Шам - Виталий Фёдоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для Антона, имеющего представление о реалиях Шама, всё это выглядело как не слишком умелая постановка, и, скорее всего, таковой и являлось. Нет, понятно, что пальцы отрезали не понарошку, но с девяностодевятипроцентной вероятностью сцену срежиссировал Марат, всерьёз отнёсшийся к необходимости сделать пару видео «с антуражем».
Нумизмат не то чтоб сбледнул с лица, но в самоуверенности несколько поубавил.
– Ээ… впечатляет, да. То, что нужно. А остальные такие же..ээ.. атмосферные? – осторожно уточнил он. Антон, хмыкнув про себя, утвердительно кивнул:
– Даже лучше. Там всего пять, ещё два с их стороны, только покруче. И два с нашей – взятые позиции духов, двухсотые, монеты, вот это вот всё. – он не удержался и добавил. – Ещё атмосферней! Клиентам понравится. Фотографии ещё есть, тоже антуражные.
Если Данилов и почувствовал иронию, то виду не подал, и, тихо вздохнув, щёлкнул на следующий файл.
* * *Антон вышел на улицу и, стараясь не выглядеть слишком уж по-идиотски, осмотрелся. Вроде ничего подозрительного. Да и вообще ничего, собственно – продуваемая холодным позднедекабрьским ветром Малая Ордынка пуста и почти безлюдна, редкие прохожие подозрений в плане коварных планов отнять нажитое непосильным трудом не внушают. Впечатление, конечно, может быть обманчиво, да и ждать его могут чуть в стороне, подальше от офиса, дабы уважаемый нумизмат не палился слишком уж откровенно, ну да тут уж ничего не поделаешь. Опять же – ну вот если он прямо сейчас узрит комитет по встрече, то что? С собой кроме ножа ничего, а им не отмахаешься. Впрочем…
Петренко нагнал его через два квартала и молча зашагал рядом.
– Норм? – для очистки совести спросил Антон. Крепыш утвердительно кивнул:
– Вроде да, никого. – он бессознательно мазнул рукой по едва заметной выпуклости под курткой, но тут же опомнился и почти натурально перевёл жест в извлечение из внутреннего кармана пачки сигарет и зажигалки. – У тебя как?
– Тоже норм. – Антон улыбнулся с чувством заслуженной гордости за хорошо проделанную работу. В конце концов, идея была его. – Кое-что забраковал, но даже меньше, чем я опасался. Сто пятьдесят две в итоге.
Шарьин извлёк из-за пазухи толстый конверт и протянул товарищу.
– Двадцать две восемьсот.
– С долей Марата что? – уточнил практичный Гриша, убирая конверт. – Сколько там?
– Девяносто одна двести. Положу пока в банковскую ячейку, у меня есть. Пусть год полежит. – Антон постарался вложить в тон максимум уведомления и минимум приглашения к дискуссии, оставаясь при это вежливым. То, что у напарника иное мнение, он знал и так. – Если за год не объявится, тогда половину бывшей его отдадим, на дитёнка, а половину делим.
Гриша недовольно пожевал губами, но спорить не стал и молча кивнул, на что Антон облегчённо вздохнул. Про себя, разумеется. Вообще, конечно, Марат слегка мудак – учитывая специфику работы, мог бы и сам заранее высказать пожелания на подобный случай, и не пришлось бы сейчас ничего выдумывать. Но, увы, сам Валеев инициативы не проявил, а Антон, хоть ему подобная мысль и приходила, счёл нетактичным её предлагать. Наверное, зря.
– Точно решил, что больше не поедешь? – сменил тему Петренко. – Так-то неплохо получилось по баблу.
Возвращение из отпуска им обоим назначили на двадцать седьмое января, при этом всем убывающим довели, что невыход в указанные сроки приравнивается к увольнению.
– Неплохо-то оно неплохо… – задумчиво протянул Шарьин. – Но больше что-то не тянет. Старый я уже для такого.
– Монет бы ещё собрали! – привёл аргумент крепыш. – Сейчас уже есть, на что покупать.
– Сейчас их там уже хрен найдёшь. – скептически отмахнулся Антон. – Но если вдруг что – не пропускай. Чувак этот готов ещё брать, на тех же условиях.
