Миры Роджера Желязны. Том 8 - Роджер Желязны

Покидая арсенал, Маусглов вдруг по самому ему непонятным причинам запер дверь. Затем поспешил в туннель, держа пистолет в полной боевой готовности.

Лишь только он поднялся по ступенькам, его охватила паника. Он тут же подавил ее, однако в душу закрались нехорошее предчувствие и тревога. Чем было все это вызвано, он не стал даже задумываться, но полностью положился на свое шестое чувство, так как оно не раз выручало его в прошлом.

Маусглов остановился и замер, потом вжался в стену и стал медленно подниматься по ступенькам. Он двигался бесшумно и был невидим.

Когда его голова достигла уровня пола, он снова замер и прислушался к шорохам полуразрушенного помещения. Никакого движения. Казалось, ничего здесь не изменилось с момента его первого прохождения.

Он глубоко вздохнул и одним рывком одолел оставшиеся ступени, затем рванул к дверному проему.

Справа от себя он заметил едва уловимое движение.

Он замер, увидев одного из коренастых, мускулистых аборигенов, которые ранее работали на шахте. Абориген притаился за обвалившейся плитой потолка, намереваясь преградить ему путь. На человеке болтались лохмотья былой униформы, которую носили при Марке.

Маусглов поднял пистолет, но не выстрелил.

Коротышка был вооружен длинным кривым ножом. Его оружие казалось совсем смехотворным по сравнению с тем, что сжимали чуткие пальцы Маусглова. Человечек был один, однако если поблизости существуют остальные, то звуки выстрелов могут насторожить и привлечь их.

— Не волнуйся, — дружелюбно начал Маусглов, опуская пистолет, — я уже ухожу.

Еще до того, как рот коротышки перекосила гримаса, он понял, что ему не следовало говорить подобным тоном.

— Ты один из тех, — прорычал человечек, двигаясь на него и замахиваясь ножом. — Ты друг колдуна…

Маусглов согнулся, его правая рука скользнула к рукоятке кинжала, торчащей из голенища, большой палец привычно отстегнул крохотный ремешок, удерживающий кинжал на месте.

Все еще согнувшись, он вынул кинжал и медленно начал отступать, забирая вправо. Противник бросился вперед, возле самой головы Маусглова сверкнуло кривое лезвие. Маусглов увернулся от удара, размахнулся кинжалом и ударил человека в плечо. Затем отскочил вбок и, делая боковой маневр, притворился, что намеревается нанести удар прямо в грудь. Извернувшись от выпада противника, Маусглов нанес коротышке небольшую рану в области правой брови. Лишь легкий мелкий порез — но выступившая кровь должна была охладить противника и снизить его темп.

Внезапно Маусглов споткнулся о неровный выступающий край каменного пола и некоторое время отчаянно размахивал руками, пытаясь сохранить равновесие. Ему удалось устоять, но он продолжил движение и подхватил с земли пригоршню камней.

Выпрямившись, он швырнул камни в лицо преследователю, метнулся вправо и вперед. Лезвие кинжала попало коротышке в левый бок, но вытащить его Маусглову сил не хватило.

Противник оттолкнул его и замахнулся собственным ножом. Маусглов метнулся в сторону, снова подобрал горсть камней, бросил их, но промахнулся. Коротышка угрожающе двинулся вперед — кинжал по-прежнему торчал в его боку, нож застыл в поднятой руке, побледневшее лицо ничего не выражало.

Маусглов не мог сказать, сколько еще он протянет. Новый бросок, возможно?.. Слишком рискованно повернуться спиной или наклониться вниз за камнями — противник все еще довольно-таки успешно охранял дверь. Он решил просто увертываться от него, пока коротышка совсем не обессилит. Абориген до сих пор не делал попыток позвать на помощь, и Маусглов решил не пользоваться пистолетом, пока не останется другого выхода или не поднимется тревога.

Противник кривил губы, пытаясь выдавить улыбку. Он шел прямо на него. Тут Маусглов понял, что уперся спиной в огромную плиту, бывшую когда-то перекрытием крыши.

— Я выживу, — прорычал коротышка, — я залечу раны. А вот ты…

Он бросился вперед, размахивая ножом и теперь не опасаясь промаха.

Маусглов отстегнул тяжелый пояс с гранатами и со всей своей силой швырнул его под ноги нападавшему.

Коротышка споткнулся и начал падать, Маусглов отодвинулся от плиты. Ему не удалось отскочить, так как нападающий снова замахнулся ножом. Однако он сумел задержать поднятое вверх запястье и всем телом навалился на врага. Другой рукой схватился за торчащую рукоять кинжала и начал неистово крутить ей. Наконец ему удалось выдернуть кинжал.

Отклонившись назад, Маусглов приставил острие к горлу противника — и тут заметил кулак, стремительно приближающийся к его лицу. Маусглов отклонил голову и еще больше откинулся назад. Он тут же почувствовал, как ноги противника сжали его тисками. Тело охватила адская боль. Рука противника вновь устремилась ему в лицо, теперь растопыренные пальцы нацелились на глаза.

Маусглов выставил руку, блокируя удар. Но рука неумолимо приближалась к лицу. Ноги противника сжимались все сильнее. Маусглову казалось, что его поясница вот-вот хрустнет. Коротышка, сжав зубы, расправил плечи и стал медленно отрывать их от земли.

Не мешкая ни секунды, Маусглов перестал сдерживать руку противника, выхватил кинжал и ударил его в другой бок.

Противник вздрогнул и упал, стукнувшись головой о каменный пол.

И Маусглов перерезал горло врагу его же собственным ножом.

Кровь била фонтаном, а Маусглов не отпускал нож, опасаясь уйти, пока не прекратятся судороги. Он не обращал внимания, что его руки по локоть в крови, кровью заляпаны рубашка и ноги. Наконец он выдернул нож и отбросил его в сторону. Затем встал и пошаркал ногами по телу, обтирая кровь, потом выдернул из тела кинжал и тщательно вытер его одеждой убитого. Он убрал кинжал в голенище, подобрал пояс с гранатами и перекинул его через плечо, вытащил пистолет и вышел из здания.

Ничто больше не возникло на его пути до самого кратера, и Маусглов почти уверился, что его противник был единственным уцелевшим; возможно, бедняга просто свихнулся, находясь в полной изоляции и почти заживо погребенный среди руин, питаясь только воспоминаниями о прошлом.

Внезапно он услышал шум падающих камней, металлический скрип, скрежещущие и шелестящие звуки — каждый из них в одиночку мог вполне сойти за шум ветра, рокот обвала или возню крыс. Однако все вместе они доносились с места недавней схватки и означали совсем иное.

Маусглов ускорил шаг, перейдя почти на бег, а звуки неслись за ним вслед. Он тщательно осматривал каждый дюйм проходимой поверхности, но не находил ничего вызывающего лязганье или шарканье. Тем не менее шум усиливался.