Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма - Терри Мори

Потом Люкен сказала, что вся информация также известна одному нью-йоркскому детективу, занимающемуся расследованием убийств, и тот может поручиться за ее достоверность. Она назвала мне имя этого детектива, и он сам позвонил на следующий день. Мы договорились встретиться за обедом в ресторане на Сентрал-авеню в Йонкерсе.

Внешне детектив отдела по расследованию убийств из Бронкса Генри (Хэнк) Чинотти оказался совсем не таким, как я ожидал. Ростом около шести футов, крепкого телосложения, с черными как смоль волосами, он щеголял усами и весьма примечательной козлиной бородкой. Одетый в черную одежду, с большим золотым распятием на шее, Хэнк больше напоминал копа из отдела нравов или подразделения по борьбе с наркотиками, работающего под прикрытием, чем полицейского, который занимается убийствами. Говорил он как стопроцентный ньюйоркец.

Чинотти было тридцать семь, в полиции он служил уже семнадцать лет и успел заработать несколько ведомственных наград. Его повышенная религиозность была абсолютно искренней – иные считали, что это шло ему во вред, – и он не стеснялся признавать, что является последователем Вероники Люкен, хотя позднее ему удастся от этого избавиться.

Из-за его связи с Люкен я откровенно скептически воспринял слова Чинотти о том, что он проверил ее утверждения и обнаружил в них долю правды. Он рассказал, как в июне 1977 года к сидевшей в одном из ресторанов Квинса Люкен подошли три молодые женщины и рассказали ей о сатанинском культе, причастном к серии убийств, которые, по всей видимости, были нападениями Сына Сэма. Лидером этой группы девушки назвали Рокмена. Одна из них представилась как Джейн Джеклин, другие – как Венди Смит* и Ники*, последняя не захотела назвать свою фамилию. Девушки заявили, что боятся Рокмена и хотят вырваться из лап секты.

По словам Чинотти, Люкен больше никогда не видела Джейн и Венди, а вот Ники позже пришла к ней и попросила ее спрятать, утверждая, что группа замешана в «деле 44-го калибра» и что Джейн убили и сбросили в залив Литтл-Нек. По словам Чинотти, Люкен отвезла Ники в свой дом на Ван-дузер-стрит в Стейтен-Айленде, где уроженка Гаити провела несколько недель, прежде чем улететь обратно на свою карибскую родину. (Я вспомнил слова Миэнов о том, что вместе с Люкен жила темнокожая девушка, и эта часть истории показалась мне достоверной.)

За два дня до ареста Берковица Люкен, которая к тому времени узнала, как выглядит Рокмен, видела его за рулем старого микроавтобуса в компании молодого человека с темными вьющимися волосами. Люкен записала номерной знак автомобиля и передала его Чинотти, который показал мне компьютерную распечатку с датой, подтверждавшей, что он проверил номер в тот же день – 8 августа 1977 года. После того как десятого числа арестовали Берковица, Люкен заявила, что он был тем самым человеком, который ехал в микроавтобусе вместе с Рокменом. Машина, как следовало из распечатки, была зарегистрирована на настоящую Джейн Джеклин.

– Все это как-то странно, – сказал я Чинотти. – Настоящая Джейн призналась Джиму и мне, что раньше владела этим автомобилем, но утверждала, будто ей ничего не известно о его судьбе. Мы потом запросили данные в Департаменте транспортных средств и выяснили, что машину вроде как отправили на одну автосвалку в Квинсе. Мы съездили туда, и нам сказали, что свалка закрылась еще в 1971 году – шестью годами ранее.

– Вот-вот, – сказал Чинотти. – Возможно, Джейн тут вообще ни при чем. Может, ее муж как-то в этом замешан. Его примерно в то время уволили из полиции Нью-Йорка. И любой, кто знал Джейн, мог использовать ее имя в разговоре с Люкен.

Я спросил Чинотти, что ему известно о Рокмене.

– У него высшее образование, в полицию не попадал, разведен, потом снова женился. Раньше работал бухгалтером в реабилитационном центре для наркоманов, одно время и сам имел проблемы с наркотиками. Наблюдается у психиатра, однако врачебная тайна мешает выяснить, из-за чего именно. Сейчас работает в компании на Уолл-стрит – на Бродвее, 2, если быть точным.

– В доме № 2 на Бродвее? – переспросил я. – В том же здании работала одна из жертв Сэма – Кристин Фройнд.

