Китайская шкатулка - Барбара Вуд

— Кто тот человек, что предложил более высокую цену? — спросила я, не выпуская руку Ирис, которая вертелась на месте, словно ветер, стремящийся вырваться из плена и улететь подальше от этого плохого места. Я уже знала ответ, но мне хотелось, чтобы агент сказал мне это в лицо.

Он откашлялся и отвел глаза в сторону:

— Компания «Красный Дракон».

Я почувствовала, что у меня кружится голова, и оперлась о руку мужа, чтобы удержаться на ногах.

— Мистер Осгуд, — начала я, — владелец «Красного Дракона» — человек бессовестный, бесчестный.

— Послушайте, я понимаю, что вы огорчены…

— Он пытался сжечь склад мистер Хуана. Он платил шпиону, чтобы тот рассказывал о моих секретах. Он воровал у меня! И он намеренно обманывает людей, продавая им лекарства, которые не могут ни от чего излечить.

— Ну послушайте, я ничего об этом не знаю. Я только…

— И вы обесчестили себя, мистер Осгуд.

— Я? Нет уж, подождите-ка минутку!

— Сколько он заплатил вам, мистер Осгуд, чтобы вы вернули мне залог?

Когда неделю спустя принесли судебную повестку, я была в моем офисе в Чайнатауне — маленькой комнатушке над торговой компанией мистера Хуана. Владелец «Красного Дракона» подал против меня иск, обвиняя меня в клевете.

Я немедленно позвонила Гидеону, убедив себя в том, что это вполне естественно: ведь он мой деловой партнер и ему следует обо всем знать. Кроме того, Гидеон связан с лучшими адвокатами в городе. Я называла себе множество причин, почему я обратилась за помощью к нему, а не к мужу, или к моему адвокату, или к мистеру Хуану. Но я знала настоящую причину. Я страшно испугалась — и мне был необходим Гидеон.

Я впервые вошла в особняк Барклеев после того случая, когда я отдала Фионе кольцо моего отца.

Казалось, обстановка в доме не изменилась за девять лет. Все та же викторианская мебель, бархатные, вышитые гарусом по канве подушки и большая коллекция старинных вещей, занимающих каждый дюйм плоских поверхностей. Гидеон рассказывал мне, что Оливия пыталась убедить свекровь в необходимости по-новому обставить дом, но у нее ничего не получилось. Гидеон, его жена и их семилетний сын Адриан занимали одно крыло дома, и там они могли свободно все переделывать по своему вкусу. Этим они и занимались. По словам Гидеона, Оливия испытывала страсть к новым интерьерам из Европы, скандинавской мебели, сделанной по шаблону, и трубчатой стали. Но Фиона запретила им поменять даже пепельницу, даже маленькую картину во всех остальных комнатах величественного особняка.

Я встретилась с Гидеоном и его адвокатом в кабинете, оклеенном пестрыми викторианскими обоями, где на полу лежал ковер с цветочным узором, вызывая ощущение клаустрофобии. Я знала, что Оливия мечтает ураганом промчаться по этому дому, сметая на своем пути все эти безделушки, обдирая стены, скатывая ковры и настилая модный линолеум, расставляя мебель с современными округлыми линиями, атласной обивкой, убирая все лишнее. Очень современно, очень рационально… Я хорошо понимала это, потому что, наверное, поступила бы точно так же, если бы дом принадлежал мне.

Я не была счастлива в нашем доме в Окленде, где мы жили с мистером Ли и Ирис. Там был очень плохой фэншуй. Дом стоял на склоне холма, так что наша удача скатывалась вниз. Когда-то в прошлом к нему пристроили комнату, изменив линию пола, и в этой комнате была спальня Ирис. Только когда мы поняли, что девочка не развивается нормально, я перевела ее из этой несчастливой комнаты в нашу спальню, но, очевидно, было уже поздно. Впрочем, другие комнаты в доме меня тоже не устраивали. Гостиная, например, по форме напоминала букву Г — символ незавершенности. Я хотела купить дом в Сан-Франциско. Но мой муж был китайцем, на нас распространялось ограничение в правах. А в Окленде законы владения собственностью являлись не такими строгими.

В доме Гидеона было хорошее ци, вот только пол блокировало множество тяжелой мебели. Оливия, судя по всему, это понимала и потому хотела переоборудовать дом, принести в него удачу и процветание. И, возможно, второго ребенка.

Я знала, что у Оливии дважды был выкидыш и ее предупредили, что ей не следует больше беременеть. Я дала Гидеону бутылочку эликсира «Золотой Лотос» для Оливии, но не знаю, воспользовалась ли она им. Что же до наших детей с мистером Ли, тут «Золотой Лотос» помочь не мог. Я всегда знала, что у него хрупкая душа, что самое подходящее место для него — какое-нибудь монастырское хранилище рукописей. И в нашу брачную ночь, когда он, плача в моих объятиях, признался, что никогда не сможет дать мне второго ребенка, я утешала его. Я считала, что мне достаточно будет ребенка от Гидеона.

Но теперь я понимала чувства Оливии и очень сочувствовала ей, хотя она об этом не знала…

В кабинете нас было четверо: Гидеон пригласил своего адвоката. Фиона не присутствовала — мне сказали, что она повела своего внука Адриана в парк вместе с Марго, дочкой подруги Оливии, которая гостила у Барклеев.

Когда мистер Уинтерборн, адвокат Гидеона и очень уважаемый человек в мире юристов, закончил просматривать принесенные мною бумаги, он сурово взглянул на меня поверх очков:

— Это выглядит не слишком хорошо, миссис Ли. Даже совсем плохо. Вы сказали все это при свидетелях?

Я вспомнила, что во время нашего разговора с мистером Осгудом рядом стоял сторож, слышавший каждое мое слово.

— Да.

— Вы утверждаете, что все ваши обвинения — правда. Украденные формулы, поджог в компании мистера Хуана. Вы можете это доказать?

Я посмотрела на Гидеона.

— В отношении поджога у меня нет никаких доказательств.

— А как насчет обвинения в том, что «Красный Дракон» не указывает на этикетке состав продуктов, вследствие чего они могут оказаться ядовитыми для многих людей?

— Это правда. Меня не раз приглашали к постели жертв «Красного Дракона».

— У меня есть знакомые в области фармакологии, миссис Ли, да вы и сами знаете, что правительство не регламентирует изготовление лекарств из трав. Нет никаких законов, обязывающих производителя указывать состав на этикетке. Так что об этом должен думать прежде всего покупатель. — Адвокат снял очки и положил их на маленький столик рядом со своим креслом. — На карту поставлено много денег, миссис Ли. Ваша фирма всегда работала очень хорошо по сравнению с остальными подобными предприятиями. Вы представляете непосредственную опасность для владельца «Красного Дракона». Боюсь, что этот человек захочет отобрать каждый цент, заработанный вами. Он может забрать вашу компанию, ваш дом, лишить вас всяких средств к существованию.