Военное искусство Александра Великого - Джон Фуллер

Это ограничение отметил Полибий, в речи относительно Филиппа V Македонского (221–179 гг. до н. э.). Оратор говорит, что Филипп избегает встречаться с врагом лицом к лицу, а вместо этого предпочитает сжигать и уничтожать города противника.

«И однако, первые македонские цари делали прямо противоположное: они постоянно сражались между собой в открытом бою, они редко разрушали и уничтожали города. Это ясно показала война Александра в Азии против царя Дария; а затем и война между его преемниками – они готовы были открыто сражаться друг с другом на поле битвы и делали все, чтобы победить один другого силой оружия, но они не трогали города, потому что в случае победы могли в них править и почитаться их гражданами. Но то, что человек может отказаться от военных действий и все же разрушать то, ради чего предпринята была и сама война, – кажется безумием, причем очень жестокого толка» (Полибий. ХVIII).

Поскольку целью Александра было завоевание, а не месть и разрушение, то, согласно Юстину, «продвигаясь вперед по вражеской территории, он удерживал воинов от разграблений, говоря, что им следует сохранять свою же собственность и не уничтожать того, чем им предстоит владеть» (Юстин. XI). Уилкен пишет, что «его щедрые выплаты своей армии были компенсацией за запрещение разграблять завоеванные территории, что он считал необходимым с политической точки зрения (ук. соч. С. 243). Если стратегической его целью было одерживать великие победы, то его политической целью было примирение с бывшими противниками. По идее эта стратегия близка к той политической линии, которую Фемистокл рекомендовал афинянам после сражения при Саламине: «мне самому пришлось быть свидетелем подобных случаев и слышать еще гораздо больше рассказов об этом: когда побежденных доводят до крайности, они снова бросаются в бой и заглаживают прежнее поражение» (Геродот. VIII. Пер. Г. А. Стратановского). Тот же совет дал и Ясон фиванцам после сражения при Левктрах: «Следует помнить, что лакедемоняне, если лишить их всякой надежды на жизнь, будут сражаться с крайним отчаянием, а божества, кажется, часто развлекаются тем, что делают из малого великое, а из великого малое»[228].

Поскольку целью Александра было провести по возможности бескровное завоевание, он столь по-разному относился к персидской армии и к персидскому народу; нанести поражение армии было его стратегической целью; победа над народом – его политической целью. Достижение первой было основой для достижения второй, потому что, пока персидская армия оставалась на поле битвы, у Александра не было уверенности, что люди добровольно его примут. Александру не надо было говорить о том, что «война – лишь часть политического процесса, и, следовательно, ни в коем случае не самоцель» (Клаузевиц. О войне. Т. III. С. 121).

После определения стратегии Клаузевиц обращается к основным стратегическим принципам, и их стоит привести, потому что, выскажи он их в IV в. до н. э., Александр мало что мог бы почерпнуть из них, наоборот, он мог бы дать немецкому теоретику полезный совет.

«Существует три основные задачи при ведения войны:

а) победить и уничтожить военную мощь врага;

б) захватить материальную базу и другие источники существования вражеской армии;

в) привлечь на свою сторону общественное мнение».

То, что Александр знал о первой задаче, не вызывает сомнений: вспомним сражения при Гранике, Иссе, Арбелах и Гидаспе.

Вторую также можно оставить без комментария, поскольку, когда Александр захватил персидскую казну в Сузах и Персеполе, он лишил Дария главных его ресурсов для набора армии, это также не позволило Дарию поднять восстание в тылу посредством подкупа. Золото и серебро, а не «главные города, артиллерийские склады и мощные укрепленные пункты» были во времена Александра «материальной основой».

Третья задача – завоевание общественного мнения – согласно Клаузевицу, решается громкими победами и захватом вражеской столицы. Хотя в XVIII и XIX вв. захват вражеской столицы часто приводил к окончанию войны[229], в античности, кроме Рима[230], строго говоря, не было столиц; вместо них существовали города-государства, или царские резиденции, такие, как Вавилон, Сузы и Персеполь[231]. За исключением межполисных войн, занятие городов и царских резиденций не означало окончания войны; поэтому, как уже неоднократно указывалось на страницах этой книги, Александр применил ультрасовременный метод обращения на свою сторону народа врага. Сегодня главным проводником такой политики является Россия.

Затем Клаузевиц излагает следующие пять принципов стратегии.

Первый, и с его точки зрения наиболее важный, – «задействовать все силы, которые только доступны, с величайшей энергией».

«Второе – сконцентрировать силы там, где возможен решающий прорыв; пусть даже рискуя на других фронтах, чтобы быть уверенным в победе, в избранном месте. Этот успех, будучи достигнут, компенсирует неудачи на второстепенных направлениях».

«Третий принцип – не терять время… С помощью стремительности можно обойти многие контрмеры врага, и общественное мнение будет на вашей стороне».

«Четвертый принцип – неожиданность… наиболее действенный путь победе».

И последний: «Закреплять достигнутые успехи. Преследование побежденного врага – единственный способ пожать плоды победы» (там же. Т. III. С. 210–211).

Из всех стратегических проблем, связанных с ведением войны, две главные – устройство безопасных баз и защищенных коммуникаций. Первое можно сравнить с закладкой фундамента дома, он должен был надежным, чтобы выдержать тяжесть самой структуры; второе – это строительные леса, которые обеспечивают строителям контакт с землей (базой) и позволяют доставлять материалы для строительства. Если фундамент подломится, конструкция рухнет, если не соорудить лесов, само строительство не может быть продолжено.

Если сравнить войну со строительством здания, важность фундамента, то есть базы, становится очевидна, и ни один полководец не понимал это лучше, чем Александр. Первое, что он сделал, – он создал прочную базу у себя на родине, проведя кампанию на Дунае и разрушив Фивы. Кампания на Дунае была стратегической операцией, направленной на обеспечение безопасности северной границы, разрушение Фив стало операцией политической, направленной на обеспечение безопасности внутреннего фронта. Обе были необходимы; одна устранила угрозу, исходящую от антимакедонских партий внутри Греции, другая парализовала эти партии и тем самым отстранила фракийские и иллирийские племена от участия во внутренних беспорядках в Греции, если бы они возникли.