Марш Обреченных. Эстафета - Вадим Климовской

— Робин, у тебя ничего не получится!

— Это почему еще?

— А потому!.. Потому!..

— Отцепись, Луиза! Все у меня получится, я видел, как мама делала…

— И ты хочешь сказать, что у тебя с первого раза создастся ее плетение?

— Еще как! Даже лучше!

— Зазнайка!!

— Смотри сама!..

Все внимание обратилось на водную гладь, что мирно расходилась под порывами ветра. Волны набегали на берег и лодку, что была привязана к причалу, ее качало и мотало по сторонам, правый борт ударялся об деревянные сваи, дети радостно кричали и бросали в воду речную гальку, пока Робин не надоумил Луизу на провокацию, посоревноваться в магии. Те шаги, что они уже совершили на пути к высокому искусству, были настолько малы, что для Ирэны со стороны показались забавами, ну а для детворы, в столь раннем возрасте, просто истинным могуществом, способным противопоставить Высшим магам. С Ирэной отпрыски Тормана, почитай, были одногодками, а по магическим умениям отставали на порядок.

— Сейчас сама увидишь!.. Смотри Луиза, смотри!! — Робин от пылающего жаром удовольствия раскраснелся, раскидав руки над головой.

До Ирэны донеслись отголоски слабого, иллюзорного колдовства. Она осторожно, крадучись приближалась к пристани. Любопытство брало вверх над скованностью.

Повеяло стихийной магией.

— А!.. Вот, Луиза, видишь?! Я же говорил, у меня получится!

— Х-хе, получится, — надуто и капризно протянула сестренка. — И ты называешь это колдовством? Слабак!

— Ч-чего?! Да, я тебя! — Грозила нешуточная встряска, Робин с Луизой из-за никчемных потуг и выдергиваний друг перед другом, готовы были, вот-вот сцепится.

И в тот момент, когда Робин приготовился влепить сестре затрещину, он увидел на первых ступенях причала Ирэну. Рука застыла в воздухе, а лицо приобрело пунцовый вид, кто же знал, что за ихней перепалкой, так пристально наблюдают?

— Чего тебе?

От дерзкого пренебрежения она так и опешила.

— Тебя прислала мама? Служанка наябедничала? Ух, я ей устрою!

— Угомонись, Робин, она приехала с мессиром архимагом, правда?

— Правда, — голос ученицы Бартольда показался глухим и далеким.

— Значит, точно госпожа Торман соизволила побеспокоиться, куда запропастились ее дети? — Вредным, дразнящим тоном принялся кривляться мальчуган.

— Да некто, меня не присылал. Мне стало скучно, и я решила прогуляться…

— И пошпионить за нами! — зло вставил Робин.

Луиза даже ахнула от возмущения. Ну и грубиян! Ведет себя как невежа!

Ирэна терпеливо объяснила.

— За кем следить за вами? Да вы еще дети!

— Что-о!! — зарычал мальчишка, выбегая на встречу ученице. — Да как ты смеешь! Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?

Ирэна закипала, внутри разгорался пожар, она с удивлением отметила, что приказ архимага будет, не так уж столь сложно выполнить.

— Робин, остепенись! Ты с ума сошел?!

— Молчи дура!

О, какие мы культурные! Таких слов, небось, сестричка еще не слыхала? Вон как побледнело личико.

Краем глаза Ирэна уловила тонкие заморозки льда на поверхности озера, ребятня выпендривалась, делала первые шажки в таинственное искусство взрослых людей, пробные мазки в величайшую науку. И что самое интригующее — в области стихийной магии!

— О, а чем, мы тут заняты? — Ученица Бартольда приняла чужую игру. — А то мессир архимаг, вдруг неожиданно проявил жгучее любопытство к отпрыскам величайшего мага Тормана? Чему научились дети прославленного магика? Ведь многое умеете, правда? Чего молчите?

Она пошла в наступление.

От такого поворота событий, изумился даже Робин, застрявший на середине слова и дороги, Луиза остолбенело, переводила взоры.

— Так чем вы тут занимаетесь?

— Н-ничем… — тихо проблеял заробевший мальчишка.

— Ничем? Как это ничем?

— Играли…

— Играли? — Ирэна скорчила недовольную физиономию. — Такие взрослые и обученные маги, как вы, играете? Вздор! Глупости!

— Тетенька! Тете…

Ха, а ведь они ровесники!

Ученица Ордена Северных Магов жестко мотнула головой и прошла мимо пораженного Робина, Луиза готова была вот-вот разрыдаться.

— Ну, что у нас тут? Показывайте!

Тепло камина разморило…

Разморило и одурманило, похлеще бокала вина. Майрон клевал носом, засыпая под треск сухого дерева. Благодать! Хорошо в тепле и уюте! Разве можно бороться с многодневной усталостью или целебными свойствами сна? Майрон настолько утомился от свалившихся на голову забот, что и не заметил, как ненароком расслабился, и попросту уснул.

Мейстер Оливер Морок чуть слышно приоткрыл двери гостевой комнаты, заглянул в залу и рассмотрел напротив камина склоненную к груди, прикорнувшую голову адепта, зло и тихо выругался и исчез в том же коридоре.

Беспокоить старшего аколита Майрона к его радости, никто не отважился. Ровные приглушенные голоса в соседней комнате, едва ли долетали до слуха. А разобрать слов было вовсе не возможно. К магии вряд ли кто-то осмелился бы прибегнуть.

Покой Майрона нарушали разве что неспокойные сны…

— Что в таком случае, вы от меня хотите?!

— Я?! — Лицо Бартольда исказил болезненный оскал. — С чего вы решили, что все мои претензии исходят лично от меня? Я к вам тащился в такую даль не жаловаться и не плакаться в платочек, госпожа Торман. — Их взоры скрестились. — У меня четкие приказы Верховного мага и Ложи Бессмертных!

Глотая слезы Гвинет, наконец, собралась с силами и ответила:

— Лестиан не послушается меня. Вы же знаете, какой он упрямый! Одержимый властью! Он бредит политикой. Ради поста Верховного мага, он готов пойти на все!

Фигура Ореста нависла над женой зазнавшегося оппонента.

— Мы предвидели трудности, сударыня Торман…

Отрешенное равнодушие сменилось холодной решительностью, мессир архимаг Орест Бартольд, начальник Контроля Сил, призвал магию.

— Простите меня Гвинет…

— Ч-что? Что-о вы наду-умали?..

Между ладонями мага переплелись молнии — извилистые жилы тускло-синих паутин.

Гвинет парализовано перепугалась, не успев толком отреагировать и защититься.

— Барто-о-ольд-дддд!..

— Х-ха!.. И это все, на что, вы способны?

Робин насупился, надвинул шапку на лоба и выскочил на край причала, конструкцию слегка шатало, но спорщики вряд ли обращали на такие пустяки малейшего внимания. Спор перерос в ту стадию противостояния, когда здравомыслие и рассудительность — являлось крайним излишеством, тем более в таком возрасте. Юные годы взбурлили кровь Робину, а Ирэна просто пылала от восторга, утереть носа выскочке аристократу.