Штаб армейский, штаб фронтовой - Семен Иванов

Все это не на шутку встревожило командование 6-й армии противника. 14 марта в полдень Паулюс бросил пехотные части, снятые с пассивных участков фронта, в ожесточенную контратаку из района села Непокрытое. Она щедро поддерживалась танками и авиацией 4-го воздушного флота. Завязались упорные бои. Сдержать напор врага помогли артиллеристы. Первыми открыли счет уничтоженных фашистских танков расчеты Н. К. Механова, Г. Мустакова, М. Д. Орлова, С. Ф. Сударова. Не отставали и другие батарейцы. В эти же дни впервые в нашей армии вступили в схватку с гитлеровцами роты противотанковых ружей. Они зарекомендовали себя надежной силой. Попытка отбросить наши войска уже во время первой контратаки стоила противнику десятка танков и нескольких сот убитых солдат и офицеров.

В последующие дни вражеские контратаки повторялись с нарастающим ожесточением. С большим трудом удавалось локализовать их, используя все, что можно было взять с других участков. Выручала нас и авиация, которая активизировала свои действия в связи с улучшением погоды. Так, семерка капитана Б. Н. Еремина из 296-го истребительного полка смело вступила в бой с 25 фашистскими самолетами. Лейтенанты Александр Мартынов, Михаил Седов, Алексей Соломатин и старший сержант Дмитрий Король сбили по одному, а лейтенант Василий Скотный - два гитлеровских бомбардировщика. Двадцать третий самолет противника записал на свой личный счет сам Еремин, который летал на истребителе, построенном на средства своего земляка - председателя одного из колхозов Саратовщины Ф. П. Головатого. Сбив семь вражеских самолетов, наша эскадрилья вынудила остальные бомбардировщики повернуть назад и сбросить свой смертоносный груз на территорию, занятую немецкими войсками. Советские истребители потерь не имели{117}.

Героически сражались и летчики 282-го истребительного авиаполка майора А. В. Минаева. 15 марта при отражении контрудара противника лейтенанты П. Е. Бетевой, А. И. Кулаков, М. В. Рыков, С. А. Степин и А. Н. Толстов во главе с майором А. И. Буколовым атаковали большую группу фашистских бомбардировщиков. Они сбили два самолета и повредили один. В тот день наши летчики обратили вспять еще две эскадрильи "юнкерсов", причем звено лейтенанта В. А. Новикова сбило один бомбардировщик, а остальных заставило отбомбиться по своим войскам. Был уничтожен также один из истребителей, прикрывавших "юнкерсов".

Однако, несмотря на отвагу наших воинов всех родов войск, инициатива стала постепенно переходить к врагу. Причина состояла в том, что немецко-фашистское командование имело большую свободу маневра - ведь наступление велось лишь нами и 6-й армией. Паулюс же, поставив своей целью во что бы то ни стало ликвидировать наш старосалтовский плацдарм, который реально угрожал харьковской группировке гитлеровцев, методически накапливал для этого силы. Сначала он перебросил из-под Белгорода два полнокровных пехотных батальона 79-й пехотной дивизии, затем 429-й пехотный полк 168-й пехотной дивизии из Обояни, после чего прибыли части 299-й и 62-й пехотных дивизий и, наконец, 3-я танковая дивизия.

Нельзя сказать, что не подкреплялась и наша армия, но это делалось всякий раз в последний момент, когда положение становилось критическим. Мы заранее не знали, что именно нам дадут и как скоро подкрепления прибудут. К. С. Москаленко справедливо писал после войны: "... острота обстановки сказалась во время нашего наступления и в том, что подходившие резервы не сосредоточивались для создания мощного ударного кулака, а немедленно бросались в бой на различные участки фронта. Конечно, этого можно было избежать, если бы резервы прибывали быстро. Но, к сожалению, получилось иначе. В результате на участке 38-й армии 34-я мотострелковая бригада была введена в бой 14 марта, 169-я стрелковая дивизия- 16 марта, 6-я гвардейская танковая бригада - 17 марта, 3-й гвардейский кавалерийский корпус - 25 марта.

Главная же беда 38-й армии заключалась в отсутствии танков и недостаточном артиллерийском обеспечении наступающих войск"{118}.

В результате 38-й армии пришлось оставить многие взятые опорные пункты противника. Положение несколько облегчилось, когда юго-восточнее Волчанска был сосредоточен 3-й гвардейский. кавалерийский корпус генерала В. Д. Крюченкина. Он, правда, был в большом некомплекте. Мы усилили его переданной нам ранее 6-й гвардейской танковой бригадой полковника А. М. Хасина, которая с ходу ринулась в бой. Среди отличившихся здесь был танковый взвод гвардии младшего лейтенанта Н. Р. Андреева, позднее ставшего Героем Советского Союза. 24 и 25 марта он подбил пять вражеских боевых машин. Гитлеровцы вынуждены были отойти, бросив два исправных танка.

25 марта кавалерийский корпус, используя лесистую местность и овраги, вышел к Северскому Донцу, переправился через него и нанес удар на запад, в направлении Байрака. Развивая успех танкистов, он сначала атаковал противника в конном строю. Но вскоре кавалеристы достигли открытой местности, и активность немецкой авиации заставила их действовать только в спешенных боевых порядках. Наступление замедлилось также вследствие непрерывно возраставшего сопротивления гитлеровцев.

Конники Крюченкина сражались героически. Приезжавший к нам в Петропавловку на армейский ВПУ военком кавкорпуса бригадный комиссар Ф. П. Лучко рассказал следующий эпизод о ночной атаке 26 марта западнее Байрака. Наступавший тут 18-й гвардейский кавалерийский полк, раненого командира которого замещал полковой комиссар П. С. Ильин, в бою за опорный пункт в деревне Викнино натолкнулся на губительный огонь врага. Атака застопорилась. Тогда раздался звонкий голос 18-летней Дуси Сытник:

- Вперед, за Родину!

Дуся добровольно ушла на фронт в сентябре 1941 года. Вначале была санитаркой. В бою приняла командование сабельным взводом. Вскоре вступила.в партию. Участвовала в боях под Харьковом, Ельцом и Белгородом. Ее самоотверженность и доблесть всегда вдохновляли воинов. Вот и теперь она первой ринулась в атаку. Увлеченные ее примером, обрушились на врага и ее однополчане.

Приближалась околица деревни, крепчал огонь противника. Но наша артиллерия и минометы хорошо поддерживали дружную атаку спешившихся конников. По-прежнему впереди была Дуся Сытник со своим взводом. Однако этот бой оказался для нее последним, ее сразил осколок мины. Е. Ф. Сытник удостоилась ордена Красного Знамени (посмертно).

Действия кавалеристов Крюченкина несколько разрядили обстановку, укрепив правый фланг плацдарма. Но в центре, где бились воины 226-й дивизии, положение было тяжелым. Из сводок, поступивших из ее штаба, я знал, что она ослаблена до предела, и просто поражался тому, что генерал Горбатов не просит помощи. Однажды я напрямик спросил у него об этом. Он ответил так: