Статика - Владимир Данихнов

— Ублюдок, — смачно проговорил я. Было в этом Малике что-то такое неосознанно подлое… он напоминал мне ребенка, на которого даже просто обижаться как-то стыдно. Максимум, что стоило сделать — легонько хлопнуть сорванца по попке и поставить в угол. А потом простить — в очередной раз.

Во время речи Малика Блох глубокомысленно кивал, потом снова повернул свое ухоженное лицо в камеру и сказал:

— Итак, расследование продолжается. Мы будем продолжать информировать вас, уважаемые зрители, о его ходе. Напоследок — фотография преступника. С вами был, аналитик общественного телевидения, Дэвид Блох. Спасибо за внимание и будьте бдительны!

На весь экран выплыла моя фотография — на ней я хмурился с особо злодейским видом и смотрел куда-то вверх.

Клер бросила на меня всего лишь один взгляд, сравнивая.

— Сердце всегда подводит, правда, Герман? — тихо спросила она. — Мозги перестают работать, язык начинает болтать лишнее… Со мной тоже так часто бывает.

Я молчал, разглядывая свою фотку. Телевизор не имел никакой возможности передавать третье измерение, и мое изображение получилось несколько сплюснутым по бокам, но все же легко узнаваемым.

— Что ты собираешься делать, Герман? — мягко поинтересовалась Клер. Словно с ребенокм общается, подумалось мне.

— Вопрос в том, что собираешься делать ты, Клер, — ответил я. — Принимай решение сама. Чтобы тебе было легче, учти что убивать я тебя не собираюсь, грабить — тоже. Я — не преступник, что бы обо мне ни говорили.

Она помолчала, нервно теребя кончик своей ночной рубашки.

— Ты убил этого Цвейга? — спросила Клер.

Я, конечно, мог ей рассказать о том, что стрелял Антон, но зачем? И так из меня вышел плохой разведчик. Много лишнего болтаю в последнее время.

— Да, — ответил я. — Он — один из тех, кто пытается разрушить Стазис.

— Я читала про вашу планету, — задумчиво проговорила Клер. — Насколько я помню, Стазис невозможно разрушить ни одним из видов оружия.

— У них есть этот способ, — сказал я уверенно.

— Ты собираешься убить их всех? — насмешливо проговорила Клер.

— Для начала только президента планеты Макс-3, который все это затеял, — ответил я.

— А вдруг ты ошибаешься, Герман? — спросила Клер. — Представь себе такую ситуацию. Может, разрушив Стазис они и впрямь спасут экономику вашей планеты? Может быть, они хотят только лучшего.

— Стазис — это живые люди, Клер, — сказал c каким-то нелепым ненужным пафосом я. — Они до сих пор живы, просто застыли во времени…

— Ну и что? — упрямо повторила девушка. — Их жизнь важнее для тебя жизни твоих сородичей? Да?

— Все не так, Клер, — устало произнес я. — Я не хочу с тобой сейчас спорить, поверь мне на слово: президент Макса-3 ищет выгоду вовсе не для моих соотечественников, а только для себя любимого. Я уверен в этом, Клер. Давай не будем спорить, пожалуйста.

— Но…

Резкая трель видеофона заглушила ее слова. Я похлопал по карманам, достал трезвонящую трубку.

Со мной связывались со Статики.

Сон как рукой сняло — я не раздумывая нажал на кнопку приема. Сердце стучало, будто бешеный молот, отбивая свою смертельную чечетку. Время застыло…

Изображение на экранчике так и не возникло — слишком большое расстояние, видеофон не вытягивал, но мне было достаточно голоса.

— Гера! Гера, ты меня слышишь?

— Привет, Лера, — сухо произнес я.

— Что ты натворил, Герман? — плакал голос моей секретарши.

Черт возьми, сколько я ее не видел? Месяц? Два?

Недели три на самом деле, не больше.

— Тебя разыскивают везде! ГСБ, полиция, даже журналисты! Зачем ты убил этого Цвейга, Герочка…

— Я не убивал его, — зло произнес я и нажал на кнопку сброса. Связь прервалась.

— Зачем ты это сделал? — испуганно спросила Клер.

Я не ответил. Подошел к окну, раскрыл его и, размахнувшись, забросил трубку на крышу соседнего двухэтажного дома. Видеофон жалобно звякнул, скатился к водосточной трубе и там похоже застрял.

Свежий воздух охладил мое разгоряченное лицо, вернул способность соображать.

— Что случилось? — повторила Клер.

Я закрыл окно и обернулся.

— Это… моя секретарша, — сказал я тихо, будто и здесь меня могли услышать. — Она наверянка позвонила мне по указке копов. Теперь, если им удалось взять пеленг, они найдут меня здесь, на Чаки.

— Почему ты решил, что она звонила по чьей-то указке? — спросила Клер.

— Интуиция, — криво улыбнулся я. — И кодовое слово. Она назвала меня «Герочкой». Мы с ней условились еще давно — если Лера произносит его, значит разговор прослушивается. Плохо то, что она произнесла его слишком поздно. Значит, долго не могла решиться — предавать меня или нет…

— Что ты собираешься делать теперь? — спросила испуганно Клер.

— Не знаю, — честно ответил я. — Мне необходимо оружие, которое я могу достать здесь на Чаки. Но у меня слишком мало денег…

— Я помогу тебе, — задумчиво произнесла Клер. — Потому что… это судьба, правда? Не зря же я записала эти новости? Будто подтолкнуло что-то… У меня лежит на счету шесть тысяч евро…

— Клер, — сказал я, — не надо. Мне не нужны твои деньги. И твоя помощь, это слишком опасно…

Девушка посмотрела мне в глаза.

Я в ее.

У нее очень красивые глаза, если не обращать внимания на язвы. Ярко-синие с радужной каемкой огромные глаза.

— В городе есть здания высотой больше, чем четырнадцать этажей, — медленно проговорила она.

— Зачем тебе это? — спросил я.

— Я тебе уже рассказывала о своей мечте, — сказала твердо Клер. — Что еще надо? Этого слишком мало?

Слишком много, девочка… Но зачем тебе это знать?

— Значит, будем действовать быстро, — решил я. — Мне нужно завтра после обеда попасть в район монорельсовиков. Ты знаешь, как можно туда добраться максимально быстро и желательно безопасно?

— Черные возьмут тебя, — покачала головой Клер. — Просто чудо, что еще вчера не арестовали. Хорошо, что ты к нам в бар зашел — они туда не рискуют соваться. Но пролететь через весь город? Я даже не знаю…

Она нервно зашагала по комнате, скрестив руки на груди.

Потом остановилась, подперев подбородок кулачком.

— Эврика! — вдруг прошептала она.

— Да?

— Герман, ты знаешь в какие мероприятия белых черные обычно не лезут? Где они оставили нам шанс повеселиться?

— Где? — спросил я.

Клер подошла к платяному шкафу и распахнула его.

— На похоронах и свадьбах.

Не думаю, что таксисту было очень приятно везти парочку, которая всю дорогу только и делала, что целовалась. Копы пару раз нас останавливали, но стоило водителю кивнуть на заднее виденье, где расположились мы с Клер, и полицейские сразу давали отмашку. Влюбленные голубки, что тут поделаешь.