Приключения Тома Сойера и Гекльберри Финна. Большой сборник - Марк Твен

— Не больше часа езды.

— Вот это хорошо. Поезжайте туда сейчас, оставайтесь там спокойно до девяти или половины десятого, а затем возвращайтесь домой. Там можете сказать, что вспомнили о чем-то очень важном. Если вы будете здесь до одиннадцати часов, поставьте свечу на окно и ждите меня до одиннадцати. Если я не вернусь, не беспокойтесь: я, значит, далеко и в безопасности. Вы тогда поднимете тревогу, расскажите кому следует все, что узнали от меня, и добейтесь того, чтобы этих мошенников засадили в тюрьму.

— Хорошо, так я и сделаю!

— Если же случится, что я не успею спрятаться, а буду схвачен вместе с ними, вы объявите обо всем случившемся и, надеюсь, постараетесь выгородить меня.

— О, будь в этом уверен! Они не посмеют тронуть ни одного волоска на твоей голове!

— Если я убегу, то, само собой, я не в силах буду доказать, что эти негодяи не дяди вам; но если бы я и был здесь, я бы не мог этого сам доказать. Я могу только поклясться, что они мошенники, но этого мало; другие могут доказать это, и их словам, конечно, придадут больше цены. Я вам помогу их отыскать. Дайте мне карандаш и бумагу… Ну вот: «Королевское чудо, камелеопард в Бриксвилле». Спрячьте этот клочок бумаги и, пожалуйста, не потеряйте. Когда суду понадобятся сведения об этих преступниках, пусть только пошлют в Бриксвилл и скажут, что артисты, которые играли «Королевское чудо», арестованы и требуются свидетели. Вы увидите, что нахлынет весь город, мисс Мэри… Ну, теперь, кажется, все устроено… Ах да, мисс Мэри, насчет аукциона не тревожьтесь! Пусть идет своим чередом. Покупатели не обязаны платить деньги сейчас, они имеют право платить сутки спустя, а наши плуты не уедут, покуда не получат всех денег. Но так как они будут арестованы, продажа будет считаться недействительной, точно так же, как и продажа негров, которые скоро вернутся сюда.

— Хорошо, — сказала Мэри, — я только сойду вниз позавтракать, а затем еду к мистеру Лотропу.

— Нет, нет, мисс Мэри-Джен! Это не годится, это невозможно! Вы должны ехать до завтрака. Представьте себе, вы встречаете ваших дядей, они пожелают с вами поздороваться, начнут целовать вас… А у вас лицо как открытая книга, и на нем ясно можно прочитать ваши мысли.

— Довольно, ради бога довольно! Я еду сейчас. А сестры могут здесь остаться?

— Да, они должны остаться. Пусть они еще немного потерпят. Ведь мошенники могут что-либо заподозрить, если вы все разом уедете. А вы не должны сегодня ни с кем встречаться: ни с вашими дядюшками, ни с сестрами, ни с одним человеком, потому что, если у вас кто-нибудь спросит о здоровье ваших дядюшек, ваше лицо вас выдаст. Поезжайте с богом, мисс Мэри-Джен, а я уже обо всем похлопочу. Скажу мисс Сусанне, чтобы она передала дядюшкам ваш поклон и сообщила им, что вы уехали к своей подруге на несколько часов и приедете сегодня вечером или завтра утром.

Мисс Мэри резко заметила:

— Что я поехала навестить знакомую, ты можешь сказать, но что я посылаю поклон этим тварям, благодарю покорно, ни за что!

— Хорошо, значит без поклона. Но вот еще что: где мешок с деньгами?

— К сожалению, он остается у них. Ах, какая я была глупая, что отдала им этот мешок!

— Ошибаетесь, мисс Мэри, у них его нет.

— Нет?! Где же он?

— Я сам бы желал это знать… То есть знал, но теперь не уверен… Я украл его у этих негодяев, чтобы отдать его вам, но пока я соображал, куда его спрятать, меня чуть было с ним не накрыли, я и сунул его в первое место, показавшееся мне безопасным. Но поверьте моему честному слову, я думал только о вас. А место оказалось нехорошее…

— Куда же ты его спрятал?

— Позвольте мне теперь вам этого не говорить, мисс Мэри. Я вам напишу на бумажке, а когда вы будете в дороге, прочтете! Хорошо? Вы не сердитесь на меня?

— Конечно, конечно, нисколько не сержусь!

Вот что я написал:

«Я положил мешок с деньгами в гроб. Мешок уже был там, когда вы вошли ночью и плакали. Я стоял за дверью, мисс Джен, и мне было очень вас жалко».

Глаза мои наполнились слезами при воспоминании, как она стояла одна возле гроба и плакала в то время, когда эти черти позорили ее и обирали до нитки.

Когда я подал ей сложенную бумажку, я заметил, что и ее глаза влажны от слез. Она крепко пожала мне руку и сказала:

— Прощай! Я сделаю все точно так, как ты мне сказал, и если мы с тобою больше не увидимся, я тебя никогда не забуду!

