Повелитель теней. Том 3 (СИ) - Куницына Лариса

— Инспектор Ван, — проговорил Кирилл, склонившись над ним, — вы слышите меня?

Джинхэй медленно открыл глаза и его мутный взгляд остановился на Кирилле, но вскоре стал осмысленным и губы его шевельнулись.

— Оршанин, срочно сообщите в луар, что войско Сен-Марко движется сюда форсированным маршем, — хрипло прошептал он. — Идёт кавалерия без пехоты и обозов. Её подхода следует ожидать после наступления темноты. К следующему светлому утру они планируют занять позиции вокруг города, чтоб блокировать все подходы к нему. Их нужно встретить в поле, иначе осада неизбежна.

— Я понял, инспектор, — кивнул Кирилл.

— Быстро, капитан… — выдохнул Джинхэй. — Время не терпит, — он опустил тяжёлые веки и замер, словно эта короткая речь отняла у него последние силы.

Хотя, возможно, так оно и было. Кирилл снова тревожно и слегка рассеянно посмотрел на стрелу в его спине и поднялся с колен.

— Нужно отправить двух вестовых в луар, — проговорил он, обратившись к старосте. — Одного — во дворец альдора с сообщением о том, что сюда идёт войско Сен-Марко, — и, не обратив внимания на испуганный возглас старосты, продолжил: — второй должен доставить письмо в богадельню милосердных сестёр во втором кольце, его нужно будет передать сестре Мерседес, она сможет позаботиться о раненном.

— Нужно ещё оповестить соседей, чтоб они уходили, — озабоченно пробормотал староста. — И самим тоже убираться отсюда. Мы успеем увести скот? — он тревожно посмотрел на Кирилла.

— У вас есть время до темноты, — ответил тот. — И отправьте вестовых в соседние деревни. Пусть тоже уходят. Я сейчас напишу письма… — он растерянно осмотрелся, соображая, на чём здесь можно писать, но староста уже подбежал к большому сундуку и, распахнув его, достал оттуда несколько бережно свёрнутых листов и склянку, которую потряс возле уха, чтоб убедиться, что там ещё есть чернила.

Сев к столу, Кирилл быстро очинил гусиное перо и написал донесение во дворец, которое не стал подписывать, и письмо Мерседес, извещавшее о раненном, характере ранения и его состоянии. Так же в этом письме он просил привезти в деревню Тонни и Ланфэн, поскольку они знакомы с пострадавшим. Отправив гонцов в луар, он вернулся к Джинхэю и присел рядом, думая, как облегчить его страдания. Он знал, что представляет собой стрела, засевшая в его теле, и понимал, что вынуть её будет сложно. Наконец, он решился проверить содержимое подсумка Джинхэя, висевшего на его поясе и нашёл то, что искал, — небольшую полевую аптечку, в которой ещё остались капсулы с препаратами комплексного действия.

Мерседес не заставила себя долго ждать и вскоре уже решительно вошла в большую светлую комнату. За ней появилась Ланфэн, по обыкновению переодетая мальчиком, и, увидев на лавке Джинхэя, бросилась к нему с горестным возгласом, похожим на крик раненной чайки. Но Мерседес спокойно оттеснила её и, осмотрев стрелу, заявила, что ей понадобится горячая вода, древесная зола и чистые тряпки. Следом за ней вошёл Тонни, нёсший увесистый сундучок с хирургическими инструментами и запасом лекарств. Оценивающе посмотрев на плачущую девушку, Мерседес перевела взгляд на него и проговорила:

— Будете мне ассистировать, капитан. Мне нужно больше света и что-нибудь, чтоб разрезать этот плащ и кожаные доспехи.

— С доспехами будет сложно, — заметил Тонни, — и, нагнувшись, провёл пальцами по гладкой и твердой, как металл, коже наплечника.

— Снимем, — успокоил его Кирилл и, поднявшись, направился к выходу. — Я к плотнику, наверняка у него есть какая-нибудь ножовка, подходящая для вскрытия консервов.

Самым сложным оказалось разрезать кожаный панцирь на спине, но после того, как со всеми предосторожностями им удалось это сделать, Мерседес извлекла из спины инспектора зазубренную стрелу и зашила рану. К счастью, сильного кровотечения не было, и вскоре она уже наложила поверх слоя целебного бальзама тугую повязку, и позволила уже успокоившейся Ланфэн принять на себя заботу о Джинхэе. Девушка присела рядом с ним, ласково проводя пальчиками по его длинным чёрным волосам, рассыпавшимся по холщовой наволочке подушки.

