Платон. Книга первая. В прятки с судьбой - Алексей Секунов

— Ни каких «но». Индрит Васильевич доставит тебя к бабушке на Хэйхэ. А я отправлюсь обратно на Землю. Все равно этим пиратам нужен только я, — разъяснил ей все Андропов, — ты недельку, другую поживешь у бабушки, затем я попробую уговорить отца, чтобы он помог.

— А если они вновь найдут тебя, ты об этом подумал?! — воскликнула Варя.

— Что ж, если они меня найдут, то я выясню все и сразу.

Потап Михайлович, как главный на данном участке астродобычи, распорядился выделить Гумилевой и Андропову каюту. Маленькая каюта находилась на пятом уровне жилого модульного сооружения.

Варя, только добравшись до кровати, мгновенно уснула, у Платона же наоборот все желание спать, да и просто усталость отбило необъяснимое чувство страха. Подобное чувство появляется у человека, оказавшегося в открытом океане без лодки и каких либо других средств на спасение. Вокруг на тысячи километров одна только вода и больше ничего. Андропов чувствовал, что он против своей воли ввязался в опасную игру вселенского масштаба.

В ту ночь юноша очень долго не мог уснуть, поэтому он вынул из рюкзака планшет и решил перечитать свои дневники. Ему казалось, что он что-то упустил, какую-то мелкую, но очень важную деталь, являющуюся финальной частью пазла. В рюкзаке лежала стопка бумаг, к которым с недавнего времени Платон не прикасался, но избавиться от них он тоже не мог при всем своем желании. Несколько листов исписанных от края до края числами. На них было то послание, которое осталось на идолах в Уральской тайге. Всегда когда юноша пытался вновь взглянуть на эти числа, мозг начинал порождать невероятные картины.

Вот и сейчас. Платон повернулся на стуле возле рабочего стола назад. Варя, как ни в чем не бывало, спала. Видимо у нее тоже остались яркие впечатления, и она то и дело ворочалась иногда, что-то произносила, но что именно разобрать было невозможно. Юноша около минуты смотрел на спящую девушку, затем придвинул к себе рюкзак и вынул из него ту самую стопку листов, к которой поклялся не прикасаться больше никогда.

Андропов сделал очередную запись в дневнике и отодвинул планшет в сторону. Он усилием воли перевел взгляд на бумагу.

473268574619385727348273648192847573827346572819238478572612374859283757586979373524145264785960583726406823456123764827346845912968234…

Ничего незначащий набор цифр, вдруг раскаленным прутом обжог подсознание Андропова, от чего тот схватился за голову.

— Разум всегда бодрствует, спит лишь тело, — прозвучал где-то вдалеке голос. Голос был знакомый, Платон определенно слышал его раньше. Вокруг было темно, каюта с ее обстановкой исчезла. Что вокруг? Замкнутое пространство или же наоборот бесконечность. Платон попытался гребануть рукой воздух. Ничего, никакого эффекта нет, руки нет! Нет всего тела. Он лишь мысль одинокая бестелесная мысль.

— Не старайся понять, что происходит, — вновь прозвучал голос. Теперь голос звучал ближе, он был где-то слева. Пара шагов налево. Вроде бы передвинулся. Непонятно.

— Отдай свою способность, это ведь из-за нее все твои проблемы, — прозвучал совет. Сначала Платон мотнул головой, затем поняв, что его никто не видит, решил сказать, что отдавать свою способность он не намерен. Голос исчез.

— Это твой разум, твое подсознание. Мы сейчас внутри.

Голос казалось, кружился как муха, то тут, то там.

— Ты слишком слаб, чтобы изменить ход истории. Зачем ты себя мучаешь? Отдай свою способность, она должна принадлежать более достойному.

Как сказать, что я смогу? Голоса нет.

— Ты не сможешь, — парировал голос, — если бы не предмет ты бы так и остался обыкновенным папенькиным сынком.

Внутри Платона начинала нарастать обида, если бы были руки, он бы давно отправил обладателя этого голоса в аут, но рук нет. Юноша чувствует, как разум нагревается, словно в нем растет неизвестная волна силы, разгорается термоядерное пламя. Еще немного и он сможет избавиться от этого голоса.

— Что?! Что ты делаешь?! НЕТ!!!

Странное ощущение грани. Это бывает, когда, настраивая гитару, ты натягиваешь струну все сильнее и сильнее. Сила натяжения растет, и струна может вот-вот лопнуть. В такие мгновения, кажется, что еще немного, еще один маленький поворот колков и металлическая струна рассечет пальцы. Ты медленно и по чуть-чуть поворачиваешь колок. Острый свистящий звук и две половинки струны беспомощно повисают на теле гитары.

Платон усилием воли разжигал внутри себя непонятную силу, натягивал свою внутреннюю «струну». И вдруг яркая вспышка. Юноша раскрыл глаза. Как оказалось, он лежал на полу. Вокруг были разбросаны его бумаги. Если верить ощущениям внутренним, то лежал он не больше пяти минут, на самом же деле прошло уже около восьми часов.

Платон аккуратно поднялся. Сил совсем не было, поэтому он оперся на стол, чтобы устоять. Варя продолжала спать, как ни в чем не бывало.

Стрелки часов показывали около 7 утра, и по коридорам жилого модуля были слышны многочисленные шаги. У кого-то заканчивалась смена, у кого-то она только начиналась. В космосе, что ночь, что день большой разницы нет, поэтому люди, чья смена начиналась с восьми вечера до 6 утра, воспринимали время как обычные промежутки, которыми измеряется рабочий день. Следовательно, в модулях всегда кипела жизнь.

В 6 утра начинали возвращаться горняки с астероидов «Цербер» и «Белодея». Там добывались радиоактивные руды. Поэтому для каждого старателя обязательным был противорадиационный душ.

Платон вышел через раздвинувшиеся перед ним двери. По коридору туда-сюда бегали люди. Из их спешных разговоров, отрывки которых долетали до Андропова, можно было понять, что в нижних блоках какие-то неполадки с водой. У многих были свои отличные от других и куда более прозаичные проблемы.

Горняки, не знавшие, что на Арктике присутствуют два подростка, удивленно оборачивались, завидев Платона. Юноша же лишь награждал их своим взглядом разноцветных глаз. К слову, глаза он не прятал. В виду сложившейся ситуации, какие-либо меры предосторожности он считал лишними.

Спустя час, когда они вместе с Варей находились в общей столовой, и Платон делал вид, что слушает рассказ девушки, к нему закралось непонятно чувство. Казалось, будто в груди глубоко сидел осколок стекла, который мешал сердцу нормально биться, а легким дышать. Андропов валил все на те два предмета, что лежали у него в карманах.

Пока он еще не знал свойств фигурки динозавра, но с ее появлением самочувствие юноши явно ухудшилось. Держать оба предмета в одном кармане для Платона тоже казалось чем-то строго запрещенным, поэтому в правом кармане куртки был динозавр, а в левом — рысь.