Адептус Астартес: Омнибус. Том I - Энди Смайли

Судовой челночный катер ничуть не пострадал за прошедшие годы, укрытый на полетной палубе от стихий Дракаази. Темно-синий с золотом, как и сам корабль, он был украшен стилизованными изображениями множества ртов, которые, как с отвращением понял Аларик, были символом Раэзазеля. Когда демон насмехался над Алариком, из его плоти говорили разом десятки ртов. Аларик открыл входной люк и забросил свой доспех внутрь. Он сможет снова носить его, когда очистится.

— Хорошая мысль, — сказал Гирф. Аларик обернулся и увидел киллера, по-прежнему в крови и боевой раскраске. — На той штуковине полно психов. Они считают, что мы полетим прямиком Императору в задницу. Если они ошиблись, мы можем оказаться где угодно. А если правы… знаешь, мы с Императором расходимся во взглядах с самого моего рождения.

— Зачем ты здесь? — спросил Аларик.

— Затем же, что и ты, — хмыкнул Гирф. — Убраться с этой штуки и попытать счастья самому. Ты крутой, Аларик, но ты не знаком с дном Империума так, как я. Сражения — это все здорово, но что до меня, так я могу выбраться из Ока и на попутке. Такой, как я, мог бы тебе пригодиться.

— Ты сказал однажды, — напомнил Аларик, — что не знаешь, почему совершал преступления, почему убил тех женщин.

Гирф оглянулся, словно боясь, что кто-то услышит их.

— Допустим. Ну и что?

— И не узнаешь.

Аларик выстрелил Гирфу в живот. Болтерный заряд взорвался у киллера в брюхе и вырвал из спины кусок позвоночника. Гирф плюхнулся на пол.

— Кровавый… — выдохнул он. — Кровавый Бог… обещал…

Аларик начал забираться в катер.

— Ты хочешь… бросить их… — пробормотал Гирф. Его страдальческий шепот был едва слышен за ревом двигателей. — Хочешь… бросить всех… парней из Гвардии, всех… подыхать здесь…

Не обращая внимания на умирающего человека, Аларик закрыл за собой крышку люка.

Юстикар едва поместился в тесной кабине. Он нажал кнопку на панели управления, и шлюз полетной палубы открылся. Воздух с шумом вырвался в разреженную атмосферу, унося с собой тело Гирфа, жалкий труп, оставляющий за собой кровавый след, растворился в ночном небе Дракаази. Аларик запустил двигатели челнока на полную мощь и взлетел, чувствуя, как волны сверхгорячего воздуха из дюз «Молота» швыряют катер, словно падающий листок.

Он с трудом восстановил контроль над челноком, выбрался из кильватера «Молота» и направил катер в другую сторону.

Теперь и впрямь пора было убираться с этой планеты.

— Полетная палуба только что открылась, — сказал с трудом пробравшийся на мостик Хаггард, цепляясь за ограждение вокруг парящего в воздухе реликвария. — Кто-то вывел оттуда катер.

— Значит, они отказались от своей пожизненной награды, — спокойно ответил Эрхар.

По корпусу били воздушные потоки верхних слоев атмосферы, все незакрепленные предметы разлетелись по кораблю, но Эрхар был спокоен, словно плыл по морю в полный штиль. Впереди, заливая мостик багровым светом, сияла космическая щель — дыра, готовая поглотить «Молот Демонов».

— Что это? — спросил Хаггард.

— Это разлом, — ответил Эрхар. — Отключите автопилот. Мы поведем его от Дракаази вручную.

— Есть, лейтенант, — ответил верующий за навигаторским пультом.

— Император укажет нам путь, — вымолвил Эрхар, когда корабль отвернул от разлома к клубящейся туманности Ока Ужаса. — Нам нужно только слушать. Наши молитвы, наши мечты — это и есть путь к Земле Обетованной.

26

Тело герцога Веналитора было нанизано на один из множества клинков, сплетенных в стальную паутину, в которую были встроены тысячи лачуг беднейших обитателей Вел'Скана. Острие вошло ему в спину и вышло из груди, чуть пониже вмятины на доспехе, оставленной зарядом из болтера Аларика.

В момент удара Веналитор был еще жив. Ему перебило позвоночник, и он не мог даже корчиться от боли, просто лежал неподвижно, пока боль терзала его, а тело медленно скользило вниз по затупившемуся от времени клинку.

Никто не видел, как он умирает. Под ним кипело сражение, в котором не было линий фронта, лишь всеобщая свалка, в которой все понятия о порядке и строе были отброшены и каждый сражался за себя. Это было восстание, резня, которая шла по всему Вел'Скану, более того, она заразила всю Дракаази.

