Жизнь мальчишки (Том 2) - Роберт Мак-Каммон

Нила Кастиль подбежала к нам с мамой и по очереди обняла. Потом вручила нам картонные тарелки и провела сквозь толпу. Индейку как раз собрались разрезать; если мы не поторопимся, самые лучшие куски расхватают. По пути Нила Кастиль указала на мистера Торнберри, который, облачившись по случаю праздника в мешковатый коричневый костюм, бочком отплясывал под пиликанье скрипачей. Улыбавшийся во весь рот Гэвин пытался поспеть за дедушкой в такт. Мистер Лайтфут, элегантный, как Кари Гран, в своем черном костюме с бархатными лацканами, ловко балансируя картонными тарелками с уложенными на них слоями ломтиками ветчины и кусками пирога, и пирожными, и сандвичами, немыслимым образом сохраняя равновесие, лавируя, замедленно продвигался через толпу. Еще минута - и наши с мамой тарелки были до краев полны всякой вкусной едой, высокие вощеные стаканы пузырились лимонной шипучкой. Появившиеся Чарльз Дамаронд со своей миловидной женой поблагодарили маму за то, что она нашла время заглянуть на праздник. Мама отметила, что не пропустила бы его ни за что на свете. Вокруг взад-вперед сновали дети, за ними со смехом гонялись их бабушки и дедушки. Повернувшись ко мне с лукавой улыбкой на устах, мистер Дэннис спросил меня, не знаю ли я, совершенно случайно, что за проказник намазал клеем стол несчастной миссис Харпер, да так ловко, что та приклеилась, как муха на ленту-липучку. На это я ответил, что у меня есть на этот счет различные соображения, но ничего конкретного я сказать не могу. Мистер Дэннис спросил, не имеют ли мои соображения отношение к кое-чьему козявчатому носу, на что я ответил, что "может, и да".

Кто-то весело заиграл на аккордеоне, кто-то достал губную гармошку, и скрипки немедленно подхватили мотив. Какая-то пожилая лама в платье цвета свежей орхидеи пустилась в пляс с мистером Торнберри; по-моему, в этот момент он радовался тому, что решил остаться в живых. Мужчина-негр с седой подстриженной бородкой положил мне руку на плечо и, низко нагнув ко мне голову, прошептал в самое ухо:

- Значит, взял да и засунул кукурузную метлу ему прямо в глотку, так? Вот это здорово, хе-хе-хе! - еще раз крепко сжал мне плечо и, повернувшись, исчез куда-то в толпе.

Миссис Велведайн и другая такая же плотная дама, обе в столь ярких платьях, что способны были посрамить природу, поднявшись на сцену, шутливыми криками согнали с нее скрипачей. Встав перед микрофоном, миссис Велведайн сказала, что Леди очень рада тому, что все собравшиеся смогли посетить Центр и разделить с ней радость. Музей гражданских прав, которому было отдано столько сил, почти готов к открытию, продолжила миссис Велведайн. Открытие состоится на следующий день после Рождества и все, не только братонцы, но жители Зефира и других городов, приглашаются туда, чтобы узнать много важного об истории своей страны и людей, ее населяющих. Ибо сражения еще предстоят! - заявила миссис Велведайн. Не стоит думать, что впереди нас ждет мирная жизнь. Чтобы добиться того, что мы имеем, мы прошли немалый путь, отдали много сил - и именно этому посвящен Братонский музей гражданских прав.

Во время речи миссис Велведайн мистер Дамаронд подошел к нам с мамой и остановился у нас за спиной.

- Она хочет повидаться с вами, - тихонько прошептал он маме на ухо. Не стоило объяснять, о ком шла речь, - и мы молча двинулись за ним следом.

Из зала мы вышли в коридор. По пути мы миновали открытые двери в комнату со столом для пинг-понга, с мишенями для дартса на стенах и игральным автоматом с пинболом. В другой комнате стояло с полдюжины шахматных столов, а в следующей - отличные новенькие физкультурные снаряды и боксерская груша. В конце коридора мы подошли к белой двери, еще пахшей свежей краской. Мистер Дамаронд открыл для нас дверь и пропустил вперед.

Мы оказались в музее гражданских прав. Пол был покрыт дубовым паркетом, свет был притушен, вокруг царил полумрак. За стеклянными витринами на черных манекенах демонстрировались подлинные одежды рабов времен Гражданской войны, а также разные глиняные горшки, утварь, приспособления для рукоделия, шитья и плетения кружев. В отделе с книжными полками хранилось, похоже, несколько сотен тонких переплетенных в кожу томиков. Книжки были похожи на рукописные дневники или что-то в этом роде. На стенах висели большие черно-белые фотографии, покоричневевшие от старости. На одной из них я увидел Мартина Лютера Кинга, а на другой - губернатора Уолласа, заслоняющего собой вход в школу.

Прямо посреди комнаты стояла Леди в платье из белого шелка и в белых перчатках, по локоть закрывших ее черные руки. Ее голова была покрыта белой кисейной шляпкой с вуалью, под которой сияли прекрасные изумрудные глаза.

- Вот это, - сказала она нам, - моя мечта.

- Она прекрасна, - ответила мама. - Все чудесно.

- А также необходимо, - поправила маму Леди. - Никто в целом мире не сможет понять, куда он идет, пока у него не будет под рукой карты тех мест, по которым он уже успел пройти. Ваш муж так и не пришел?

- Сегодня он на работе.

- Он больше не работает в молочной, насколько я знаю? Мама коротко кивнула. У меня сложилось впечатление, что Леди внимательно следит за каждым шагом отца.

- Привет, Кори, - поздоровалась со мной Леди. - Не дивно тебе снова пришлось пережить приключение, верно?

- Да, мэм.

- Если ты всерьез собрался стать писателем, то тебе стоит обратить внимание на эти книги, среди них есть несколько по-настоящему любопытных.

Леди кивнула в сторону полок с переплетенными в кожу книгами.

- Ты знаешь, что это?

Я ответил, что нет, не знаю.

- Это рукописные дневники, - объяснила Леди. - Голоса тех людей, что жили в этих местах задолго до нас. Кстати говоря, не только чернокожих. Если случится так, что кто-нибудь вдруг почувствует желание услышать голоса тех, кто жил сто лет назад, узнать, какой была тогда жизнь, то у него не будет проблем - вот они, эти голоса, ждут его здесь.

Повернувшись к одной из стеклянных витрин. Леди заботливо провела по ней затянутыми в перчатку пальцами, проверяя, нет ли пыли. Посмотрев на пальцы и не обнаружив на них следов, Леди удовлетворенно кивнула.

- По моему твердому убеждению, каждый должен знать, откуда он пришел. Не только черные, но и белые. По-моему, если человек потерял прошлое, то у него нет надежды на будущее. Вот почему я положила столько сил на то, чтобы создать этот музей.

- Значит, вы хотите, чтобы жители Братона помнили, что их предки были рабами? - спросила Леди мама.

- Да, я хочу, чтобы они помнили и об этом. Я не желаю, чтобы мои сородичи погрязали в жалости к самим себе, чтобы смирились с тем, что многого лишены в жизни. Напротив, я хочу, чтобы, заходя в этот музей, они могли сказать себе: "вот посмотрите, кем мы были и кем стали".