Лицо для Сумасшедшей принцессы - Татьяна Устименко

– Я, великий хан Рахман-ибн-Исхаган, правитель Роха и Осса, милостью богини Аолы ее преданный слуга и наместник на земле, объявляю, что сегодня состоятся очередные воинские соревнования по поводу тридцатой годовщины колдовского проклятия, овладевшего принцессой Будур. Победитель, прошедший через все испытания, получит право коснуться своими губами уст прекрасной принцессы, и если будет на то воля богини, тем самым пробудит ее ото сна. Этот избранный получит принцессы в жены, а в придачу – половину ханства и могучий артефакт, стрелу « Властительница жизней». Да будет так!

Облаченный в начищенные доспехи воин показал толпе поднос, но котором покоилось бесценное золотое древко, оканчивающееся серебряным наконечником с одной стороны и алмазным оперением с другой. Зрители ответили восхищенным ревом. Огвур почувствовал, как выжидательно дрогнули и обреченно затвердели в его руке ранее расслабленные, нежные пальцы Лансанариэля.

– К состязаниям в стрельбе из лука допущены: – продолжал громко читать визирь, – принц Али-Мангут, – стройный юноша вышел из цепочки претендентов и низко поклонился хану. – Тысячник Мамед Беспощадный, – этот оказался плотным и коренастым мужчиной в расцвете лет. – Маг Асдахад Уррагский, – старичок с седой бородой. «В чем только душа держится», – подметил Огвур. – Виконт Грегор Бранзонский, – молодой дворянин из нарронских земель. Кантор-Мореход из Ликерии…

«Явно пират из числа друзей Маллера де Вакса», – проницательно решил орк.

И прочие, и прочие.

– Всего двенадцать человек! – закончил отсчет Бухтияр. – Это все! Пора начи…

– Нет, не все! – дребезжащий голосок старого Али-Бабы неожиданно громко взвился над притихшей толпой. – Я привел воина, чье появление предсказано пророчеством Бальдура!

По площади прокатился недоверчивый вздох недоумения и удивления. С застывшего лица хана мигом сползал маска скуки и отрешенности. Визирь подавился неоконченной фразой и судорожно закашлялся. Ланс одним сильным движением выдернул свои пальцы из руки орка и, ультимативно сжав яркие губы в тонкую, упрямую линию, упруго шагнул к помосту.

Лансанариэль поравнялся с шеренгой претендентов на руку принцессы и скромно пристроился последним в ряду, заметно выигрывая по сравнению со всеми прочими горделивой осанкой, неимоверно тонкой талией и высоким ростом. Хан Исхаган бодро вскочил с трона и уставился на полуэльфа выпученными глазами с сильно расширившимися зрачками. Из толпы зрителей послышались дружные возгласы восхищения. Визирь Бухтияр побледнел, покраснел, схватился за сердце и тяжело осел на руки подхвативших его слуг, видимо, наповал сраженный любовью с первого взгляда. Дервиш Али-Баба довольно ухмыльнулся, прикрываясь рукавом заношенного халата. Ланс обвел волнующуюся толпу спокойным взором зеленых как изумруд очей:

– Да, я эльф! И нечего сейчас по этому поводу панику разводить! Не знаю, как получилось, что я априори подхожу под строки описания из Хроники Бальдура, но я прибыл в ваши края именно для того, чтобы заполучить стрелу, ранее принадлежавшую Храму розы!

– А принцессу? – возмущенно проблеял хан.

– А мне ее надо? – изогнул бровь Ланс. – Как говорится – учи мат часть. В пророчестве же прямо сказано, что я баб на дух не переношу!

По рядам зрителей пронесся глумливый смешок.

– Но рука принцессы! – настойчиво гнул свое тугодум хан.

– Да что я с ней делать то стану? – вспылил и до этого никогда не отличавшийся особым терпением Лансанариэль. – У вас тут что сегодня – распродажа? Не надобно мне ни ручки девичьей, ни ножки, я же не таксидермист. И повторю, если до вас с первого разу не дошло, мне как-то больше мужчины по душе, особенно если они красивые и мускулистые…

– А-а-а, – во время отмер визир Бухтияр, – не отдам красавца принцессе, я за него полтыщи золотых брахатов заплатил! Эльф – мой! Иди же ко мне, свет мой ясный, цветочек мой лазоревый! – он упал на колени и плотоядно шевеля пальцами, пополз к прекрасному полукровке, студенисто потрясая раскормленными телесами.

– Уйди, противный! – возмущенно фыркнул Ланс, брезгливо отодвигаясь от влюбленного толстяка. – Фу, ну ни какой эстетики! Может у тебя булимия? Сразу видно – жрешь как не в себя.

Бухтияр обиженно засопел. Хан вульгарно отвалил покрытую седой щетиной челюсть. Зрители уже почти рыдали от смеха.

– И вообще, звезда – в шоке! – картинно подбоченился Лансанариэль.

– Схватить его! – властно приказал пришедший в себя визирь, приосаниваясь и принимая царственную позу. – И препроводить в мой гарем!

– Щаз, разбежались! – Огвур торопливо выхватил из чехла грозную Симхеллу и вышел к помосту, своими широченными плечами полностью загораживая стройную фигуру любезного дружка. – Ну, подходи, кому жить надоело!

Оба лезвия секиры угрожающе сияли в лучах полуденного солнца. Стражники растерянно переглянулись, не решаясь лезть на рожон. Огвур кровожадно прищурился:

– Хамы, они от рождения невежественны, к тому же, своим невежеством привыкли кичиться. Поэтому, их нужно ставить на место. Причем, желательно без хамства, и с улыбочкой.

– Да как ты смеешь, мужлан! – оскорблено взвыл визирь, потрясая кулаками. – Казнить его, на кол его!

– На кол, говоришь? – глумливо протянул Белый волк, выразительно поигрывая секирой. – Ах ты, старый проктолог-иллюзионист…

В толпе улюлюкали, издевательски показывая на Бухтияра пальцами. По всей видимости, сиятельный визирь никогда не вызывал особой любви или уважения со стороны простого народа.

– Отвергнете эльфа, и принцесса так и останется навсегда спящей! – пророчески выкрикнул дервиш, приподнимаясь в веревочных стременах, и перекрывая шум толпы.

Уяснив смысл последних слов, хан Исхаган поднял ногу, и вышитой туфлей наступил на подол халата визиря, который, астматично хрипя, неуклюже спускался по ступенькам помоста, стремясь добраться до вожделенного красавца. Послышался громкий треск рвущейся ткани.

– Стой, ослушник! – голосом истинного владыки гневно взревел повелитель. – Эльф должен спасти мою дочь!

Парчовое одеяние самонадеянного визиря, посмевшего поставить свое сердечное влечение превыше интересов государства, не выдержало карающего напора ханской туфли и разорвалось вдоль спинного шва, явив взору изнемогающих от хохота горожан увесистый зад, облаченный в розовые, абсолютно прозрачные, кисейные шаровары. Увидев столь пикантное зрелище, Исхаган плюнул в сердцах, и сердито пнул нерадивого слугу под кокетливо обнажившееся седалище. Визирь неустойчиво покачнулся на хлипкой лесенке, потерял равновесие и рыбкой нырнул вниз, с громкими «бух-бух» пересчитав галантерейным шедевром все семь занозистых ступенек.