– Боже! – воскликнул Чинотти. – Рокмен работает в «Акме лимитед», а она?

– В «Рэйнольдс секьюритис», – ответил я. – Скорее всего, это большое здание, но совпадение все равно настораживает. И один из адресов Рокмена находится в Форест-Хиллз – всего в семи кварталах от места убийства Фройнд. На какой машине он тогда ездил, Хэнк?

– На маленьком зеленом «фиате».

– Ну, по одному из преступлений у копов были сообщения о том, что парень в маленькой зеленой машине высадил мужчину возле железнодорожной станции всего за несколько минут до стрельбы. Ни эти парни, ни автомобиль так и не нашлись.

– Теперь тебе уже интересно, а? – ухмыльнулся Чинотти.

– Занимательный поворот событий, – с неохотой признал я. – Мы считали Люкен чокнутой и списали ее со счетов. Вся ее информация о Стейтен-Айленде оказалась полным бредом, а настоящую Джейн никто не убивал. С трудом верится, что она действительно видела Берковица. Ей повсюду мерещились заговорщики. И Люкен сделала только хуже, отказавшись говорить с нами.

– Она эксцентрична, – согласился Чинотти. – И к тому же напугана.

Мой интерес к Рокмену значительно возрос, когда я выяснил, что маленькая фирма на Манхэттене, расположенная в том же здании, где он работал и где размещался также офис его отца, пользовалась услугами телефонной службы Сэма Карра в Йонкерсе. Очередное маловероятное совпадение.

Рокмен родился в 1947 году, был ростом около пяти футов девяти дюймов [123], среднего телосложения, с прямыми волосами песочного цвета. Один из его больших пальцев имел какой-то дефект, из-за чего он предпочитал чаще пользоваться другой рукой, чтобы скрыть этот изъян от посторонних глаз.

Поговорив с Джимом Миттигером о Рокмене, Люкен и Чинотти, я понял, что его отношение к Люкен не изменилось – он по-прежнему ей не доверял. Ситуация усугубилась в ночь на Страстную пятницу, когда мы решили понаблюдать за парком Антермайер в надежде застать там сходку сектантов – аналогичную операцию полиция Йонкерса предпримет несколько месяцев спустя.

В тот день небольшая группа заинтересованных лиц собралась в 10 вечера в доме Дона Старки, следователя по поджогам пожарной службы Йонкерса. Старки сообщил мне, что за время проживания Берковица на Пайн-стрит в его районе больше двадцати раз поджигали автомобили, причем свидетели видели, как с места происшествия уезжала машина, похожая на «гэлакси» Берковица. Как минимум в одном случае в ней сидели двое.

Берковиц признался, что раньше страдал пироманией, а также взял на себя вину за поджоги домов Карра, Нето и Глассмана, о чем было известно Старки.

Кроме нас, у Старки собрались Том Бартли из «Ганнетт», Миттигер и Чинотти. С последним до этого момента из всех присутствующих был знаком только я. Хэнк заявился вместе с двумя приятелями, вооруженными бейсбольными битами, тут же принявшись раздавать освященные медальоны и обсуждать демонологию и религиозные темы в такой манере, что Бартли отказался участвовать в дальнейшем предприятии и стал убеждать Миттигера, что мир окончательно сошел с ума.

Джим почти решил свалить вместе с Бартли, однако я убедил его продержаться до конца вечера.

Стояла пасмурная безлунная ночь. В 23:3 °Cтарки, Джим, Хэнк, двое его спутников и я направились вглубь зловещей тьмы парка Антермайер. Джим настоял на том, чтобы Чинотти и его друзья шли впереди.

– Сегодня ночью кого-нибудь могут пристрелить или забить до смерти, – беспокоился Джим. – Мне это совсем не нравится. Некоторые сначала стреляют, а потом думают. А у меня и без того хватает проблем – мне не нужны еще и эти.

Дон Старки тоже был на взводе.

– Если здесь и правда кто-то собирается, мне достаточно просто их увидеть. Не собираюсь выяснять с ними отношения, – подчеркнул он.

Следующие полтора часа мы прочесывали лес возле насосной станции и вдоль тропинки над акведуком. Каждый раз, когда в кустах шевелилось животное, мы в тревоге замирали. Затем, уже после часа ночи, полил сильный дождь, и мы отказались от дальнейших поисков.