С этими словами она ушла.

Вероятно, она прошла черным ходом, так как никто не видел, как она покинула дом. Когда я встретил Сусанну и Заячью Губу, я спросил у них:

— Как фамилия тех ваших знакомых, которые живут по ту сторону реки, к которым вы ездите в гости?

— У нас много там знакомых. А самые закадычные друзья — Прокторы!

— Вот, вот, именно! А я чуть было не забыл. Мисс Мэри просила вам передать, что она неожиданно уехала туда: у них кто-то заболел.

— Заболел?! Кто?

— Не могу вам сказать… я забыл, но, кажется, это…

— Ради бога говори! Неужели Ганна?

— Да! К сожалению, Ганна!

— Господи помилуй! А еще на прошлой неделе она была совершенно здорова. Неужели так плохо?

— Если б было только плохо, а то совсем опасно! Прошлую ночь все боялись, что она не доживет до утра.

— Кто бы мог подумать! Чем же она больна?

Я не ожидал этого вопроса и брякнул:

— У нее… у нее… свинка…

— Эх ты, глупый! Разве умирают от свинки?

— Еще бы! Сколько угодно. Я с вами готов пари держать, что свинка самая смертельная болезнь. К тому же эта свинка совсем особого рода, как сказала мисс Мэри.

— Особого рода?

— Да! От этой свинки происходят и другие болезни.

— Другие болезни? Какие?

— Корь, коклюш, рожа, чахотка, желтуха, воспаление мозга, да мало ли еще какие болезни бывают!

— И что же! Все это называется свинкой?

— Так сказала мисс Мэри.

— Но отчего же это называется свинкой?

— Потому, что это и есть свинка. Свинкой начинаются все болезни.

— Но где же тут смысл? Человек уколол себе палец, а затем принял яду, свалился с крыши, сломал себе шею, пустил пулю в лоб. Спрашивают: «Отчего этот человек умер?» И вот такой остолоп отвечает: «Оттого, что он уколол себе палец». Ну где же тут здравый смысл? По-твоему, может быть, это заразная болезнь?

— Еще бы!

— Но это ужасно, — воскликнула Заячья Губа, — я должна сейчас же пойти к дяде Гарвею и…

— Конечно, — ответил я. — Бегите же к нему что есть духу и расскажите ему все, ни минуты не медля.

— Ни минуты не медля?

— Конечно! Ваши дяди собираются в Англию. Так? Но вы не хотите, чтобы они отправились одни, а вы поехали бы вслед за ними через месяц? Вы хотите путешествовать вместе? Значит, они вас будут ждать. Прекрасно! Ваш дядя Гарвей духовное лицо. Станет ли пастор обманывать капитана парохода с той целью, чтобы мисс Мэри-Джен пустили на пароход? Неужели вы допускаете, что он будет рисковать здоровьем других пассажиров? Вы отлично знаете, что он этого не сделает. Он скажет: «Мне очень тяжело оставить мою церковь и мои церковные дела, но я должен остаться здесь на три месяца, чтобы убедиться, заразилась она свинкой или нет». Я ничего не говорю, но если вы думаете, что сказать об этом дяде Гарвею будет лучше…

— Не городи, пожалуйста, вздора. Томиться здесь три месяца только для того, чтобы убедиться, не заразилась ли Мэри свинкой, тогда как мы могли бы так весело провести это время в Англии!

— А все-таки не сказать ли вам кому-нибудь из ваших друзей?

— Ты, вероятно, глуп, мой милый! Неужели ты не понимаешь, что они сейчас же всюду разболтают?

— Может быть, вы и правы. Пусть будет по-вашему.

— Во всяком случае, мне кажется, надо предупредить дядю Гарвея, что Мэри ненадолго уехала, чтобы он не беспокоился.

— Да, да, мисс Мэри-Джен просила вас передать дядюшкам Вильяму и Гарвею поклон и поцелуй и сообщить им, что она поехала на короткое время навестить мистера… мистера… как фамилия тех богатых знакомых, которых так уважал ваш дядя Питер?

— Ты, вероятно, говоришь об Эпторпах, да?

— Да, да, совершенно верно. Провались эти фамилии, которые нельзя запомнить. Ну, вот она и велела мне сказать вам, что она поехала к Эпторпу просить его приехать на аукцион, чтобы дом достался ему, а не кому-нибудь другому. Она думает, что дяде Питеру это было бы очень приятно. Затем, если она не будет чувствовать себя очень усталой, она приедет еще сегодня вечером, а нет — завтра рано поутру.

Девушки побежали к дядям передать поклоны, поцелуи и поручения сестры.

Пока все шло хорошо. «Девушки, — думал я, — будут молчать, потому что хотят ехать в Англию, а королю и герцогу приятнее, чтобы мисс Мэри хлопотала по делам аукциона и была подальше от доктора Робинсона». Я был очень доволен собою. Ловко я устроил это дело! Сам Том Сойер не мог бы придумать ничего лучшего.