Охота на крутых - Александр Граков

– Ну, если она у тебя такая широкая, что принимает и «Распутина», и стихи вперемешку – пожалуйста, принимай, – огрызнулся в ответ Санька, – а я не поэт, мне надо все разложить по полочкам.

– Бросьте цапаться, – вмешался Гек, – нам завтра дальняя дорога предстоит.

– Пошли лучше к Паше Квадрату.

Паша не спал и был мрачнее тучи – он сегодня прозевал, пока дед Федя опохмелялся, а теперь было поздно – тот отключился. Гек отказался «принять по соточке» наотрез, а к Жене Паша и подкатываться не стал. В одиночку он никогда не пил.

– Принимай квартирантов, Паш! – Гек с друзьями спустился в подвал. – Устроишь на ночь?

– Без проблем, – буркнул тот и уже безо всякой надежды спросил: – Примете по соточке?

– А найдется? – в один голос спросили Козырь и Змей. Паша аж прослезился от радости – есть же Бог на белом свете!

Глава XXI

Весь мир - дурдом!

Собирался Игорь недолго: надел спортивный костюм, куртку на синтепоне с капюшоном и кроссовки – половина Москвы так ездит. Оставалось одно – незамеченным выйти из гостиницы – наверняка ведь «пасут». Ну, это проблемы не составило – поднялся на четвертый этаж, зашел в ресторан, а там – через служебный ход на другое крыло здания. И вышел совсем в противоположном вестибюле. Он успел на предпоследнюю электричку до Александрово, сел в средний вагон, купил у разносчика «Московские новости» и почти два часа до Сергиева Посада «обрабатывал» сообщаемую в них информацию...

В Кленовом переулке Игорь был уже в десять часов вечера. Стемнело. Он прошелся мимо дачи – свет горел лишь на самом верху здания. Видимо, Коляй, за неимением компании, сам перерабатывал виски. Наконец, он решился – быстро вскарабкался по кованым завитушкам ворот и через две секунды был во дворе. Подошел к двери, прислушался – тишина, только еле слышно доносились звуки очередного шлягера Анжелики Варум.

– Балдеет Коляй, – усмехнулся Игорь, достал связку ключей, найденных в Олесиной шубке, и ощупал скважину замка. По идее, должен был подойти вот этот, самый большой. Он вставил ключ в замок, повернул с чуть слышным щелчком, входная дверь отворилась. Шагнув внутрь, Игорь притворил за собой дверь – замок вновь щелкнув, и огляделся. В слабом сумраке еле угадывались контуры каких‑то массивных предметов близ огромного окна, а дальше все терялось в темноте. Вот когда он пожалел, что не принял днем приглашение Коли. Ну что ж, есть еще один выход. Игорь на ощупь пробрался к окну, присел на корточки, зажал в зубах китайский фонарик‑авторучку и, достав план дачи, свернутый вчетверо, набросил на голову капюшон и завернул полы куртки через голову. Получился этакий темный шалашик, в котором он рискнул зажечь фонарик. Затем принялся водить лучиком‑паутинкой по фойе. Внезапно под курткой посветлело настолько, что план стал различим без фонарика. Игорь похолодел, увидев, что свет пробивается снизу из‑под ног. Он рывком отбросил полы куртки на место, яркие лампы люстры ослепили, заставили зажмурить глаза. А когда открыл их спустя некоторое время, увидел, что в прихожей он не один! Удивленно‑негодующе поглядывал на него Коляй, стоящий у входной двери с револьвером в руке, а в креслах у столика, расположенного возле огромного, в полстены, камина сидели Агафонов и... Костя Гальчевский. Первый смотрел на Игоря с насмешкой и удовлетворением, второй – с откровенной ненавистью и злорадством. Молчание нарушил Эдуард Михайлович:

– Забыли вы, видимо, молодой человек, чему учили в школе милиции, да и практика уголовного розыска у вас не на высоте. А между тем, стоило бы повнимательней приглядеться во время дневного визита – наверняка заметили бы на фасаде дома, над дверью, два маленьких стеклянных окошечка. Это видеокамеры. Видите ли, у нас есть небольшая картотека постоянных посетителей этой дачи – круг хороших знакомых Киры, так сказать. А вы, к сожалению, в их число не входите. Водитель, который вас привез, входит, а вы – увы!

Агафонов комично развел руки в стороны.