Голова Веналитора свесилась набок. Он увидел, как на кровавой реке, змеей выскальзывающей из предместий Вел'Скана, что-то горит. Это был корабль, его корабль, «Гекатомба», покинувшая якорную стоянку у подземного причала. Она пылала от носа до кормы.

Камеры, должно быть, были взломаны. Узники, сидевшие в них, разбежались. Веналитор понимал теперь, что надо было убить их, пока у него была такая возможность.

Веналитор давно, очень давно перестал быть человеком, но его последняя эмоция оказалась совершенно человеческой.

Он испытал отчаяние.

Аларик видел армию, отступающую через город, черную волну сцефилидов, растекающуюся по улицам.

Он видел, как толпа демонов несла по воздуху Аргутракса, огнем пробивая себе дорогу к дворцу Эбондрака. Аргутракс, вероятно, возьмет дворец, но, оказавшись там, он обнаружит, что самый ценный приз уже исчез.

Он видел лорда Эбондрака на шпиле большого собора, обороняющего медный купол от толпы жителей Вел'Скана, объединившихся в стихийную армию, чтобы достать его оттуда. Он испепелял их десятками, но их было слишком много, и они подожгли собор и теперь разбивали его колонны кувалдами и молотами. Вскоре собор рухнет, и даже лорду Эбондраку придет конец.

Похожие сцены разыгрывались по всему городу. Улицы были словно реки огня, дома — как жертвенные свечи, сражение — будто болезнь, постепенно поражающая всех.

Аларик отвернулся. Усугубить этот кошмар он уже не мог. Юстикар направил катер вверх, разгоняя его до орбитальной скорости. Он глянул на указатель уровня горючего. Немалая часть топлива испарилась за те годы, что катер простоял без дела, но все же осталось достаточно, чтобы покинуть атмосферу и унести Аларика с орбиты и, возможно, доставить куда-нибудь, где Инквизиция сумеет найти его. Именно поэтому он покинул «Молот Демонов». Даже если Земля Обетованная, обещанная Эрхаром, существует, в ней нет места для Аларика. Пока еще нет.

Атмосферные вихри Дракаази сменила болезненная пустота Ока Ужаса. Не лучшее место, чтобы болтаться здесь одному, но все же менее опасное, чем Дракаази. Аларик мог, если понадобится, годами пребывать в полусне, мозг его отключался на это время, поддерживались лишь самые основные жизненные функции. После Дракаази вполне можно потратить хоть несколько лет на то, чтобы хорошенько все обдумать.

Едва Аларик включил главные двигатели на полный ход, небо над Вел'Сканом лизнул огромный язык рыжего пламени. Это был дворец Эбондрака, наконец-то обрушившийся в шквале огня. Эбондрак, вероятно, погиб.

Аларик не почувствовал от этого никакого удовлетворения.

Шум планетарной атмосферы стих, и Аларик навсегда покинул Дракаази.

Раэзазель Лукавый слизнул кровь с лица Дорваза. Вокруг него на палубе «Молота Демонов» лежали сотни растерзанных окровавленных трупов гатранцев. Он налетел на них, будто смерч, в их крохотных, ограниченных умишках остался один лишь страх, а потом Раэзазель коснулся их, и наступила тишина.

Он скользил по коридорам и палубам корабля. Они были привычными, как одно из его собственных обличий, как удобное облачение из плоти: святилища и надписи, сделанные пилигримами, не понимавшими, что служат делу Хаоса; само строение корабля, в котором уже было ловко заложено обращение к Богу Лжи; его запахи и ощущения.

«Гекатомба» сгорела, чары, наложенные на его тюрьму, разрушились, и Раэзазель оказался на свободе. Он был жестоко наказан Веналитором, но все же Раэзазель оставался демоном, детищем варпа, и он все еще был опасен. Он проплыл над улицами Вел'Скана, наслаждаясь войной, поразившей город, и отыскал «Молот Демонов» там же, где и оставил его, в полуослепшем черепе. Пробраться на борт было просто. Перебить гатранцев оказалось сложнее, поскольку Раэзазель давно не практиковался, но было так славно снова быть свободным, так приятно убивать. Скоро он опять набьет на этом руку.

Раэзазель скользил по палубам к капитанскому мостику. По дороге гатранцы пытались сражаться с ним, но ужас ослеплял людей, когда он бил их в живот своими щупальцами или извлекал кривые золотые ножи, чтобы разрезать их на части. Большинство из них он высасывал досуха, оставляя лишь пустую оболочку, похожую на сброшенную кожу ящеров. Некоторых вплавлял в священные стены «Молота» или выворачивал наизнанку.

Он был теперь сильным. Свободным от своих уз. Одно обличье пришло в негодность, но зато появилась сотня новых. Он был великолепен. Он был воплощением самой Лжи.