Удар шпаги - Эндрю Бальфур

Мы едва могли поверить в свою удачу, хотя если захват прекрасно оснащенного испанского судна с двенадцатью орудиями на борту — по шесть с каждой стороны, — на первый взгляд казался нам невероятным везением, то после некоторого здравого размышления мы начали находить в нем и определенные недостатки. Мы пребывали где-то у западного побережья Испании, в нескольких днях пути от дружеских вод, — и как могли три человека, лишь двое из которых обладали весьма скромными познаниями в навигации, проложить правильный курс к какому-нибудь из английских портов, имея к тому же в трюме под замком десяток обезумевших «донов», не говоря уже о возможной непогоде? Когда подобные мысли возникли у нас в головах, мы с озадаченным видом переглянулись и снова расхохотались.

— Провалиться мне, — сказал Саймон, — если мы опять не попали из огня да в полымя! А тем не менее все прошло почти так, как я задумал!

— Твою руку, старый товарищ! — сказал я, и мы бросились стискивать друг друга в объятиях, пока на глаза у Саймона не навернулись слезы, так как силенок у меня было побольше, чем у старого разведчика.

— Что дальше? — вмешался сэр Джаспер. — Мы загнали команду в трюм, а сами остались без руля и без ветрил…

— Не беспокойтесь, — возразил Саймон. — Карта в капитанской каюте, там же и курсовая прокладка, так что можно легко определиться, где мы находимся…

— Вы находитесь на пути в ад, — внезапно раздался голос откуда-то сверху. Мы как по команде повернули головы и увидели на верхней ступеньке трапа, ведущего на полуют, фигуру Базана — без шляпы, в изрубленной и помятой кирасе, — целившегося в нас из пистолета. В своих хлопотах с мятежниками мы совсем забыли о главном герое дня, чуть не в одиночку сдерживавшего натиск почти двух десятков головорезов! До сих пор он лежал неподвижно на палубе полуюта над нашими головами, и теперь стоял, держась одной рукой за поручень и раскачиваясь в такт резким движениям судна; видно было, что он с трудом держится на ногах и пистолет в его руке описывает сложную кривую. Неожиданный толчок судна заставил его окончательно потерять равновесие, и отважный испанец кубарем покатился вниз по трапу, растянувшись у наших ног. Мы все трое склонились на ним.

— Слава Богу, — сказал я Саймону, — старый сморщенный гриб все еще жив. Он потерял много крови, но раны его, кажется, не опасны.

— Что нам с ним делать? — спросил сэр Джаспер. — Бросить вниз, в трюм, к остальным?

— Ну нет, — возразил Саймон. — Во-первых, его сразу убьют. Во-вторых, если ему удастся остаться в живых, то он сумеет договориться с мятежниками и устроит нам какую-нибудь каверзу, ибо у него на плечах умная голова, а не пустая тыква. В-третьих, у меня на него есть кое-какие виды личного характера. В-четвертых…

— Хватит, хватит! — замахал руками сэр Джаспер. — Я вижу, в твоем безумии имеется строгая система! — и он насмешливо подмигнул мне.

— Кстати, о голове, — сказал я. — А где же череп?

— Да вон лежит, на шкафуте; только все камешки пропали, все до единого, — печально произнес сэр Джаспер.

— Ничего страшного: у нас остались большие самоцветы, да еще «Санта-Мария»; поистине, мы далеко не нищие, и если мы благополучно выбрались из всей этой передряги, то я оставляю себе череп «in memoriam» 54, как говорят латиняне.

— Вот слова истинного учителя! — сказал сэр Джаспер. — Остается действительно только выбраться отсюда!

— Выберемся, — успокоил его Саймон. — Вода и провизия имеются в изобилии в носовом трюме, там же расположены и камбуз, и арсенал. Между трюмными отсеками сообщения нет, так что мы пока находимся в безопасности. Зато нам придется здорово потрудиться, чтобы добраться до Плимута. Мы с Джереми займемся управлением судном, а вы, сэр Джаспер, будете охранять нас и готовить еду. Что скажете?

— С большим удовольствием! — ответил бывший придворный кавалер. — Такая игра мне по душе. Только сначала я покормлю рыб: им ведь не надо готовить!

Саймон встал к штурвалу, а мы с сэром Джаспером приступили к работе, и я не переставал удивляться, сколько силы таится в с виду тщедушном теле маленького рыцаря, ибо если большинство испанцев были небольшого роста, то Габриэль, хоть и весь исколотый и изрубленный, был далеко не пушинкой, а толстый капитан Мигуэль отнюдь не похудел после смерти.

— Кто бы мог подумать, — отдуваясь и вытирая платком покрасневшее лицо, сказал сэр Джаспер, когда мы покончили со своей печальной обязанностью, — что я собственноручно вышвырну за борт «архангела», не говоря уже о нашем плюющемся приятеле? Поистине, Джереми, времена меняются!

— А вы не боитесь, что они могут перемениться снова? — спросил я.

— Опять ты каркаешь? Ты настоящий Иона 55 — постоянно навлекаешь на нас какое-нибудь несчастье! Не будет нам покоя, пока мы не выбросим тебя за борт, как того несчастного пророка!

— Только попробуйте! — мрачно возразил я, зачерпывая ведром забортную воду, чтобы смыть с палубы кровь, стекавшую по ватервейсам в шпигаты и застывавшую в них тонкими красными сосульками.

Судно опять слушалось руля, и Саймон крикнул нам, что мы легли на курс к Ла-Маншу; поэтому, так как брать рифы на парусах не было необходимости, я отправился на полубак и принес на корму немного еды для Саймона и сэра Джаспера. Затем мы обмыли и перевязали раны дона Педро Базана, забинтовав его так, что он не мог бы двинуть ни рукой, ни ногой, даже если бы был в состоянии, и перенесли его на диван в капитанской каюте, влив предварительно ему в рот стакан доброй малаги.

Я не собираюсь описывать подробно все, что происходило во время нашего путешествия на север, поскольку дни тянулись тоскливо и однообразно, в сплошных вахтах и ожидании, не представляя ни малейшего интереса для тех, кому не пришлось побывать на борту «Санта-Марии». Ежедневно мы спускали вниз, в трюм, воду и пищу для испанцев, держа их, по совету Саймона, на скудном рационе, ибо он частенько говаривал:

Пост силу духа укрепляет,

Но телу сил не прибавляет!

И я всю жизнь потом убеждался в пользе и справедливости этой поговорки. Ежедневно же мы вызывали наверх, в помощь себе, двух добровольцев, и от желающих отбоя не было, потому что мы их дополнительно подкармливали; они были послушны и усердны, выполняя наиболее тяжелые и грязные работы по камбузу, выносили отбросы и нечистоты из трюма и даже стояли за штурвалом, если не было других дел. Рискуя попасть под внезапно налетевший шторм, мы решили не брать рифы на парусах, что, конечно, свидетельствовало о явном безрассудстве, но судьба к нам благоволила, и устойчивый бриз день ото дня непрерывно дул с юга, подгоняя наш неуклюжий барк, медленно ковылявший по спокойному морю, оставляя за собой милю за милей безбрежного водного пространства, покрытого мелкими ленивыми волнами.