– Тебе проще было бы надыбать. – не преминул указать собеседник. – У вас там бардак в арте, по рынкам шастаете, когда в голову взбредёт. У нас-то хрена с два куда выберешься.
Своя доля правды в этом имелась, но Шарьин, секунду поколебавшись, решительно отмахнулся:
– Не, нафиг. Чуйка у меня.
На этот аргумент возразить было нечего, так что Петренко лишь сокрушённо пожал широкими плечами.
– Ну, смотри сам…
– Ага. – Шарьин кивнул на уходящий влево после «Театра Луны» переулок. – Там пиццерия хорошая, ты как насчёт вкусить благ цивилизации?
– Да нет, я на вокзал почапаю. С баблом и железкой не хочу лишний раз по городу шароёбиться… – покачал головой Гриша. – Ладно, что, давай тогда. Увидимся ещё перед моим отъездом. С наступающим.
Антон пожал протянутую руку, заодно полуобернувшись и бросив взгляд назад по улице. Нет, никого.
– Давай, с наступающим. Семейству привет.
По хорошим пицце и вину он, кстати, и правда дико соскучился, а ещё больше по уютным местам, где со всем этим можно посидеть.
* * *– Шмурдяк собирают, наверное! – гоготнул Зубастик. – Цыгане ебучие!
Окружающие поддержали, посыпались умеренного остроумия шутки. Народу с юго́в у них было немало, и свою нелюбовь к курдам они успешно передали остальным, так что к перспективе слегка навалять «цыганам» личный состав отнёсся вполне воодушевлённо.
– Хорош пиздеть! – не разделил общего веселья Мордвин. – Булки не расслабляем, бдим по сторонам.
Гриша молча вздохнул. Особого веселья он тоже не чувствовал, и причин этому было сразу несколько. Во-первых, сидя в кузове под тентом особо не побдишь, и это его напрягало. Во-вторых, ещё больше напрягало то, что колонна грузовиков, набитых бойцами штурмовых отрядов «ᚱ» и «ᚢ», торчала посреди голой пустыни243 уже часа два, привлекая всеобщее внимание. В-третьих, за это время где-то не то чтоб совсем рядом, но не сказать, чтоб далеко, было несколько прилётов, непонятно откуда и непонято чьих, что совсем уж не радовало.
– Если что – в темпе из машины, левый борт – налево, правый – направо. Морлок, на тебе левый фланг. – продолжал раздавать указания Мордвин.
Петренко кивнул, подтверждая приём команды. Вот, кстати, и четвёртая причина его скверного настроения – Рябчик всё-таки вернулся на должность комвзвода, соответственно, Мордвина подвинули обратно на командира отделения, а Гриша, пережив кратковременный карьерный взлёт, вновь стал помощником комода, то есть лишь чуть выше рядового. Дополнительно огорчало то, что подлечившийся Рябчик почему-то смотрел на чуть было не состоявшегося преемника весьма косо, зацепляя при этом и Морлока. Нет в жизни счастья…
Ладно, это уже лирика, пока что хватало более насущных проблем. Вся эта затея с «едем отжимать у курдов завод» ему не понравилась с самого начала. Особенно то, что, судя по всему, главным расчётом командования было «цыгане обосрутся и свалят без боя». Не то чтоб мелкой сошке вроде него или Мордвина кто-то доводил подобные детали, но они же не глухие, радиообмен слышат, тут выводы можно сделать и без семи пядей во лбу. «Кажется, что-то пошло не так», как в том анекдоте.
Курды никуда сваливать не стали, более того, разведосы докладывали, что видят на позициях у завода американцев, что делало перспективы силового решения вопроса совсем уж туманными. Начальство, похоже, от такого развития событий впало в ступор, в итоге три сотни русских наёмников, плюс раза в полтора большее число сирипутов и всякой прочей сволочи торчат тут у всех на виду, как прыщ на лбу.
Гриша, сидящий у откидного борта, вновь выглянул во тьму, игнорируя недовольный взгляд Мордвина. Того тоже можно понять – начальство по рации строго-настрого указало сидеть в машинах и не высовываться, соответственно, теперь прямая обязанность сержантского состава это указание выполнять. Вот только было это два часа