Кирилл и Тонни вышли на улицу, и присели на ступени крыльца, глядя на выезжающие из деревни телеги и тачки, нагруженные вещами, поверх которых сидели дети и старики. Отцы и матери семейств шли рядом, а подростки подгоняли семенящих впереди коров и коз. Все они направлялись в луар под защиту войска альдора и крепостных стен.

— Скоро вся округа встанет на уши, — пробормотал Кирилл, рассеянно глядя им вслед.

— Чем больше народу будет знать о нашествии, тем лучше, — ответил Тонни и посмотрел на стрелу, которую держал в руках. — Что с ним случилось, он сказал? Кто в него стрелял?

— Он успел сказать только о том, что сюда идёт войско Сен-Марко, а потом потерял сознание.

— И не скоро придёт в себя… — Хэйфэн нахмурился. — Это наша стрела, Кирилл, а значит, стрелять в него мог только кто-то из наших.

— Они что, совсем с ума сошли? — проворчал Кирилл.

— Я ничему не удивлюсь.

— Нет, я не верю. Кто там у нас? Карнач со своими ребятами, Булатов и Стаховски. Карнач знает, что он инспектор, и я не верю, что Юра или Стэн будут стрелять в своего.

— Тогда как это объяснить? — Тонни снова показал ему стрелу.

— Не знаю.

— Война многих с ума сводит. Люди ожесточаются и склонны воспринимать чужие ценности, как свои. Ты-то это прекрасно понимаешь. Судя по всему, король Ричард своим марш-броском надеется застать алкорцев врасплох, а Ван Джинхэй вознамерился ему помешать, то есть формально совершил акт измены, расстроил военные планы, сорвал секретную войсковую операцию. Кто может поручиться, что кто-то из наших не принял судьбу Сен-Марко слишком близко к сердцу?

— Настолько, чтоб стрелять в инспектора из горного арбалета?

— А ты не бывал в такой ситуации?

— Ты о том, как я пытался убить старпома? Да, было дело, — Кирилл задумался. — Вот что, брат Тонни. Поеду-ка я в Магдебург и сообщу Дакосте о том, что здесь происходит. Пусть связывается с командиром. Дарья Ивановна знает, что делать в такой ситуации. А вам нужно укрыть где-то инспектора. Если он попадёт в руки короля, ему несдобровать.

— Оставаться здесь для него слишком опасно, — согласился Хэйфэн. — Для алкорцев он тоже чужак, и его запросто могут запереть в камере. Тогда вытащить его оттуда будет очень сложно. Поступим так: мы возьмём повозку и коня Мерседес, и увезём его отсюда к звездолётам. Там нам будет проще залечить его рану. Всё-таки там есть врач, все необходимые лекарства, кое-какое оборудование работает. Да к тому же среди своих безопаснее, чем здесь. Но ты нас не жди, скачи вперёд. Чувствую я, что нужно ребят вытаскивать отсюда, пока они окончательно не вляпались.

— А это не окончательно? — Кирилл забрал у него из рук стрелу и расстроено покачал головой. — Я так и знал, что кто-то из них заиграется в ковбоев и индейцев! Я говорил Донцову, что нужно уходить отсюда до начала военных действий, что это — не наша война, но он и слушать меня не хочет.

— Слишком много воевал, — пожал плечами Тонни. — Для него это дело привычное. К тому же, он считает, что, поскольку алкорцы — жертва агрессии со стороны Сен-Марко, он на правильной стороне.

— В том-то и дело, что для нас тут нет правильной стороны!

— Меня ты в этом можешь не убеждать, — проворчал Хэйфэн. — Сам знаю. И я уже навоевался за свою жизнь. А Донцов, как жил с мечом, так и живёт. У него обострённое чувство справедливости, которое выливается в желание влезть в чужую драку, если кого-то бьют. Так что ни я, ни ты его ни в чём убедить не сможем, как, кстати, и Адальбера. Тот тоже хоть сейчас в бой. А Коррадо и Кроу с ними из солидарности пойдут, а более всего из боязни, как бы их не сочли трусами. Так что твоя идея привлечь к этой ситуации внимание командования кажется мне правильной. Правда, я не уверен, что Дарья Ивановна успеет что-то предпринять.

— Будем надеяться, что успеет, — упрямо проговорил Кирилл и поднялся. — Я пойду на пастбище за своим конём и заодно попрошу у кого-нибудь одежду для Джинхэя.