Королевство поющих ветров - Анастасия Шевцова

 Натан, слегка похудевший от бесконечных тренировок, с честью выдержал вступительные испытания и теперь обучался на второй ступени Академии. Мы стали настоящими друзьями. Увы, несмотря на все старания, с оружием молодой человек, по-прежнему, не ладил, но в вот теории был одним из первых. Из тихого юноши в будущем обещал вырасти блестящий стратег и аналитик - его сила был в голове, а не в руках.

 О Парамане и моем муже в крепости ничего не слышали, будто их вообще не существовало. В отношении братьев, дела обстояли не лучше: Аармани достоверно знал, что Карл все еще жив, а тела Кристиана так и не нашли. Мы оба безумно волновалась за них, но любые попытки выведать подробности, могли обратить на Бартайоту внимание Кайла.

 Иногда, в минуты редкого одиночества, мне казалось, что прошлое, где было счастье, простота и безмятежность, где была семья - потеряно безвозвратно. Я жила чужой жизнью, вошла в образ Лир-ан-Кира, бравого офицера, любимца всего гарнизона, и загоняла тревожные мысли настолько глубоко в душу, насколько хватало сил… Ничто не должно было мешать и отвлекать от настоящего, ничему не следовало иметь власти над разумом, кроме того, что могло помочь в начатой игре.

 Дни проходили за днями, и план, штрихами обрисованный в сознание, обретал всю большую детальность. Я была искренне благодарна дяде за советы и поддержку, на которые он был щедр. В отличие от Парамана, Аармани действительно верил в меня. Порой даже больше, чем я сама.

 Продумав возможные варианты, мы пришли к выводу, что из шести гарнизонов, только на два я могла рассчитывать твердо: Бартайотский и Тирский, который возглавлял Морлот. Лафаст, генерал Горгота мог, в лучшем случае, соблюсти нейтралитет. Он слыл умным и преданным стране человеком, но верил лишь в то, что несло благо народу - разборки за трон его не волновали. Пожалуй, единственный, кого бы он мог поддержать, был Кристиан. За время похода генерал проникся к нему уважением и почти отеческой любовью. Без брата, я вряд ли могла рассчитывать на поддержку столицы… Вся надежда оставалась только на аллотар. Если бы люди северного Княжества согласились выступить на моей стороне, у нас получалось бы безоговорочное преимущество. При таком сценарии, остальные генералы могли оставить Кайла, и тогда все решилось бы тихо и мирно. Я желала этого всем сердцем.

 За две недели до начала осуществления намеченного плана, дядя послал в Замок рапорт, что границы Королевства снова атакуют разрозненные отряды северных кочевников, и попросил дополнительных сил. По моим предположениям, Княжество могло обладать армией численностью примерно в четыре гарнизона. Кайл это знал. Что бы он ни думал, письмо должно было вынудить его стянуть к крепости часть войск. Таким образом, даже в случае провала в переговорах с Даритой, появлялся шанс решить задачу мирным путем. Здесь, в Бартайоте, Аармани обладал достаточной властью, чтобы поднять народ против узурпатора и склонить на свою сторону тех генералов, которых Кайл мог послать от своего имени.

 Спустя всего пару дней после отбытия гонца в Белый замок, крепость уже гудела о готовящемся нападении с севера. Сведения эти попали в народ не просто так – нужен был предлог, чтобы послать к границам разведку, ведь об угрозе, о которой расписал генерал в отчете к Кайлу, не знали даже ближайшие советники.

 Якобы встревоженный слухами, Аармани решил проявить скрупулезность, заявив, что никого ниже стопника посылать в разведку он не станет, а кроме меня, свободных стопников в Бартайоте не оказалось – остальные резервные офицеры являлись преподавателями. Возразить генералу никто не посмел.

 Отправляться на задание в одиночку было не разумно и подозрительно, поэтому после долгих препирательств, дядя настоял, чтобы Натан и Витдан поехали со мной. Выбор был довольно удачен: Витдан, как более опытный офицер вполне отвечал требованиям этой миссии, ведь мне теоретически требовался опыт, а Натан, являясь младшим по званию, исполнял роль оруженосца. Кроме того, из всех, кого я знала, довериться, в случае чего, можно было только им.

 Знакомые до боли места чередою проплывали мимо, вызывая в сердце потерянные воспоминания и чувства. Ехали не быстро, но без остановок. Копыта лошадей весело цокали по каменной дороге, поднимая маленькие облачка пыли. Вскоре белые истертые камни сменились утрамбованной землей, а деревни остались позади. Аармани оказался прав: чем ближе мы подбирались к Княжеству, тем тяжелее становилось на сердце. Если бы я была одна, то, возможно, сделала бы привал, чтобы успокоиться и собраться с духом. Почти физически чувствовалось, как сплеталась под копытами коней непроглядная тьма: тени прошлого восставали из-под земли, смешивая мысли и стараясь поколебать решимость.

 Сжав зубы, я время от времени улыбалась на робкие взгляды Натана. Юноше тоже было страшновато, хотя он и старался выглядеть уверенно. Единственный, кто действительно сохранял спокойствие духа, оставался Витдан. Как боевой офицер, мужчина исполнял приказ своего генерала без рассуждений.

 Границы из живой изгороди мы достигли к вечеру того же дня. Показав стражам ближайшего поста указ Аармани, и перекинувшись с ними парой слов о последних новостях, двинулись дальше.

 По ту сторону почти ничего не изменилось, только зеленая и мягкая, словно шелковый ковер, трава еще гуще разрослась на полях, где всего семь лет назад тысячи человек отдали свою кровь за наш мир. Глядя на неровные борозды, под которыми покоились братские могилы, я вдруг подумала, что эти люди, умершие за все светлое, что видели смертными глазами, не зная Бога разумом, сумели в решающий миг отрыть сердце Его заповеди о высшей любви, на которую только способен человек…

 «Мир вам!» - Смахнув набежавшие слезы, я украдкой перекрестилась. – «Мир вам и землям, ради которых вы жертвовали собой».

 Когда совсем стемнело, Витдан отдал приказ устраиваться на привал. В густой черной тени между двумя большими валунами, мы разожгли небольшой костер. Каменные стены надежно скрывали оранжевый огонек от посторонних глаз, а дым был почти не заметен. Именно здесь, на этом месте, стояла когда-то вражеская армия, которую я увидела с вершины холма. 

 Заметно похолодало, ветер почти стих, и трава вокруг стала покрываться мелкими капельками прозрачной росы. Ни звука, ни шороха не доносилось из пустынной степи. Все живое словно затаилось, не решаясь тревожить трех усталых, печальных путников. Огромная и холодная плыла в черном звездном небе луна. Ее серебристый свет окутывал изломанные предгорья призрачным сиянием, рисуя на земле черные короткие тени.