Гончая свора - Иван Граборов

     - Такому потерянному и отбитому от людей как тебе нужен был только повод вспомнить проклятые Филиппины! Ты даже сейчас отвергаешь помощь, лишь бы дождаться момента, когда безнадёжность ситуации сама, автоматически выпишет тебе ордер на не лимитированные убийства. - указал Аттвуд вверх и попал на провал в потолке. - Хватит оправдывать бессмысленную конфликтность, составляющую всё твоё жалкое существование с минувшей войны. Себя прежнего не вернёшь.

     - Жалкое?! - свирепо рыкнул Лэрд. - О нет, Аттвуд, я не жалок. - переключатель поднялся до отметки автоматического ведения огня. - Не более жалок, чем все вы.

     - Опусти оружие. - вмешался Гартвиг, а Экрит, во всём поддерживавший верховного ловчего, поискал стрелы. - Не уверен говорит ли правду названный Флойдом, но знаю, что на сегодня довольно убийства. Здесь нет отродий, повинных в смерти вольных, и нет Рикташа. - в зеркале не вытертого ножа Лэрд разглядел свой искажённый портрет. - Волей Дирфана, тебе не забирать их свет.

     - О, правда? Как ты не забирал жизни у отродий там в тоннеле? 'Волей Дирфана' - так себе самооправдание. В чём разница? Почему твоя месть лучше моей войны?

     - Не месть, а долг перед будущим. Ими самими были избраны устремления. История тех, кем они были когда-то, стёрлась в тот момент, когда Рикташ возглавил хребты неспокойного Раппара и самое страшное для Кайгалса и Фракхи, да и для всего Гирвалма только грядёт. Где власть берёт сорняк, там пошчаку не виться по скале.

     - Где заводь полниться лишь тиной, там сгинет и родник. - вторила Адайн выученное наизусть продолжение сказа о Дирфане, протягивая Экриту часть своих стрел и дожидаясь пока он, неожиданно смущённый, неловко их примет.

     - Отродья давно мертвы, но Кайгарл и Фракха ещё нет. - кивнул ей Гартвиг. - Если ты желаешь одной войны с Мулгом, то что же, я не стану мешать. Делай со своей жизнью что захочешь, мне она безразлична. Но сначала ты должен идти с нами к Рохау.

     - Пошёл ты! - прыснул Лэрд на ступени, так трясясь с оружием, словно его хотели заставить совершить прыжок в резервуар с кислотой, разъедающей кожу. - Я туда не вернусь!

     - Вернёшься. И вместе с нами исправишь, что натворил.

     - Рохау? - Адайн почувствовала жжение, будто под лопатку заполз лесной жучёк. - Это же обычный миф, чтобы непослушных детей пугать. Её никто не нашёл. - воцарилось молчание. Она громко сглотнула скопившуюся слюну. - Ведь не нашли?

     Гартвиг вздохнул, подёрнул капюшон и снова повернулся к Лэрду, направившему на них ствол.

     - Совершишь глупость - продавил он, - изберёшь врагами нас, и оккнумы на пару с кеюмами будут доедать то, что от тебя останется. Теперь опусти оружие. - металл сыграл тусклым бликом меж его невероятно подвижных пальцев. - Даю последний шанс.

     Лежащий негромко всхлипнул и, казалось, совершенно затих. Лэрд поколебался, пробежался взглядом по сторонам, но потом всё же опустил оружие, не желая больше испытывать намерения изменчивой судьбы, щедрой к нему на специфические неприятности. Подобным же образом поступили и остальные, сбрасывая скопившийся в комнате накал взаимного напряжения.

     Аттвуд придерживал теперь зашитый живот раненого и с отвисшей челюстью наблюдал за действиями напарницы. Орно отрешённо убрала от шеи Утглара перепачканные руки, согретые тёплыми сгустками пузырившейся крови, и, вытерев их о скомканный лоскут рубашки Флойда, фартуком заправленный за тонкий пояс подвязи, отошла к установке Гирвулда, поигрывающего линиями-углублениями в мерцании сталагмитовых огоньков пробуждённого талнирида.

     Находящиеся в комнате притихли и прислушивались к её размеренному сопению, делящему рефлексивные сжатия узкой глотки, хорошо очерченной небольшими жилками, пока Орно тишайше вдруг не произнесла:

     - Не дышит...

     ***

     В сна моего рассказ Жар погружён, но гомон, разрастающийся, слышит.

     Уже совсем не видно края существам, пришедшим ко вратам, и ещё больше их столпилось в середине зала, перед стопами статуи Дэхзажа, защитника и стража, не смея перейти отмеренную им черту.

     - Скажи мне, Эйр... - очнулся. Двадцатый наступает день и девятнадцатая ночь проходит. Обилие смертей невыносимо долго зреть. - Зачем сейчас от дома самого они сюда летят? Глазеть?

     - Всегда чего-то толпы ожидают. Смертей, простого униженья, подложных сцен, но - смеюсь я горько. - никогда прозренья. Где возбужденье, возмущенье, накал и смрад преобладают, там любопытства дух их никогда не покидает.