– А о новых людях Коляй обязан докладывать мне напрямую, без всяких официозов, так что вашу физиономию на видеопленке я имел счастье лицезреть через полтора часа после появления возле моей дачи. Кстати, во второй раз за один день – это означает, что вы становитесь назойливым. А с назойливой мухой что делают?.. Правильно – прихлопывают! Но прежде чем вас прихлопнут, извините за столь вульгарное выражение, мне бы хотелось кое о чем побеседовать. И беседа должна носить характер открытого честного разговора. В противном случае я вынужден буду передать вас моему компаньону, – Агафонов указал на злобно ощерившегося Костю, – он жаждет встречи с вами целое десятилетие с вполне благородной целью – отдать долг. За что – решать вам с ним наедине. Так как, получится у нас с вами беседа? – задал вопрос Агафонов на вполне дружеской ноте.

– А почему бы и нет? – Игорь уже вполне оправился от шока и даже выругал, конечно, мысленно, себя за головотяпство и непредусмотрительность. Ну кто же вот так, без должной подготовки, прется на красные флажки, которые успел развесить генерал‑кагэбэшник в отставке? Если бы он принял во внимание хотя бы его прежнюю должность! Игорь чуть не взвыл от бессилия и злобы на самого себя. Но что сделано – то сделано, и теперь нужно искать выход из создавшейся, вернее, созданной старым матерым егерем ситуации. Что выход найдется, Игорь не сомневался, безвыходных ситуаций не бывает. Так учили его там, в Афгане.

Значит, надо тянуть время и думать, думать... Живым он уже не выйдет, это однозначно. А если попытаться... Окно – есть выход! Он развернулся и стремительным броском ринулся головой вперед в огромное окно, перед которым стоял, и... наткнулся головой на что‑то тупое, резкое, оглушающее...

Пятый присутствующий, здоровый амбал – личный водитель, а заодно и телохранитель Гальчевского – вышел из‑за большого книжного шкафа, поигрывая тяжелой дубинкой, болтавшейся на ремне, прикрепленном к запястью.

– Молодец, Тоша! – Костя легонько похлопал в ладоши. – Ты его не сильно?

– Три‑пять минут отключки, смотря по организму! – Антон легко поднял тело Игоря, рывком содрал с него куртку и бросил пленника в кресло. Затем взял с каминной полки моток нейлоновой веревки, связал ему руки за спинкой кресла, а ноги – враскорячку к задним ножкам, несколькими витками примотал тело к спинке и отошел, любуясь своей работой.

– О'кей! – пробормотал удовлетворенно.

– Действительно, словно единый комплекс! – одобрил Агафонов и обернулся к Косте. – Ну что, я был не прав?

– Вы, Эдуард Михайлович, как всегда – на высоте, – угодливо заулыбался тот.

– Учись предугадывать действия противника хотя бы на ход вперед! – назидательно проговорил Агафонов. – Кстати, твой папочка в этом был не очень силен, хоть и дослужился до полковника КГБ.

– Поэтому и проиграл, – хихикнул Костя.

Игорь очнулся, мотнул головой, посмотрел на веревки и усмехнулся:

– Боитесь?

– Просто естественная реакция на ваше поведение, – объяснил Эдуард Михайлович. – Что же это вы так невежливо – не побеседовав, даже не попрощавшись – головой в окно?

– Естественная реакция на ваше обещание прихлопнуть меня, как муху, – передразнил его Игорь. – Что же мне – стоять и ждать, пока вы хлопушку найдете?

– Ну, а теперь поговорим?

– В связи с вынужденными обстоятельствами – отчего же...

– Тогда вот вам первый вопрос: где драгоценности?

– Э‑э‑э, нет, так не пойдет, – запротестовал Игорь. – Если я вам скажу, гае они, наша беседа закончится, так и не начавшись. Потому что вам дальше беседовать станет неинтересно.

– Резонно, – немного подумав, отозвался Агафонов. – Ну хорошо, начинайте вы!

– Послушайте, Эдуард Михайлович, – обратился Игорь к хозяину дачи, – мы с вами – два партнера, а находимся в неравных условиях: вы сидите, как барин – в кресле, я же болтаюсь на нем, как бесплатное приложение. Что это за разговор по душам – ни покурить тебе, ни по стопочке опрокинуть с такими приличными собеседниками, – ласково улыбнулся он Гальчевскому.

– Не отвязывайте его, господин Агафонов! – всполошился тот, поняв завуалированную просьбу Игоря. – Этот гад еще не такое может выкинуть! Мы уже десять лет с Вольваком за ним гоняемся...

– Ну, вы с Вольваком – это еще не вся Украина! – презрительно ухмыльнулся Агафонов. – Что уж говорить о России, – и обернулся к Игорю. – А где гарантии, что вы не удерете?

– Какие же вам еще нужны гарантии? – мотнул тот головой в сторону телохранителей: Коляй так и не выпускал из рук револьвера, а в руках Антона вместо дубинки появился автомат «Узи» – маленькая израильская штучка, стреляющая быстро и долго.

– Ну, у меня должны быть и свои, – скромно улыбнулся Агафонов. – Коляй, развяжи его и надень наручники!