Эпоха харафишей - Нагиб Махфуз

толстую трость и изо всех сил замахнулся ею по её благородной красивой головке, и она медленно скатилась на землю с воплем. Он продолжал жестоко избивать её по голове, пока не разбил полностью, не обращая внимания на плач Джалаля и Ради.

Всё, что осталось от её прекрасного, чудесного лица, была лишь кучка раздробленных костей, утопающих в луже крови.

Часть 7. Джалаль величественный

1

Гибель Захиры нанесла Азизу жестокий удар, исцеления от которого не было. На церемониях похорон и поминок он выглядел призраком, утратившим счастье и надежду, тело которого полностью покинула жизнь. Боль его усиливалась в той же степени, насколько он был вынужден контролировать себя перед людьми. Весь мир представал теперь в его глазах хитрой, жестокой старухой, хитрость и жестокость которой не знает предела. И он стал не доверять ей, отвергая и ненавидя все её обещания.

Его мать, мадам Азиза, пришла навестить его, и он вяло, с упрёком принял её. Она же внешне хранила молчание, хотя внутри плакала, прижимала его к груди и шептала на ухо:

— Нам нельзя оставаться врагами пред лицом таких ударов судьбы.

Она поцеловала его в лоб и со вздохом продолжила:

— Я как будто создана только для печали и скорби.

Слова утешения эти скользили по его сердцу, не оставляя никаких следов…

2

Спустя несколько месяцев после похорон на мастера Азиза напал паралич. Болезнь дала ему лишь пару-тройку недель отсрочки, а затем душа его покинула этот мир. Азиза погрузилась в губительную скорбь. Ей и в голову не приходило, что ей придётся хоронить собственного сына, такого благородного человека, а потом жить одной на этом свете. Грусть снова вернулась к ней, даже сильнее той, что была у неё после смерти Курры. Она сама словно была каким-то важным существом, чьё величие проявлялось лишь на просторах великой скорби. Благородная прекрасная Азиза, которая упрямо прокладывала свой жизненный путь, сеяла терпение и теперь вот пожинала боль.

Из уважения к Азизу она взяла к себе домой под свою опеку Джалаля и Ради вместе с Шамс Ад-Дином. Несмотря на повышенную заботу о последнем, тот умер, когда ему шёл девятый месяц. Джалаля же забрал к себе его отец, пекарь Абдуррабих.

3

Весь переулок был потрясён смертью Захиры. Их поразила борьба фортуны и злого рока. Люди искали поучительный урок для себя во всех этих событиях и их непостоянстве. Они задавались вопросом: почему человек смеётся, пляшет от своего триумфа, почему чувствует себя уверенно, прочно укрепившись на престоле, и почему забывает о своей истинной роли в этой игре, забывает о неизбежном конце её? В закоулках переулка люди не могли не испытывать сожаления, однако и оно в скором времени было затоплено потоком зависти и гнева. Проклятия так и сыпались из их уст, люди говорили, что таково воздаяние тем, кто был несправедлив. Никто не проявлял уважения к горю благородного Азиза: его обвиняли в похищении Захиры у пекаря Абдуррабиха. Никто поэтому и не скорбел по нему так, как он того заслуживал. Харафиши же говорили, что всё семейство Ан-Наджи стало ареной трагедии, назидательным уроком, возмездием за предательство своего могущественного предка, творившего чудеса…

В то же время самым необычным образом поменялась привычная для месяца бармуда[8] погода: на небе вдруг ни с того, ни с сего сгустились тучи, полил странный дождь, а затем посыпался холодный град. Люди пришли в замешательство и шок. Сердца их трепетали. Они растерянно бормотали: «Возможно, это к добру, о Повелитель обоих миров!»

4

На челе ни одного ребёнка не были написаны те же страдания и боль, что на челе Джалаля, сына Захиры и Абдуррабиха-пекаря. Вид разбитой вдребезги прекрасной головы матери глубоко вонзился в его душу. Постоянный ночной кошмар, мучающий его в часы бодрствования, расстраивал его мечты. Как могла произойти такая жестокость? Как могла такая благородная красота встретить такой отвратительный конец? Почему это случилось? Почему замолчала навек его мать? Почему она исчезла?… Какое преступление совершил он, чтобы лишиться её красоты и нежности, великолепия жизни, что била из неё ключом? Почему время не повернётся вспять в том же виде, как оно идёт вперёд? Почему мы теряем то, что, и терпим то, что ненавидим? Почему всё подчиняется суровым законам? Почему он вынужден переехать из того роскошного дома в жилище пекаря Абдуррабиха? Да и кто он такой, этот Абдуррабих? И почему он требует называть его отцом? Он был сыном своей матери и только. Она его мать, его творец, его колыбель и его любовь. Она его дух и его кровь. Её образ отпечатался на его лице, её певучий голос стоял в его ушах, и надежда вернуть её однажды не погасла в его сердце.

Раздробленные кости, утопающие в луже крови, навечно сохранятся в его памяти.

5

Жизнь пекаря Абдуррабиха тоже изменилась. Благодаря тому богатству, что унаследовал его сын Джалаль, он переехал из своего подвала в респектабельную квартиру. От имени сына он приобрёл хлебную печь у её владельца и принялся вести своё дело, правда, из рук вон плохо из-за своего пристрастия к алкоголю. Он купил себе белые длинные рубахи — джильбабы, и пёстрые плащи. Голову его венчала расшитая вышивкой повязка. Его грубые ноги впервые в жизни оказались скрыты от глаз в красных сапожках. Он сказал себе с содроганием: «Наслаждайся положением Захиры, Абдуррабих!» Не нашлось никого, кто бы потребовал с него отчёта за то, как он обращался с имуществом несовершеннолетнего Джалаля. Несмотря на спиртное и скорбь, он всем сердцем привязался к Джалалю. Он с замиранием духа вглядывался в красоту Захиры, отпечатком проступающую в чертах лица мальчика. Он напоминал ему о самых счастливых и самых несчастных днях с ней. Он не жалел усилий, чтобы приручить его, успокоить и завоевать его привязанность, этого маленького, прекрасного и не испытывающего к нему никаких чувств ребёнка…

6

Однажды Джалаль проснулся ночью уже под самое утро с плачем, разбуженный пьяным отцом. Абдуррабих встревожился и погладил чёрные мягкие волосы мальчика, спросив:

— Ты видел сон, Джалаль?

Готовый вот-вот расплакаться, тот спросил:

— Когда вернётся моя мама?