     - От нас им ничего не взять. Не предоставлю повод, довольно отдавать. Пусть спустят позади застывшую охрану - ни слова в простоте наречия я не произнесу. - о грудь он ударяет. - Хоть так оставшуюся честь уберегу.

     - Поверь мне, милый Жар, узоры сердца твоего и дум высоты годятся себялюбам лишь для зависти, сползающей в отвратную тошноту.

     - О да, я обратил внимание. - Дэхзаж, с огромной высоты, взирает на ничтожных своим ликом гордым, исполненным душевного страдания. - Совсем не чтут пришедшие героев из сказаний.

     - Для них они, как я и ты, никто. Собрание уничижительных напоминаний. Толпа не знает их имён, не помнит лиц, обветренных в пути, и светоч храбрых глаз не воззовёт на подвиг вечно ждущих чуда.

     - Наичестнейшего им всем суда.

     - Суд состоится, милый Жар... - шумят в ветрах узоры клиссов дальних под ногтями. - И состоится скоро. Потерпи.

     - Нам, из тех, кто сохранил рассудок, нет повода о низком на высоком слове говорить. Забыть - и то не стоит сил. - гремит цепями, а эхо долгое, от бесконечности бормочущих голов, идёт по витражам вибрационными рядами.

     По случаю, приглядываюсь до бериллия барханов через надёжного стекла запор. Не утихает буря в мире сим с тех пор, как ко дворцу пришли нечистые на помыслы и дан им был решительный отпор.

     Средь половинок лун, блестящих живописно от частиц, подброшенных до трубчатого покрывала облаков, угадываются очертания колонн разрушенных, а с ними рядом... Плеяда панцирей-бугров? Неужто при песках, у старого иссохшего фонтана, последний зверь изрёк посмертную мелодию телесного органа?

     - Эйр, ты здесь? - следит за направлением очей. - Разглядываешь ночи свет?

     Почудилось. Нельзя надолго отлучаться, он просит от меня ответ.

     - И да и нет. Я нахожусь в раздумьях.

     - О чём же?

     - О судьбе. - приподнимаю от узоров клисса руки и дымкой возвращаюсь в зал. - Похоже найдено решение. - иль мною дирижируют полночные виденья? - Я знаю, как спасти твою сестру, не вовлекая вас и далее в нечестную забаву.

     - Тогда скорее, расскажи свой план, коль есть на гнёт господ управа! - в молчании тягучем прибываю. Устала. Как будто дни идут за годы... - Эйр?

     - К последнему из наших пробуждений окончатся невзгоды. Мною сейчас даны подложные указы, разосланы оставшиеся верными гонцы. - касаюсь сгустков, вспухших у виска. - Сестру твою сопроводят до этой залы и, когда из-за меня вдруг всполошатся подлецы, спадут оковы, разбиваясь, ты с нею поспешишь прям к кораблям через пустыню.

     - Но как же ты? Коль хлынет в зал песок сквозь сломанный витраж... - представил. - О нет, всезнающая Эйр! Я смерти не могу предать последнюю богиню. Кого угодно, только не тебя.

      - Представилась возможность, так спасай любимых! Спасай себя. - хочу, но не могу, в сне истощившись, кричать на верностью исполненного Жара. - Ты этого желал ведь с самого начала. Спасайся.

     - Желаю и сейчас, но не такой ценой.

     - Меня не тронет стража. - лгу. - Не тронут господа. - лгу вновь. - И толпы не пройдут за линию Дэхзажа, защитника и стража. Я и сама не помню сколько здесь живу. Как можно им, как к смерти ближе восстоящим, убить того, что с нею не в ладах? Оставь тревоги.

     - Тревоги? - беспечностью он возмущён. - Ещё не выжил ни один богоподобный, что перешёл пред властолюбцами дороги!

     Расслабившись, я улыбаюсь, поглаживаю руки, ниши трона обвожу, худую спину изгибаю на показ, но всё же выдаю намёк, сокрытый блеском чёрным подведённых глаз.

     - Нугхири. - догадался, смиряясь недовольно с планом. - Мудрец великий в самом деле жив сейчас.

     - Сейчас, вчера иль завтра - великим время не указ. Ведь он один из лучших. - шепчу на ухо Жару нежно: - Один из нас...

     - Я до сих пор не понимаю. - главой мотает, а тени, что всегда гонимы, перед последними ступенями у трона играют. - Сказала раньше ты: 'В конце ответ, я вспомню'. Но почему так важно это знанье? Пусть даже и найдут Нугхири господа, пусть он, во что не верю, согласен будет повести вперёд народ заблудший к доле лучшей по возвращению, но власть? Уже украденное дважды не украсть! Былое слишком далеко.

     - И потому так близко... - не поднимаясь с трона, я Жара кругом, дымкой обхожу.

     - Загадкам времени не нахожу я, Эйр. - смущён и с толку сбит.