что шли, – ответил Павел, едва сдерживая смех – он обожал подкалывать нерешительного и пугливого Андреаса. – Смерть с высоко поднятой головой меня не страшит, я готов встретиться с ней даже здесь, вдали от родины…

– Заткнись! – Андреас понял, что над ним смеются, покраснел и пообещал: – Олли пожалуюсь!

После чего вернул на нос очки, отвернулся и обиженно молчал следующие полчаса.

– В тот момент я решил, что мне не повезло и всё закончилось. В буквальном смысле всё: жизнь, мечты, стремления… Будущее казалось мрачнее Пустоты. Я не знал, что делать. – Рубен помолчал, глядя в большой иллюминатор кают-компании с таким видом, словно где-то в безоблачной лазури неба притаился он сам – молодой, крепкий, амбициозный и… растерянный. Помолчал, после чего продолжил: – Погиб не просто мой командир, погиб человек, которому я безусловно доверял и любил. Он научил меня всему, что я знаю. Он привёз меня на Менсалу. Он хотел принести мир на эту многострадальную землю, но не успел.