Обещание страсти - Даниэла Стил

– Хорошо.

Адвокат ушел, и Люк снова принялся расхаживать по комнате. Внезапно он остановился и медленно направился к ней, неотрывно глядя ей в глаза. Все в нем было таким близким и дорогим, но казалось, что из него вдруг вынули стержень. Алехандро почувствовал его настроение и отошел подальше от них, к последнему ряду книг в бордовых с золотом переплетах.

– Детка…

Люк остановился всего в нескольких сантиметрах от нее, но он не сделал попытки до нее дотронуться. Он только изучающе смотрел на нее, словно стараясь запомнить каждую волосинку на ее голове, каждую ниточку в ее платье. Его глаза, казалось, заглядывали ей в душу.

– Лукас, я люблю тебя.

– Мама, я никогда не любил тебя больше, чем сейчас. Ты ведь это знаешь?

– Да. А ты знаешь, как я люблю тебя?

Он кивнул, продолжая пристально смотреть на нее.

– Почему они делают это с нами?

– Потому, что я решил поставить все на карту давным-давно, еще до того, как узнал тебя. Я думаю, что поступил бы по-другому, если бы уже был знаком с тобой. А может быть, и нет. Я прирожденный смутьян, Кассия. Ты это знаешь. Я это знаю. И они тоже это знают. Я поступаю так во имя благого дела. Я всегда считал, что, если мне удастся изменить что-нибудь к лучшему, я буду готов заплатить любую цену. Но тогда я не знал, что ты окажешься втянутой во все это.

– И ты по-прежнему готов заплатить любую цену, не беря в расчет меня?

Его ответ удивил ее.

– Да.

Его взгляд не дрогнул, но это был печальный взгляд, взгляд старого человека. Такого взгляда она никогда не видела у него. Это был человек, который платит очень высокую цену, даже если они не посадят его. Ему и без этого уже многое пришлось пережить.

– Даже сейчас, Лукас, ты считаешь, что дело того стоило?

– Да. Даже сейчас. Единственное, из-за чего я чувствую себя последним подонком, – это ты. Я не должен был втягивать тебя во все это. Я с самого начала это знал.

– Лукас, ты единственный мужчина, которого я любила и люблю. Может быть, вообще единственный из всех людей. Если бы ты не «втянул» меня в это, моя жизнь ничего бы не стоила. И я переживу все, что бы ни случилось.

На мгновение она почувствовала себя такой же сильной, как и Люк, словно он вливал в нее эту силу.

– А что будет, если меня посадят?

– Этого не произойдет.

Я не допущу, чтобы это произошло…

– Это вполне может случиться.

Он казался совершенно бесстрастным, словно был готов идти туда, куда придется.

– Тогда я постараюсь справиться с этим.

– Только держись, малышка. Ты единственная женщина, которую я так люблю. Я не позволю ничему разрушить твою жизнь. Даже самому себе. Помни об этом. И как бы я ни поступал, ты должна понимать: я знаю, что лучше для нас обоих.

– Любимый, что ты имеешь в виду?

Ее голос понизился до шепота. Она испугалась еще больше.

– Просто доверься мне. – Внезапно он схватил ее в объятия и так крепко прижал к себе, что у нее перехватило дыхание. – Кассия, даже сейчас я считаю себя счастливейшим из людей. Даже здесь.

– Самым любимым.

На ее глазах выступили слезы, и она уткнулась лицом ему в грудь. Они забыли об Алехандро, все, что их окружало, исчезло. Единственное, что осталось реальным и имеет значение, – это их любовь друг к другу.

– Готовы?

Лицо адвоката показалось им призрачным видением из плохого сна. Ни один из них не слышал, как он подошел. Не видели они и Алехандро, который наблюдал за ними со слезами, катящимися по щекам. Он вытер слезы и подошел к ним.

– Да, я готов.

– Лукас…

Она прильнула к нему на мгновение, но он нежно отстранил ее.

– Спокойнее, Мама. Я вернусь через несколько минут.

Он криво улыбнулся ей и крепко сжал ее руку. Она отчаянно захотела вцепиться в него, не дать ему уйти, остановить все это, прижать его к себе и никогда не отпускать!

– Нам лучше… – Адвокат многозначительно посмотрел на часы.

– Уже идем.

Люк подал знак Алехандро, в последний раз крепко обнял Кассию и направился к двери. Его друг и его адвокат последовали за ним. Кассия осталась стоять там, где он оставил ее.

– Лукас! – Ее голос эхом прокатился по комнате, и он обернулся. – Храни тебя Господь!

– Я люблю тебя.

Дверь за ним закрылась, но эти три слова долго звучали в ее ушах.

В библиотеке было тихо, не слышно даже тиканья часов. Ничего. Тишина. Кассия села на стул с прямой спинкой и уставилась на солнечный лучик на полу. Она не курила. Не плакала. Просто ждала. Это были самые длинные тридцать минут в ее жизни. Стул был очень неудобным, но она этого не замечала. Она ни о чем не думала, ничего не чувствовала, ничего не видела и не слышала. Даже звука приближающихся шагов. Она словно впала в оцепенение.

Она увидела ботинки, которые остановились рядом с ее туфлями. Но это были не те ноги, не те ботинки – другого цвета и слишком маленькие. Ботинки Алехандро. Где же Люк?

Она перевела взгляд с ботинок на его лицо. Он посмотрел на нее темными и потухшими глазами. Он ничего не сказал, просто остановился рядом с ней.

– Где Лукас? – спросила она негромко. Казалось, что жизнь покинула ее тело.

– Они аннулировали его условное освобождение. Он арестован, – выпалил Алехандро на одном дыхании.

– Что? – Она вскочила на ноги. События начали разворачиваться слишком быстро. – Господи, Алехандро! Где он?

– Он все еще в зале суда. Кассия, нет, не ходи туда!

Она побежала к двери, стуча каблучками по серому мраморному полу.

– Кассия!

– Иди к черту! – Она распахнула дверь, но он поймал ее за руку. – Прекрати это, будь ты проклят! Я должна увидеть его!

– О’кей. Тогда пошли. – Крепко держа ее за руку, он побежал с ней по коридору. – Может быть, его уже там нет.

Она не ответила, только побежала быстрее. Каблучки застучали в такт биению ее сердца. Репортеры уже начали расходиться. Они получили свою новость. Лукас Джонс на пути в Сан-Квентин. Этим все закончилось. Бедняга.

Кассия протиснулась между двумя мужчинами, загораживавшими вход в зал. Алехандро проскользнул вслед за ней. Судья встал из-за стола, собираясь уходить. Кассия увидела мужчину, сидевшего тихо в одиночестве, к ней спиной, глядя прямо перед собой.

– Лукас?

Она замедлила шаг и подошла к нему. Он повернул к ней застывшее лицо, похожее на маску. Это был не тот человек, которого она знала. В его глазах угадывались слезы, но взгляд был отрешенным.

– Дорогой, я люблю тебя.

Она обняла его, и он прижался к ней, уронив голову ей на грудь. Его тело сразу обмякло. Но он не шевельнул руками, чтобы тоже ее обнять, и она только в этот момент заметила, что он в наручниках. Они не теряли времени. Его кошелек и мелочь лежали перед ним на столе, там же были и ключи от квартиры в Нью-Йорке и перстень, который она подарила ему на Рождество.