Последний завет Дон Хуана: магия толтеков и эзотерика духовности - Юри (Артур) Каптен (Омкаров)

Следующие шаги в освоении пристальных созерцаний было созерцание движущихся объектов:

«Она сказала, что Нагваль затем заставил их пристально созерцать движущиеся живые создания. Он сказал им, что маленькие насекомые были гораздо лучше. Их подвижность делала их безопасными для созерцателя, в противоположность растениям, которые извлекали свет прямо из земли.»

«Следующий шаг был пристальное созерцание камней. Она сказала, что камни являются очень старыми и сильными и имеют специфический свет, который был скорее зеленоватым в отличие от белого света растений и желтоватого света подвижных живых существ. Камни не легко открываются созерцателям, но созерцателям стоит проявить упорство, поскольку камни имеют особые секреты, скрытые в их сердцевине, которые могут помочь магам в их «сновидении».

— Что это за вещи, которые раскрывают тебе камни? — спросил я.

— Когда я пристально смотрю в самую сердцевину камня, — сказала она, — я всегда улавливаю дуновение особого запаха, присущего этому камню. Когда я странствую в своем «сновидении», я знаю, где я нахожусь, потому что я руководствуюсь этими запахами.

Она сказала, что время дня было важным фактором при созерцании деревьев и камней. Рано утром деревья и камни являются уснувшими и их свет тусклый. Около полудня они находятся в самой лучшей форме, и пристальное созерцание в это время выполняется для заимствования их света и силы.

Поздно после полудня и рано вечером деревья и камни тихие и печальные, особенно деревья. Ла Горда сказала, что в этот час деревья дают ощущение, что они сами созерцают созерцателя.»

Что касается созерцания камней, то по степени возрастания сложности и, одновременно, по мере увеличения возможных опасностей североамериканские индейцы выделяют обычные камни, затем полудрагоценные шлифованные камни, и уже самыми сложными считаются кристаллы. Впрочем, каждый из читателей может сам заметить, что энергетика шлифованных аметистов оказывается куда более аморфной и «мягкой» нежели аметистовых кристаллов, особенно в друзах.

О местах силы я подробнее расскажу ниже, в соответствующем разделе, а пока приведу одно высказывание из лекций европейского видящего, основателя антропософии Рудольфа Штайнера:

«Если попытаться медитативно погрузиться в какой-либо кристалл, например, в кристалл в форме октаэдра, если полностью слиться с ним душевно, внутренне отождествиться с ним, позволив его форме воздействовать на себя, может быть целый час или более, а затем абстрагироваться от этой формы, то можно достигнуть Арупа-плана {духовных уровней, выше материальных форм Физического Космического Плана}.»

Еще раз здесь стоит повторить: Освобождение дают не камни, не кристаллы или деревья, но Господь. Потому наилучшей формой для пристальных созерцаний являются атрибуты или аспекты проявлений Господа. Но для многих людей, не желающих никоим образом приобщиться ни одной религии, многие природные предметы или явления могут оказаться в роли «посредника» или «ключевого инструмента» между материей и Духом…

«Второй серией в последовательности созерцаний является пристальное созерцание циклических явлений: дождя и тумана. Она сказала, что созерцатели могут фокусировать свое второе внимание на самом дожде и двигаться вместе с ним или фокусировать его на задний план и использовать дождь, как своего рода увеличительное стекло для раскрытия скрытых особенностей. Места силы, или места, которые следует избегать, находятся посредством пристального созерцания через дождь. Места силы желтоваты, а неблагоприятные места интенсивно зеленые.

Ла Горда сказала, что туман, безусловно, является самой таинственной вещью на земле для созерцателя, и что его можно использовать теми же двумя способами, что и дождь. Но он нелегко поддается женщинам, и даже после того, как она потеряла свою человеческую форму, он остается недостижимым для нее. Она сказала, что Нагваль заставил ее однажды «видеть» зеленоватую дырку посреди полосы тумана, и сказал ей, что это было второе внимание одного созерцателя тумана, который жил в тех горах, где она и Нагваль находились, и что он движется вместе с туманом. Она добавила, что туман используется для того, чтобы обнаруживать души вещей, которых там уже больше не было, и что настоящее мастерство туманных созерцателей заключается в том, чтобы позволить своему второму вниманию войти во все, что ни раскроет им их созерцание.»

Следует особо отметить, что созерцание объектов стихии Воды — довольно опасное занятие; особенно это относится к движущейся воде реки или водопада. Так наставлял дон Хуан, и сам Кастанеда едва ли не распался на атомы, когда вошел сознанием в движущуюся воду реки: его точка сборки совершила непредсказуемый маневр, следствием которого могла быть преждевременная потеря человеческой формы — сиречь, катастрофические разрушения в душевных оболочках…

Лично я не могу ничего сказать по этому поводу — мой опыт здесь отсутствует. Однако, что касается созерцания тумана и дождя, то могу засвидетельствовать лично: и долгий моросящий частый дождик, и сырой туман усиливают особые астральные воздействия извне и облегчают проникновение адепта в «трещину между мирами»…

Немало других ценных аспектов практик пристальных созерцаний можно найти и на последующих страницах все той же 5-й Книги:

<…> Были еще две вещи, которые стояли отдельно: пристальное созерцание звезд и воды. Созерцание звезд выполнялось магами, которые потеряли свою человеческую форму. Она сказала, что созерцание звезд у нее протекало очень хорошо, но она не могла управиться с созерцанием воды, особенно текущей воды, которая использовалась бесформенными магами, чтобы собрать свое второе внимание и транспортировать его в любое место, куда им нужно было отправиться.

<…> Ла Горда встала и пошла в дом. Спустя минуту она вышла обратно с небольшой круглой подушкой, сделанной из тех же волокон, которые применяются при изготовлении сетей. Не говоря ни слова, она повела меня к переднему крыльцу. Она сказала, что сделала эту подушку сама, когда она училась пристальному созерцанию, потому что положение тела при созерцании имеет большое значение. Сидеть нужно на земле на мягкой подстилке из листьев или на подушке, сделанной из натуральных волокон. Спину нужно прислонить к дереву, пню или ровному камню. Тело должно быть совершенно расслаблено. Глаза никогда не фиксируются на объекте, чтобы избежать их утомления. Пристальное созерцание состоит в очень медленном сканировании созерцаемого объекта против часовой стрелки, но без движения головы. Она добавила, что Нагваль заставил их вкопать эти толстые столбы, чтобы они могли прислоняться к ним.

Она усадила меня на свою подушку и прислонила мою спину к столбу. Она сказала мне, что собирается руководить мною при созерцании пятна силы, которое было у Нагваля по ту сторону долины. Она надеялась, что, созерцая его, я получу необходимую энергию для собирания своего второго внимания.

Она села очень близко ко мне слева от меня и стала давать инструкции. Почти шепотом она велела мне держать веки полуприкрытыми и уставиться на то место, где два огромных круга сходятся. Там был узкий крутой водный каньон. Она сказала, что это особое созерцание состоит из четырех отдельных действий. Первое действие было использовать поля моей шляпы как козырек, чтобы заслонить им излишнее сияние солнца и пропустить к своим глазам лишь минимальное количество солнца; второй шаг был полуприкрыть веки; третий шаг был удерживать их так, чтобы обеспечить равномерный приток света; и четвертый шаг был отличить водный каньон на прочем фоне через сетку световых волокон на моих ресницах.

Сначала я не мог выполнить ее инструкции. Солнце было высоко над горизонтом и мне пришлось запрокинуть голову назад. Я поворачивал свою шляпу до тех пор, пока не закрыл большую часть солнечного сияния ее полями. Кажется, это было все, что требовалось. Когда я полуприкрыл глаза, часть света, который казался исходящим от верхушки моей шляпы, буквально взорвалась на моих ресницах, которые служили фильтром, создававшим светлое кружево. Я держал свои веки полуприкрытыми и играл со светлым кружевом некоторое время, пока не смог различить точный вертикальный контур водного каньона на фоне.

Затем ла Горда велела мне пристально смотреть на среднюю часть каньона, пока я не смогу засечь очень туманное коричневое пятно. Она сказала, что это дыра в каньоне, которая присутствует там не для глаза, который смотрит, а только для глаза, который «видит». Она предупредила меня, что я должен проявлять свой контроль, как только я выделю это пятно, чтобы оно не притянуло меня к себе. Я скорее должен «ввинтиться» в него.